Страница 57 из 58
Только спустившись с горы наполовину, она согласилась опираться на меня.
Как две ленивые черепашки, поздним вечером мы добрались до Второй Гавани, никем не встреченные, не замеченные, не узнанные.
И тихо побрели вверх по городским улочкам. Домой.
Грязные, голодные и усталые, мы поднимались все выше над бухтой, иногда останавливаясь, чтобы поглядеть, как красиво горят окна домов позади нас, как покачиваются сигнальные фонари на кораблях в Гаванях и на рейде, в такт колыханию самих кораблей. И чтобы еще раз всей душой почувствовать, какая же все-таки она красивая, наша Ракушка.
А потом уже не останавливались.
Потому что запахло пирогом, домашним пирогом, который мамы пекут по большим праздникам, когда домой возвращаются выросшие дети, и запах которого растекается далеко-далеко, по всей улице.
И мы знали, что это для нас, что папа с мамой нас давно ждут.
Ракушка стряхнула с себя Сильных, словно капли воды со створок. Потом пришел черед Трем Каплям и другим городам по полуострову: Зонтику, Сумеркам и остальным.
То есть острову.
Даже удивительно, как быстро все привыкли к тому, что мы теперь островитяне. Может быть, потому, что мы всегда подспудно себя ими чувствовали.
Новый остров назвали – Лоскуток.
Дракон вернулся через три дня и местом жительства избрал наш небольшой сад, изогнувшись там на дорожке не хуже священной фигуры "зю". Как выяснилось, он на произошедшие перемены смотрел скептически и общей радости не разделял.
– А другие города по побережью? – периодически задавал неудобные вопросы дракон. – Чем они хуже?
– Но я же не всесильна! – отбивалась я, как могла. – Сколько раз тебе говорить, я не знаю решения глобальных проблем, все, что я могу, – немного обустроить свой дом. На этом мои возможности исчерпываются.
Не прошло и одной луны, как Ракушка приобрела прежний несерьезный облик. По-настоящему серьезным было только заложение новой верфи около Второй Гавани. Флот острова решено было увеличить.
На Окончательную Лысину вернулся и Дом Городских Старшин, и тюрьма, и хранилище казны, изрядно опустевшей за три года. Тухлый Рынок снова замозолил глаза Нетухлому.
А мы просто жили в ожидании лета.
Незаметно образовалось столько важных неотложных дел: поскорее красиво загореть, сшить новые платья, купить новые шляпки…
Да еще ведь летом надо было поступать в Университет. Сестре, Ножу и остальным сопротивленцам было хорошо – им надо было только восстановиться.
Мне же придется сдавать вступительные экзамены, и еще неизвестно, не вернут ли меня просто-напросто в школу из-за трехлетнего пропуска.
Не раз и не два становилось страшно: спросят меня что-нибудь, а я им в ответ рецепт песочного теста, по привычке. Ладно бы хорошего, но и тут в пансионате нас надули – я попробовала дома стряпать, как учили, уж лучше бы не позорилась. А мама печет искуснее любых Магистров.
Я уже серьезно подумывала, что надо бы дракона привлечь к моему поступлению в качестве шпаргалки – пусть сидит за забором и подсказывает, если что.
Дракон отбрыкался, сказал, что материалом не владеет. Наврал, конечно.
Они с папой ночами вели бесконечные беседы, обогащая друг друга знаниями.
Что творится на большой земле, мы знали в общих чертах – в столице снова была какая-то заварушка, так что тетушкин незаменимый подвал явно не пустовал.
Говорили, что теперь Правое Крыло решило повторить судьбу Левого и сейчас Хвосту Коровы не до нас. Это и спасало Ракушку.
Мы надеялись, что, пока они делят власть, успеем возвести вокруг острова наши стены – корабли.
Жизнь продолжалась.
День был теплый и зеленый.
Из наших окон было видно, что в Первую Гавань пришел корабль. Не наш – его поставили на рейде.
Но больше мне ничего увидеть не удалось – сестра решительно задернула шторы и повернула меня к столу с учебниками. Еще бы, через пару недель экзамены.
Вздохнув, я уселась за стол.
Через полчаса вдруг ясно поняла, что прочитанное куда лучше запомнится, если читать его лежа – будет удобно и можно не отвлекаться. Я перебралась в кровать.
Через десять минут книга загадочным образом оказалась под подушкой, а я крепко спала.
Через час разъяренная сестра дернула меня за хвост.
– Скажи начистоту, что ты любишь больше, чем спать?
– Пожалуй, ничего.
– Хорошо, а что ты любишь так же, как спать?
– Есть! – честно призналась я.
Полумрак в комнате убаюкивал и убаюкивал, пришлось идти в сад.
Дракон, обвившись вокруг клумбы с георгинами, безмятежно спал.
Конечно, ему спать не возбраняется, ему поступать не надо!
Устроившись возле него и прикрывшись белым кружевным зонтом, я опять погрузилась в чтение, безнадежно чувствуя, что все прочитанное в моей голове превращается в славную кашу и шансов что-то вспомнить очень мало. Точнее, вспомнить-то я вспомню, но когда меня уже с позором выставят за дверь.
"Мучаешься?" – проснулся дракон;
"Ага".
"И это пройдет…" – с наслаждением вытянул он передние лапы и пошевелил своими когтями.
"А у вас есть подобное?"
"А как же! И куда сложнее вашего".
"Да уж, конечно…"
"Чистая правда".
Оттого, что драконам сложно, мне легче не стало. И до обеда далеко…
Я перевернула страницу.
Нет, придется писать шпаргалки – может, так я хоть что-то запомню. Надену самую широкую юбку, какая у меня есть, а к ней нашью потайных карманов. Вот события еще туда-сюда, а даты у меня просто летят сквозь голову…
Калитка на улицу открылась.
В сад вошел Янтарный.
Не будь у меня над головой зонтика, я бы решила, что мне голову напекло: он вошел в парадной форме охранника пансионата, солнце било в его начищенные пряжки и бляхи.
– Дракон не укусит? – спросил он.
"Еще как укусит!" – обиделся дракон.
– Смотря, что делать будешь. Какими судьбами?
– Да так, мимо проходил, дай, думаю, загляну. – Янтарный благоразумно не стал приближаться к дракону.
"Как же, проходил… – не замедлил продать его дракон. – С корабля он! С утра сапоги полировал!"
Значит, шел из Первой Гавани через весь город в своей начищенной вызывающей форме? Поступок. Как ему по дороге ведро с помоями на голову не надели, вот что интересно…
– Красивое платье… – небрежно заметил Янтарный. Ну, паразит! Думай теперь, правда это или подлизывается? Это же домашнее, красивое в шкафу висит…
"Правда…" – успокоил меня дракон. Я чуть не ляпнула: "Ты надолго здесь?", но потом опомнилась.
– Чего стоишь? Присаживайся!
Янтарный опустился на садовую скамейку, по-прежнему держа почтительную дистанцию между собой и драконом. Калитка снова хлопнула. Вошел, держа стопку книг, Штиль.
– Здравствуй, Пушистая Сестричка, Светлая говорит, вот эти тебе тоже обязательно понадобятся.
Ну сестра, ну удружила! Чем больше громоздится передо мной книг, тем меньше я запоминаю!
– Так вот, значит, как тебя зовут… – задумчиво сказал Янтарный.
– Да уж, никакая я не Двадцать Вторая!
Штиль заметил Янтарного, его форму и застыл в недоумении.
На лице его читалась мучительная борьба двух чувств: поздороваться, как полагается воспитанному человеку, или огреть нежданного субъекта в имперской форме стопкой книг по голове?
Ей-ей, на его месте я не стала бы так мучиться и треснула бы Янтарного.
– Знакомьтесь, – запоздало сказала я. – Это Янтарный, охранник нашего пансионата, а это Штиль, боец нашего Сопротивления.
– Очень приятно, – скованно сказали друг другу Янтарный и Штиль.
Снова наступило настороженное молчание.
А я вдруг сообразила, что ко мне эта история поворачивается очень выгодной стороной: во-первых, при таком скоплении народа зубрить сегодня явно не придется, ура! во-вторых, раз случай особый, то и обед будет пораньше.