Страница 2 из 26
2.
Эта история произошла на границе зоны отчуждения, между сёлами Медвин и Страхолесье. Кто бывал в тех местах, тот никогда не забудет аромата цветущих яблонь, тёплых ночей, наполненных запахом цветущих трав. Не забудет радушных селян, приветливо встречающих незнакомых гостей, словно своих близких. Много времени прошло с тех, добрых времен. Авария на ЧАЭС изменила не только местность. Изменились и люди, словно убийственная радиация нанесла их душам непоправимый урон. Многие селяне покинули зараженные атомом места, многие умерли. Кто-то обозлился так, что проклинал собственную жизнь, людей, весь белый свет. Мерилом ценностей для таких людей стали деньги и всё, что можно продать, превратив товар в деньги. Они собирались группами, объединяя общие усилия по добыче денег лёгким путем. Тем более, что усилий на подобные операции тратить много не приходилось. Зона отчуждения превратилась в место паломничества людей, желающих приобщиться к Великому Сообществу Сталкеров. Одиночки и группы людей стремились любыми путями попасть в Зону, чтобы вживую испытать назойливый писк дозиметра, услышать, как рычат слепые собаки, как ревут снорки, каким загадочным цветом переливается артефакт «Улыбка ангела». Охота на сталкеров превратилась в доходное занятие. Многие группы разрастались как мухоморы на грибной поляне, превращаясь в группировки. Одна из таких групп обосновалась на границе вышеупомянутых сел Медвин и Страхолесье. Главарь группы звался Верховный Гоблин, его подчинённые просто гоблинами с приставкой, состоящей из первых двух букв имени. Были в группе такие пацаны как гоблин Ко и гоблин Во. Верховный Гоблин возлагал на этих парней особые надежды, потому что из всей группы, только у двух этих олухов голова соображала в правильном направлении. Именно им пришло в голову одеться сталкерами, примкнуть к группе, идущей в Припять. Дождавшись, когда сталкеры заполнили рюкзаки хабаром, гоблины перестреляли подельников, обогатив Верховного на несколько тысяч евро за один раз. Верховный Гоблин расщедрился, позволив храбрецам называться полными именами. Гоблины Ко и Во превратились в Ворона и Кота. Когда произошла история, эти пацаны имели должность «звеньевой», позволяющей руководить десятком простых гоблинов.
— Мля, пацаны, меня подстрелили, — прохрипел гоблин Се, вваливаясь в лагерь. Придерживая окровавленной рукой мокрую куртку, он устало опустился на землю, в ожидании скорой помощи и сочувствия от боевых товарищей. Оказать помощь раненому сам Бог велел, невзирая на то, гоблин ты или человек. Растолкав санитаров, неумело бинтующих рану, над раненым склонился Верховный Гоблин.
— Чо случилось?! Почему пост бросил? Где остальные? — нисколько не беспокоясь о самочувствии больного пророкотал Верховный.
— Там пацаны, — выдохнул Се. — Лежат вповалку, один возле другого.
— Чо ты мне втираешь?! Вы сегодня ушли утром, а сейчас время идёт к вечеру. Кто вас покрошил? Друг друга что ли?! Офигели совсем, удержу не знаете. Вам бы лишь бы пулять, а в кого, значения не имеет.
— Да нет, Верховный. Не пуляли мы, сидели спокойненько. Ждали, кто пожалует в наши руки, — слова раненому давались тяжело, иногда он замолкал, чтобы набраться сил. Верховный терпеливо ждал, — вычислили одного кадра, чесал прямо в нашем направлении. Мы, как всегда стволы в гору, но он психованным оказался, пятерых наших положил, пока его подстрелили. Сунулся я к нему, а он мне пулю в живот, и не целясь в Суслика, то есть в Су. А Су в него. Так и кончили друг друга.
— А где хабар, что психованный нёс? Заныкал, урод?
— Не-ет, Верховный, всё там осталось. Я только посмотрел, что лежит у него. Чемоданчик небольшой в рюкзаке. Тяжёлый, я бы не донёс.
— А не врёшь ли ты случайно Верховному прямо в лицо? — с издевкой произнёс Кот, вынимая пистолет.
— Нет, нет. Не вру, сил нет как больно.
— Ну что ж, мне всё понятно, — произнёс Верховный. — Ни пацанов, ни добычи. Надо отправлять бойцов, пока кто-нибудь наш законный хабар не стырил. Чьи пойдут? — он посмотрел на помощников.
— Предлагаю по три человека от каждого звена, чтоб не сговорились, — предложил Ворон, с ухмылкой поглядывая на Кота. Тот согласно кивнул головой.
Место засады находилось в часе ходьбы от лагеря, но группа к удивлению вернулась через полтора часа после ухода. Пришли пустые и испуганные.
— Вы чо, офигели? — накинулся на гоблинов Верховный. — Почему с пустыми руками? Где хабар?
— Верховный, прости, но там, среди трупов Смерть ходила, в лица наших пацанов заглядывала. Мы не захотели, чтобы она нас с собой забрала…
— С чего вы взяли что это смерть? — обнажая жёлтые, прокуренные зубы, залыбился Кот.
— Да она это, в этом, как он называется, забыл с испуга.
— В балахоне, — подсказал испуганный сотоварищ, — А самое главное, у неё коса в руке…
— Не, ну вы вааще, — неприлично заржал Верховный. Гоблины подобострастно захихикали. — Это бабка Лукерья, что живёт в Медвине, выходит по ночам на этот луг и косит траву своим козочкам.
— Бабки испугались! — заржали гоблины. — Старуху!
Пристыженные гонцы стыдливо мялись. Ситуацию накалил Верховный. Недовольно вздохнув, он сказал:
— Я сейчас сам схожу на это место и за волосья притащу бабку, за то что вас испугала, но тогда содержимое чемоданчика достанется мне. Кот с Вороном переглянулись.
— Верховный, — заюлил Кот, — зачем тебе утруждать себя. Отправь меня с Вороном, мы бабок не боимся, принесём тебе её голову. Может, это она психованного на нашу засидку навела. Ведь недаром там всё время с козочками крутилась, молоко предлагала.
Вы жрали козячье молоко? — заржал Верховный. Кот насупился:
— Последний раз я пил молоко, когда сосал мамкину грудь.
— Насмешили меня, — Верховный довольно улыбнулся. — Пойдём втроём, как раньше…
По дороге к месту побоища шли весело, не таясь. Все в округе знали, что с гоблинами лучше не связываться, себе хуже будет. Вся троица лелеяла одну и ту же мысль, что в чемоданчик зелёными забит под завязку. Но вслух мысль никто не высказывал. Гоблины вспоминали прикольные моменты ограбления, как бедные сталкеры безропотно отдавали с трудом нажитый хабар.
Место для засады гоблинами было выбрано весьма удачно. Располагалось оно на сочном лугу. На первый взгляд на открытом месте. Но подход к засаде осуществлялся через глубокую канаву, внешне ничем не выделявшуюся среди зелёной травы. Идущий по лугу человек не подозревает, что среди ровной скатерти травы, его поджидают гоблины.
— Где-то, в этом месте, должен лежать психованный, — произнёс Ворон, всматриваясь в густую, помятую траву. — Если он ещё живой, мы из него кровушки попьём.
— Надо было фонарик взять, — пробурчал Кот. — Где мы его сейчас в темноте найдём.
— А нам бабка Лукерья поможет, — усмехнулся Верховный, указывая на фигуру, приближающуюся к ним.
— Бабка Лукерья, где мертвяки лежат?! — заорал Кот, размахивая пистолетом. — Если не скажешь, на куски порвём…
— Говори старая, куда психованного дела, — подхватил Ворон, передёргивая затвор. — Иначе маслинами накормим, под завязку…
— Не скажешь где пацаны лежат — сама ляжешь. — Угрожающим басом зарычал от негодования Верховный. — И не только сама, всех твоих козочек поре…
В воздухе раздался чавкающий звук и шум падающего тела.
— Бабка Лукерья?… Хм… Придумают же люди, — вытирая травой окровавленную косу ухмыльнулась Смерть.