Разорившийся виконт

– Это произошло недавно. – Чарльз сосредоточенно хмурил брови.

– Нет, лучше – до того, как умер мой отец, – возразила Генриетта.

– Не пойдет. Подумай, ведь тебе же только семнадцать, как мы с тобой могли встречаться, если год назад ты была еще ребенком?

Чарльз вскочил со стула и начал нервно шагать по комнате.

– Придумал! В феврале я ехал в гости к моим друзьям, но, проезжая через поле, моя лошадь наступила на кроличью нору, которая скрывалась под плотным слоем снега. Лошадь оступилась, и я вылетел из седла. Ты проезжала мимо и, узнав о том, что случилось, отвезла меня к себе, где я и оставался в течение нескольких часов, пока друзья не прислали за мной экипаж.

– А что, это было на самом деле? – спросила заинтересованная Генриетта.

– Вообще-то да. К счастью, лошадь не очень поранилась, а вот я получил сотрясение мозга и вывихнул запястье.

– А где это произошло?

– В Линкольншире. Ты знаешь тамошние места?

– Да, несколько раз я там проезжала.

– Отлично. Опиши свое поместье, если понадобится.

– В какой дом тебя потом отвезли?

– В дом Виллингфордов, недалеко от рынка Разена. Ты когда-нибудь там бывала?

Девушка согласно кивнула.

– Кажется, да. Это чуть севернее Линкольна?

«Пожалуй, у меня получится», – подумал Чарльз. Как интересно было узнать, что ребенок знает, где находится Линкольншир. Он поборол в себе дрожь, взглянув ей в лицо.

– Я был тронут твоей заботливостью и ангельским характером и часто приезжал к тебе поболтать, оставляя друзей. Следующий визит к ним я планировал в конце месяца, тогда же мы собирались устроить неофициальную помолвку. Если кому-то вздумается проверить мои поступки, то я действительно нигде не появлялся последнюю неделю июня.

На самом деле Чарльз снимал небольшую мансарду в Суонси и занимался тем, что продавал кое-какие вещи, чтобы обеспечить себе летний отдых в Брайтоне. С каждым днем его финансовое положение ухудшалось.

– Мы расстались в конце недели, – продолжил он. – И больше не виделись, пока я не привез тебя сюда, узнав о бабушкиной последней воле.

– Хорошо. Визит к твоей бабушке совпадает с окончанием моего траура. А теперь, милорд, расскажите мне все, что я должна знать о своем женихе.

– Чарльз, – поправил он девушку, – пожалуйста, Генриетта, будь добра называть меня по имени.

– Извини, Чарльз. Так что мне надо о тебе знать?

– Сначала ты мне расскажи о миссис Шарп.

– Я – невестка Генриетты, – спокойно начала Беатриса. – Я приехала их навестить после того, как погиб мой муж. Когда Говард умер, я осталась, чтобы как-то утешить бедняжку. Сейчас я сопровождаю племянницу в дом ее бабушки, после чего уеду к себе.

– А из какой части страны вы приехали, миссис Шарп?

– Не из какой. Я живу в Америке и через месяц намерена туда вернуться.

– Понятно, – сказал Чарльз.

Он продолжал шагать по комнате. От напряжения у него на лбу появилось несколько морщин. Ему следовало бы ускорить события в своем рассказе, ведь не мог же он за такой короткий срок съездить в Линкольншир и обратно после того, как получил бабушкин вызов. Тогда пришлось бы гнать свой экипаж во весь опор, чтобы за это время преодолеть такое значительное расстояние.

– У тебя остался еще кто-нибудь после смерти отца? – спросил он наконец.

– Только брат, – сурово произнесла девушка.

– Тогда зачем ты покинула дом?

– Мне нужна компаньонка, пока я не нашла себе подходящего мужа.

– Можем использовать это в нашей истории, – решил Чарльз. – Значит, до свадьбы ты будешь жить в доме твоей бабушки, которая будет у нас женой священника, а ныне вдовой. Кстати, лорд Беверли тоже вдовец. Итак, я сопровождал тебя к бабушке, когда пришла весть о болезни леди Лэньярд.

Чарльз поморщился. Уж слишком много народу приходилось впутывать в эту историю. Но выбора не было.

– Значит, мы скажем, что получили это письмо уже в дороге.

Кто-нибудь мог его доставить? Нет. Но бабушка об этом не узнает. Он договорится с Рэнфри и с Харпером. Огромное число людей узнает об их тайне. Если бы он об этом подумал вчера, прежде чем предлагать Генриетте эту сделку!

– Что еще я должна о тебе знать? – в третий раз спросила девушка, заметив, что он то и дело прикладывается к бутылке бренди.

– Мое полное имя – Чарльз Генри Монтроуз. Я – виконт, восемь лет назад унаследовавший этот титул от отца. В Кенте у меня есть небольшое поместье Суонси, но, как я уже упоминал, оно требует срочного восстановления. В Лондоне я снимаю комнаты, но собственного дома у меня там нет. Моя мать давно умерла, когда я был еще трехлетним ребенком. Отец больше не женился, и я остался единственным ребенком в семье.

– Чем ты интересуешься, Чарльз?

– Всеми видами спорта. И живописью, – робко прибавил он.

– Ты рисуешь? – Брови Генриетты поползли вверх от удивления.

– Немного.

– Тогда ты должен показать мне свои рисунки. Должно же у нас быть что-то общее!

– А ты тоже любишь живопись?

– Обожаю, – улыбнулась Генриетта.

– Ты умеешь кататься верхом? – спросил Чарльз.

– Умею, и довольно хорошо, хотя последние два года у меня не было подходящей лошади.

– А может, ты умеешь править экипажем?

– Да, и очень даже неплохо, но в последнее время править нам было нечем.

«Кто же эта загадочная девушка? – задумался Чарльз. – Как мог простой деревенский подросток хорошо править уже в четырнадцать лет? Скорее всего она просто преувеличивает свои способности. Надо бы проверить это но дороге в Лэньярд».

Генриетту мучило тревожное предчувствие. Она ощущала себя участницей какого-то мерзкого фарса. Как же глупо было согласиться на такую подлость! Она жила всего в каких-нибудь трех милях от дома Виллингфордов и теперь вспомнила все подробности февральского происшествия. На прием, который лорд Виллингфорд устроил в честь празднования Дня Святого Валентина, съехалось множество благородных семей. И если бы Дрэйтоны не носили траур, то они бы тоже там присутствовали. Так вот, почтенный лорд задумал две недели веселья и развлечений, надеясь, что его дочь заведет полезные связи среди молодежи и, может быть, даже найдет себе мужа, и, таким образом, отпадет необходимость участвовать в лондонском сезоне. Но единственным человеком, который завел хоть какую-нибудь связь, оказалась его собственная жена, которую застали в нежных объятиях одного из гостей. Разразился чудовищный скандал, после которого коварный соблазнитель поспешил покинуть гостеприимный дом Виллингфорда. Вскоре по округе поползли слухи, что дон Жуана звали лорд Расбон.

Генриетта с любопытством наблюдала, как Чарльз ходит из угла в угол, и пыталась угадать его мысли. Все складывалось намного сложнее, чем она себе представляла. Уж очень много людей было вовлечено в эту игру: она сама, Расбон, Беатриса, Бетси и слуга Расбона, кучер и камердинер. Чем больше народу участвовало в этом заговоре, тем меньше у них оставалось шансов на успех. Но ей надо было сосредоточиться на собственной роли. Двойной обман усложнял ее исполнение. Если у леди Лэньярд такие связи в обществе, она может узнать ее настоящее имя и раструбить об этом по всей округе. К тому же у нее не было оснований доверять Расбону: мало того, что вчера он напился, как свинья, так он еще продолжает пьянствовать утром. Генриетта Шарп должна остаться лишь плодом воображения, иначе он раскроет ее тайну и поставит под угрозу ее репутацию. Чтобы ее россказни звучали более естественно, можно добавить в них долю правды. Но, с другой стороны, если она перестарается и слишком ясно представит картину своей жизни, то кто-нибудь обязательно ее узнает, и тогда скандала не избежать. Хотя отец Генриетты не появлялся особенно часто и фешенебельных местах, большей частью по причине своей бедности, но Расбон водил дружбу со многими ее соседями. Еще был Тоби. Ее брат не учился в университете, но некоторые из его друзей вполне могли бы учиться вместе с Расбоном. Наверное, ей будет сложно рассказывать о своем прошлом, не рискуя проболтаться. Генриетта надеялась, что упоминание о ее соседе лорде Пурви не загонит ее в ловушку.