Страница 7 из 16
А тогда, в декабре 1943 года, после тяжких боев, в которых штрафбат понес большие потери, в том числе и в постоянном офицерском составе, он отобрал нас, восемнадцать офицеров от лейтенанта до майора, в основном уже бывалых фронтовиков, возвращавшихся из госпиталей на передовую. Я оказался среди них один «необстрелянный», что вызывало во мне тогда не столько недоумение, сколько гордость за то, что меня приравняли к боевым офицерам.
Буквально через час мы уже мчались в тревожную ночь на открытом автомобиле с затемненными фарами в сторону передовой, хорошо определяющейся по всполохам от разрывов снарядов, по светящимся следам разноцветных трассирующих пуль, по висящим над горизонтом осветительным ракетам. Где-то там, под огнем противника, держал оборону пока неведомый нам, но вскоре ставший родным на долгое время, до самой Победы, наш 8-й Отдельный (офицерский) штрафной батальон.
У меня, правда, может быть меньше, чем у других, какое-то представление о штрафбатах уже имелось (хотя бы из Приказа Наркома обороны № 227), но как далеко оно оказалось от реального! К сожалению, я не располагаю официальным «Положением» о них, и тот батальон, в котором я оказался, был также, по-видимому, далек от первых организационно-штатных документов.
Как утверждал в одной из своих послевоенных публикаций в общесоюзной тогда еще газете «Ветеран» № 3 (55) за 1984 год бывший начальник штаба нашего штрафбата генерал-майор Киселев Ф. А., служивший в нем с первых дней создания до расформирования после Победы, "батальон состоял из постоянного и переменного состава. К переменному составу относились те, которые прибывали в батальон для отбытия наказания за совершенные проступки" (то есть штрафники). Кстати, я много раз слышал, что в некоторых аналогичных батальонах при обращении к ним, и даже в документах, к бывшему их воинскому званию добавлялось слово «штрафной» (например, "штрафной майор"), или вообще все именовались "штрафными рядовыми", и т. п. Не знаю, чье это было решение. Но в нашем штрафбате, видимо чтобы лишний раз не подчеркивать их положение, что едва ли способствовало бы их перевоспитанию, было принято всех их, относящихся к переменному составу батальона, называть "бойцами-переменниками".
А к своим командирам они обращались, как обычно принято в армии, например "товарищ капитан". Далее генерал Киселев писал: "К числу постоянного состава относились офицеры штаба, командиры рот, взводов, их заместители по политчасти, старшины подразделений, начальники артиллерийского, вещевого, продовольственного снабжения, финансового довольствия и другие. Батальон состоял из штаба, трех стрелковых рот, роты автоматчиков, пулеметной, минометной и роты противотанковых ружей, взводов комендантского, хозяйственного, связи". Был в нем и представитель "Особого отдела СМЕРШ" ("Смерть шпионам"), и медико-санитарный взвод с батальонным медпунктом, и др.
Об этом же написал мне в своих памятных записках мой фронтовой друг по штрафбату Петр Загуменников, принимавший участие в первых его формированиях. Тогда, писал он, в каждой роте и каждом взводе кроме командиров предусматривались и офицерские должности их заместителей по строевой и по политической части (политруки). Даже самому Петру Загуменникову, тогда еще лейтенанту, прибывшему в батальон после излечения по ранению, которое он получил на фронте, будучи командиром стрелковой роты, вначале, наверное как еще очень молодому (неполных 19 лет), предложили именно должность замкомвзвода. Он не согласился, а вскоре эти офицерские должности заместителей командиров взводов и замполитов рот упразднили.
Видимо, такое значительное насыщение командного звена и политсостава штатными офицерами предполагалось исходя из того, что иначе управляться со штрафниками в бывших офицерских званиях до полковника будет невозможно. Однако, как оказалось, эта проблема была надуманной, и в ротах оставили по одному «строевому» заместителю (даже без политруков), во взводах же их вообще заменили двумя замкомвзвода из числа самих штрафников. Правда, подобное сокращение такого количества намнчавшихся ранее политработников позволяло, оказывается, содержать сравнительно большой политаппарат при заместителе комбата по политчасти (как мне казалось, в основном не по делу).
Вот в таком, уже «причесанном» по опыту первых боев, штрафном (офицерском) батальоне я и оказался.
Поскольку я пребывал в штрафбате только с конца 1943 года, то боевые действия батальона до этого времени вкратце опишу по воспоминаниям все того же Петра Загуменникова, начавшего службу в 8-м ОШБ с самых первых дней его формирования, и со слов бывшего штрафника майора Семена Басова, угодившего в первый состав именно этого штрафбата и участвовавшего в его первых боях.
Восьмой Отдельный штрафной (офицерский) батальон Центрального фронта начал формироваться в конце апреля 1943 года в селе Змиевка недалеко от города Орла. Штатный состав управления батальона и его подразделений набирался в основном из офицеров, получивших боевой опыт в Сталинградской битве. Структура батальона фактически соответствовала стрелковому полку.
У комбата (штатная категория полковник) было два общих заместителя, начальник штаба и замполит (подполковники), а также помощник по снабжению; у начальника штаба — четыре помощника (ПНШ — 1, 2, 3, 4) — майоры. В каждой роте было по 200 и более бойцов, и роты эти по своему составу соответствовали обычному стрелковому батальону. Таким образом, по численному составу штрафбат приближался к стрелковому полку. Штатная должность командира роты — майор, взвода — капитан.
К июлю 1943 года (началу Курской битвы) батальон был сформирован и занял оборону в районе Поныри-Малоархангельское Орловской области на участке 7-й Литовской стрелковой дивизии, где и принял свое первое боевое крещение. В упорных, жестоких боях штрафной батальон отстоял свои позиции, прорвал вражескую оборону и перешел в наступление на Тросну.
Таким образом, первые же бои показали беспримерную стойкость батальона, его способность вести решительное наступление и, несмотря на значительные потери, упорно пробиваться вперед. Начавшись на Курской дуге, его боевой путь проходил далее в жесточайших сражениях по землям Курской области, северной Украины, включая бои за Путивль, и далее — до Днепра в районе Чернигова. И только там он был впервые выведен на отдых и доформирование в район села Добрянка.
Получив пополнение, батальон был переброшен в район Лоевского плацдарма на реке Соже (Белоруссия) для его расширения и углубления. Успешно справившийся с этой задачей, в результате чего был освобожден г. Лоев, штрафбат перешел в наступление по направлению к Гомелю.
В этот период Центральный фронт был переименован в Белорусский и батальон вошел в состав 48-й армии генерала П. Л. Романенко. С боями штрафбат дошел до г. Речица и участвовал в завершении окружения гомельской группировки немцев.
После освобождения Гомеля (26.11.1943) батальон маршем прошел через этот город, вышел в район села Первомайское Жлобинского района и занял там оборонительные позиции на левом берегу Днепра. Вскоре после двухчасовой артподготовки наши войска перешли в наступление, и батальон продвинулся на четыре-пять километров. Но случилось так, что соседи справа и слева продвинуться не смогли и штрафбат остался с открытыми флангами, чем сразу же воспользовался противник, начав отрезать и окружать батальон.
Пробиваясь из окружения, после больших потерь батальон снова был поставлен в оборону, куда я с группой офицеров из резерва фронта и прибыл.
И все, что происходило при мне, чего я был участником или чему свидетелем, попытаюсь рассказать в последующих главах этой книги.