И маятник качнулся...

И всё же любопытно... Неужели мы были предназначены друг другу? Ерунда какая-то получается. Почему — ерунда? Есть несколько причин, заставляющих меня сомневаться в правдивости слов Владычицы. Нет, конечно, я не смею упрекать (и уж тем более — обвинять!) Её во лжи, но... Имеются махонькие нестыковки. Едва заметные изъяны в сложном орнаменте жизни.

Изъян первый. Я совершенно не обязан был дожить до этого дня. В смысле, до дня встречи с малолетней принцессой. Скажем грубо и прямо: я должен был покинуть сей суетный мир гораздо раньше. Ладно, не буду брать в расчёт детство и юность (хотя, по здравом рассуждении, смертельно опасных ситуаций хватало и в те светлые, не обременённые придуманными заботами, времена), но, простите, последние полгода! Это же просто наказание какое-то: ни дня спокойного существования. То есть дни-то были, но их «спокойствие» воспринималось хуже, чем «напряжение» всего остального времени. Почему, спросите вы? Потому что мир и покой громоздились друг на друга, строя эдакую горку — вроде тех, с которых ребятня зимой съезжает на пятой точке — и чем дольше выдавался «мирный» промежуток, тем выше росла гора, с которой я рано или поздно должен был сверзиться вниз. Есть о чём задуматься, верно? С другой стороны, каждый день сражаться за право находиться на этом свете — не самая желанная для вашего покорного слуги альтернатива. Проще говоря: неохота прилагать столько усилий. Что ж, придётся пока оставить всё, как и было, и... Знаете, это даже удобно: можно приноровиться и угадывать тот, единственный настоящий момент, с которого события начинают катиться под откос... О чём это я?

Ах, да! Изъян второй. Обстоятельства встречи. Слишком много риска — и для меня, и для девочки. Странно, и как это я не прибил её сразу, пока считал «принцем»? Помешало явление магички? В первый раз — да. А потом? Когда домик начал рассыпаться в прах, уже никто не сумел бы остановить мою карающую длань... Никто. Кроме меня самого. Точнее, кроме не вовремя проснувшегося здравого смысла. А жаль, что задор угас, жаль... Интересно, утвердись я в намерении прикончить беззащитного ребёнка, что отвело бы удар? Очередной непредвиденный визитёр? Мантия? Силы природы? Гадать можно долго, но сей процесс окажется совершенно бесполезным — только потрачу силы и время... Впрочем, времени у меня — завались. Гораздо хуже дела обстоят с силами. Кажется, кто-то обещал меня накормить? А ведь сам наверняка давно уже жрёт за обе щёки...

Ладно, если челюсти пока нечем занять, попробую напрячь то, что располагается чуть выше. Нет, не нос! И не глаза! Да, понимаю: иногда кажется, что «того самого» у меня отродясь не было, но всё же...

Итак, встретились мы весьма странно и опасно. Причины нахождения принцессы в этом медвежьем углу я для себя определил (если и ошибся, то в деталях, а не в общем направлении рассуждений). Причины, по которым моё практически бездыханное тело оказалось здесь же и в то же самое время, ясны. Немножко того, немножко сего, капелька сумасшествия, глоток везения, присущего только и исключительно моей скромной персоне, и — оп-ля! Пирожок с занятным вкусом готов. С пылу, с жару, так сказать. Вот только кто тот повар-экспериментатор, смешавший несовместимые ингредиенты? Вопрос. К сожалению, не из тех, к которым я могу подобрать ответ. Да-да, именно — подобрать! Вас смущает эта формулировка? Зря. Вопрос не существует без ответа. Никогда. Стоит родиться вопросу, и тут же — пусть даже на другом конце мира — возникает ответ. Проблема в том, что ответов всегда несколько. И ещё более серьёзная проблема — выбрать нужный тебе ответ. Я не оговорился: нужный, а не правильный. Потому что все ответы в какой-то мере правильные. В определённый момент времени, в заданной точке пространства каждый из возможных ответов будет единственно правильным. Но вот нужно ли это вам? Молчите? Никогда не предполагали такой возможности? Что ж, подумайте на досуге и решите, что вас больше устроит: Истина не ко времени и не к месту или Не-Истина, жизненно необходимая именно в эту секунду...

Ну вот, снова отвлёкся. Мысли скачут совсем не в ту сторону. Или же... Я пытаюсь ими управлять в меру собственной дурости, навязывая неестественное направление течения? Вот это больше походит на правду. Что же бесит меня на самом деле? Понял! Я ничего не испытываю к принцессе. В смысле, никаких чувств, кроме тех, что мог бы испытывать к любой другой юной девушке, отчаянно нуждающейся в опеке и защите. Простите, а где же то, о чём упомянула Владычица? Где любовь, фрэлл меня подери?!

Если мы должны были бы... Значит, с первого взгляда, с первого слова что-то обязано было произойти! Или я неправильно понимаю смысл Предназначения? Ну ничегошеньки же не чувствовал! Наверное, потому так легко решился... Хотя кто сказал, что было ЛЕГКО? Трудно было. Но я отказался. Отказался от того, чего совсем не представлял себе. В самом деле: если что-то и могло получиться, то лишь спустя массу времени. Лет эдак через пяток. И тут мы опять утыкаемся в знакомый до слёз тупик. Кто поручится, что я проживу эти годы и встречусь с повзрослевшей принцессой в добром здравии? Точнее, буду ли я в этом самом здравии... Владычица солгала? Может быть. А может быть, и нет. В любом случае, Она знает куда больше, чем все живущие в этом мире, вместе взятые. Но это значит... У меня был шанс жить долго! А я продал этот шанс так дёшево... Или всё-таки дорого? Несколько тысяч жизней. Целый город. Одно отдельно взятое Могущество. Много это или мало? Не знаю. Но хочется верить, что всё это стоит моих непрожитых лет. И, фрэлл подери, я буду в это верить! Хотя бы потому, что другого варианта у меня нет...

Зашелестел засов, и я смежил веки, притворяясь спящим: мало ли какая нежеланная мне личность решила нарушить моё уединение? В общем-то, угадал.

Миррима пару мгновений стояла в дверном проёме, раздумывая, что делать дальше, но что-то — Упрямство? Любопытство? Вредность? — пересилило гордость, и малышка шагнула в кладовую. Я с трудом подавил улыбку, наблюдая за неожиданной гостьей сквозь ресницы. Видимо, гномку не устраивало то, что ваш покорный слуга «спит», потому что она хлопнула дверью и выжидательно уставилась на меня: круглое личико было переполнено решимостью, слишком серьёзной для моей малолетней знакомой.

Я не открыл глаза, ожидая дальнейшего развития событий. Постояв не более минуты, гномка с обидой и злостью открыла дверь кладовой и грохнула её об косяк ещё раз. Куда сильнее, чем прежде. Конечно, можно было поиграть, но мне стало жаль несчастный дом, вверенный временному управлению Мирримы — таким манером от него и камня на камне не останется, — и я распахнул ресницы, возвращая гномке серьёзный, слегка вопросительный взгляд. Голубые глаза не уступили, и некоторое время мы, как умалишённые, пялились друг на друга. В глубочайшем молчании.

Последнее нравоучение на сегодня (клянусь, больше не буду утомлять вас своими измышлениями!): если женщина смотрит на вас сердито и обвиняюще, это вовсе не означает, что она чем-то недовольна. Единственное, о чём кричит такой взгляд: «Ну же, скажи что-нибудь! Начни беседу! Ты же понимаешь, что я не могу нарушить молчание первой!» Пусть гномку можно было причислить к «настоящим женщинам» только с большой натяжкой, основными приёмами защиты и нападения она уже владела. Разумеется, потребуется время, чтобы отточить умения, с рождения присущие каждой особе нежного пола, но... Не хотел бы я встретиться с Мирримой, когда она достигнет совершеннолетия! Моё бедное сердце будет разбито на мелкие осколки... Стоп. Раз уж начинаю шутить, почему бы не делать это вслух?

— Зашли проверить СВОЁ имущество? Напрасно беспокоились: здесь мне нечем поживиться и нечего сломать, — с плохо скрытым ехидством заявляю для затравки разговора.

Гномка облегчённо вздохнула, но тут же нахмурилась ещё грознее, дабы скрыть, как она рада тому, что я сделал первый шаг и позволил ей «сохранить лицо»:

— Я бы и не позволила тебе сделать... что-то в этом роде!

— Да-а-а? — протянул я. — Не думаю, чтобы вы смогли оказать сопротивление, если бы...