Волшебники

С этими словами она помогла им подняться на ноги и завела в дом.

30

Начинай обед с десерта!

Втолкнув всех троих в уютную, залитую солнечным светом гостиную, где стояли лакированные стулья с обивкой в желтых подсолнухах, тетя Фрея присела и внимательно посмотрела на пришельцев:

— Я всегда рада гостям, даже если они сваливаются, как снег на голову, — она предложила им сесть. — Но предупреждаю. Мой дом остается надежным убежищем лишь до тех пор, пока в него не проникнет вражда, раздоры и злоба. И неважно, кто принесет их с собой: зубастые чудовища или вы сами в своих сердцах и помыслах.

Фрея скрестила на груди руки.

— Тетя Фрея, вы же знаете, мы никогда… — взмолилась Элеанора.

— Я полагаю, всегда лучше, когда гость знаком с правилами дома.

Гэйвен помог Джейсону опуститься на стул и, отвернувшись, прошептал:

— Тетя Фрея — волшебница от природы. Волшебство она черпает из глубин собственного сердца. Насладись этим сполна… тетушка стареет, теперь ее силы хватает только на милые фокусы. Постараемся ее не расстраивать. — Он отвернулся и отошел на пару шагов.

Она строго посмотрела на Гэйвена:

— Насколько велики ваши неприятности?

— Кто говорит о неприятностях?

Фрея приподняла бровь:

— Сомневаюсь, что вы влетели сюда, чтобы расспросить меня, как обжигать глиняные горшки. Тем более что я вас этому научила. Когда по пятам за кем-то гонится стая волкойотов, это уже неприятность.

Элеанора покачивалась в воздухе вверх-вниз, теряя равновесие. Джейсон смотрел на нее, пока у него не подвело живот и слегка не затошнило. Гэйвен достал носовой платок и промокнул ему висок — голова страшно саднила, но больше не кровоточила. Гэйвен аккуратно провел платком по слипшимся волосам, вытер кровь и убрал платок в карман.

От зорких карих глаз тети Фреи это не ускользнуло:

— В чем дело?

Джейсон думал только о предупреждении Гэйвена не расстраивать тетю Фрею:

— Я… я… я есть хочу, — промямлил он. Джейсон не мог вспомнить, когда ел в последний раз. И где. То есть он помнил, где он обычно ел, но не мог понять, где он теперь находится. Вместо ночи и грозового ливня на дворе стоял солнечный день. Куда они попали? Как мог день наступить так быстро? От этого мысли в голове у него пугались еще больше, и он решил просто не думать. Джейсон увидел собственное отражение в зеркале на стене: раны на голове было незаметно, но лицо у него было бледнее мела.

Тетя Фрея откинулась на спинку кресла, краска прилила к ее и без того румяным, как яблочки, щекам:

— Ребенок голодный! Да куда же вы, двое, смотрели!

Не дожидаясь ответа от Гэйвена и Элеаноры, она достала из-за кресла огромную плетеную корзинку для пикника. Размером она была почти с корзину для белья, выполненная из блестящих, крепких желтых прутиков.

— От состояния желудка зависит самочувствие всего организма! По крайней мере, в этом возрасте. Сначала поешь, потом расскажете.

Она откинула крышку корзину, и воздух наполнился божественным ароматом. У Джейсона колени задрожали. Он почуял запах жареной индейки. Вишни. Шоколадный пудинг.

Гэйвен взмахнул рукой от нетерпения, но Элеанора бросила на него взгляд, способный остановить в прыжке волкойота.

Фрея положила Джейсону на колени салфетку, щелкнула пальцами, и обеденный поднос подковылял к мальчику на алюминиевых ножках. Посуда на нем дрожала.

Фрея ласково поглядела на поднос:

— Джордж, — сказала она твердо, — перестань шалить.

Поднос исполнил какое-то подобие реверанса и застыл на месте. Джейсон вытаращил глаза. Фрея вздохнула, опуская руку в корзину:

— Он не любит одиночества, — сказала она, извиняясь, — чем больше еды я на него навалю, тем более важной персоной Джордж себя чувствует. Никогда не уронит ни крошки! Как и его благородный отец. Когда он ушел на покой, я сделала из него раму для картины.

Фрея с гордостью поглядела на висящую на стене картину в богатой литой раме. Гэйвен барабанил по столу пальцами. Отвернувшись, он делал вид, что изучает другую половину комнаты. Джейсон тоже посмотрел туда, но не нашел ничего интересного.

Элеанора, наконец, зависла на нужной высоте, подол юбки лежал складками у ее ног. Она важно оправила наряд, как будто пришла в гости на чашку чая, а не спасалась бегством от стаи разъяренных волкойотов.

— Тетя Фрея, не найдется ли у вас что-нибудь и для нас? У меня уже несколько часов крошки во рту не было, и я уверена, что Гэйвен…

— Вполне может обойтись без няньки! Спасибо! — перебил Гэйвен.

— …тоже проголодался, — ласково закончила Элеанора. Она широко улыбнулась тете Фрее.

— Ох. — Тетушка наморщила лоб, заглядывая в корзину. — Как же быть? Я рассчитывала только на паренька…

— Вы на него рассчитывали? — Гэйвен изумленно уставился на тетю Фрею.

— Я? А… да. То есть… — Пухлая старушка заерзала в плюшевом кресле. — Как бы вам это сказать?

Наконец она выпалила:

— Просто я почувствовала, что Хранитель Врат уже пробует свои силы.

Элеанора строго взглянула на Гэйвена и обняла тетю Фрею:

— Ну, тетушка. Я же знаю, каких только чудес вы не достаете из этой корзинки! Вы, без сомнения, легко могли бы накормить и четверых. Мы привередничать не будем. Нам и нужно-то всего малость перекусить, прежде чем перейти к серьезному разговору.

Джейсон увидел на боку камышовой корзинки, в том месте, где она касалась его колена, небольшую наклейку с надписью: «5–6 порций». Он удивленно заморгал глазами. Нагруженный поднос перед ним нетерпеливо заерзал.

Фрея глубоко вздохнула:

— Ну, хорошо. Поглядим, что мне удастся сделать для вас! Как я всегда говорю, начинай обед с десерта! Все остальное — в лучшем случае, безвкусно! — С этими словами она по локоть погрузила пухлые ручки в корзинку и стала одну за другой извлекать оттуда маленькие фарфоровые тарелочки с зубчатыми краями, доверху наполненные едой. На свет появилась тарелочка со свежеиспеченными пирожками с вишневым вареньем и облитые шоколадной глазурью кексы. На верхушке каждого красовалось облачко взбитых сливок. И Джейсон, и Джордж оба приплясывали от радости, пока она расставляла все это на подносе.

— Не стесняйтесь. А вот и молоко… — Она показала на небольшой буфет у них за спиной, на полках которого вдруг выросли четыре стакана холодного пенистого молока.

Элеанора горько вздохнула и спустилась в кресло. Она так ничего и не взяла. Девушка печально разглядывала угощение:

— Ах, тетя Фрея.

Джейсон схватил кекс и проглотил его в два счета. Никогда он еще не пробовал такого превосходного шоколада. Он запил его молоком и счастливо откинулся на спинку, разглядывал тарелки. Еще кекс или пирожок? Голова у него почти перестала ныть.

— И то и другое, — улыбнулась ему тетя Фрея, как будто умела читать мысли.

— Неплохая мысль! — Гэйвен взял в каждую руку по пирожку. Золотисто-каштановые волосы упали ему на глаза, и Маг не заметил тоскливого взгляда, который бросила на него Элеанора. Она снова вздохнула:

— Ах, тетя Фрея.

— Ешьте досыта, но не объешьтесь! Вас еще ждут овощи и второе! — Напевая себе под нос песенку без слов (и почти без мелодии), тетя Фрея взяла пирожок и стала деликатно отщипывать от него по кусочку.

— Ах, тетя Фрея! — снова простонала Элеанора.

Тетушка обернулась:

— Что, девочка моя? Что там тебя беспокоит? Выкладывай! — Она сморщила нос. — Не может быть. Ты даже не притронулась ни к чему. Я думала, ты проголодалась!

— Овощи… и что там на второе? — обиженно спросила Элеанора, поджав губы.

— Ох, — старушка порылась в корзинке и сказала: — Не спрашивай, пока у нее еще ничего не готово. Она от этого нервничает!

Их корзинки послышался смешок, а затем тетушка торжественно объявила:

— Ага! Тертая морковь, салат с изюмом и бутерброды из белого хлеба с индейкой! Но пока еще не готовы.

Джейсону удалось растянуть удовольствие и расстаться с пирожком не так быстро, как с кексом. Варенье было сладкое, густое, а корочка нежная и хрустящая. Он жевал, вдыхая аппетитный аромат и ощущая приятную тяжесть в желудке. Мальчик поднял голову и увидел, как Гэйвен облизывает верхушку кекса, а затем забрасывает себе в рот остаток и расплывается в счастливой улыбке.