Разорившийся виконт

– Мы обсуждаем ваше поведение, а не мое, Мелисса, – прорычал он, хватая ее за плечи. – Порядочные леди не исчезают неизвестно куда с посторонними мужчинами, если они, конечно, не хотят, чтобы о них вскоре поползли слухи.

– Глупости! И вы знаете это не хуже меня. Как вы смеете читать мне мораль, в то время как сами не соблюдаете никаких правил приличия?

– Я не потерплю, чтобы какой-то капризный ребенок задел честь моей семьи!

Он уже не соображал, что говорил. У него возникло непреодолимое желание хорошенько встряхнуть ее. Или задушить. Или овладеть ею. Чарльза переполняли эти чувства, пока он, наконец, не пришел в себя и не осознал, где находится.

– Честь семьи! Вы, лорд Расбон, не несете за меня никакой ответственности, – ледяным тоном напомнила ему Мелисса. – Мы с вами очень дальние родственники, так что вы можете не бояться, что своим поведением я причиню вам вред, даже если я буду вести себя, как распутница. К тому же если мое поведение действительно вызывающее, то бабушка очень скоро даст мне об этом знать. А в том, что я провела пару минут наедине с порядочным джентльменом, который к тому же просит моей руки, нет ничего непристойного. А теперь перестаньте вести себя, как осел, и проводите меня обратно в танцевальный зал.

Лицо Чарльза потемнело от злости. Легкий ветерок шевелил пышную копну ее золотых волос, ласкал бархатную кожу. Он понимал всю опасность сложившейся ситуации, но не мог препятствовать победе желания над долгом в борьбе, в которой воля должна была пересилить вожделение.

Застонав, он заключил девушку в объятия и жадно прильнул к ее губам, пытаясь раздвинуть их языком, чтобы ощутить сладость ее поцелуя. Через мгновение Чарльз, обезумев от страсти, уже ласкал руками ее спину и бедра.

Мелисса вырвалась из объятий Чарльза и залепила ему звонкую пощечину, от которой у него на лице осталось красное пятно.

– Хам! – сверкнув глазами, закричала девушка ему в лицо. – Подлец! Вот вы и оправдали свою репутацию! Как вы смеете целовать другую женщину? У вас же есть невеста!

– Что? – Он был явно шокирован.

Но что случилось? Мелисса ответила на его поцелуй, и ей это понравилось не меньше, чем ему. В голове Чарльза все перепуталось, руки его дрожали, он просто умирал от желания прижать ее к себе.

– Мне хорошо известно, что вы помолвлены с мисс Шарп, помолвлены уже несколько месяцев. Когда же свадьба?

– Откуда вы это знаете? – спросил он.

Неужели леди Лэньярд сказала? Но зачем? Глупый вопрос! Это же еще один способ заставить его жениться. Теперь у него не останется другого выхода, кроме как пойти под венец с этим жалким созданием, так что отрицать помолвку просто бессмысленно. Чарльз содрогался при одной мысли об этом.

– От вашей бабушки, разумеется. Она так обрадовалась, узнав, что вы наконец-то остепенились, что сразу же написала об этом своей кузине. Честно говоря, мне жаль эту девушку. Хороший муж из вас не выйдет.

– Хватит, леди Мелисса, хватит, – перебил Чарльз, стараясь говорить ровным голосом. – Я еще не женат, и мисс Шарп ни о чем не узнает. Но не пытайтесь отрицать, что вы наслаждались в эти секунды не меньше, чем я. – Он продолжал поглаживать ее руку, и ей действительно было приятно.

– Естественно, – согласилась Мелисса и тотчас же отдернула руку. – Ничего другого я и не ожидала от человека с такими глубокими познаниями. Но настоящий джентльмен не стал бы заставлять леди делать что-то против ее желания. А вы – мерзавец и развратник! Истории о вашей распущенности возникают повсюду, где бы вы ни появились. Как вы, должно быть, знаете, о скандале у Виллингфордов говорили еще очень долго после того, как вас с позором вышвырнули из их дома.

Он набрал в легкие побольше воздуха и собрался было все объяснить, но девушка не дала ему вымолвить ни слова.

– Вы думали, что мне ничего об этом не известно? Да я знакома с ними всю жизнь. Их поместье соседствует с домом моего брата. Если вы не поклянетесь впредь контролировать свои низменные желания, мне придется опозорить вас у всех на глазах и запретить вам появляться в доме Каслтонов. И вообще, вы собираетесь провожать меня обратно к бабушке или мне пойти одной и рассказать о вашем вероломстве?

Еле сдерживая ярость, он подчинился.

Проводив их домой, Чарльз вернулся к себе, налил стакан бренди и принялся размышлять над словами Мелиссы. Она, конечно, права. Он действительно перешел все границы, отчитав ее за то, что она провела пять минут наедине с Рафтоном. Возможно, этот мужчина целовал ее. Но все это не имеет значения, ведь они помолвлены. Что касается его собственного поведения, то оно было просто ужасным, а этот внезапный порыв и несдержанность теперь показались Чарльзу непростительными. И все же поцелуй Мелиссы глубоко запал ему в душу. Никогда еще не встречал он более страстной женщины, но даже это не объясняло в полной мере его влечения. Скорей всего Чарльза притягивала ее недоступность. Его будущее уже предопределено: жизнь, вернее сосуществование, с нелюбимой женой. Или она бросает ему вызов, пытаясь своей надменностью побудить его к борьбе за ее любовь. В любом случае он вел себя, как мерзавец.

Ее гневная отповедь неотступно преследовала Чарльза. Она знала о леди Виллингфорд. Какой позор! В течение той недели его благородство незаметно куда-то исчезло. И зачем только он принял приглашение Виллингфордов! И хотя Чарльза никогда не прельщали благопристойные сборища юных невест, это не оправдывало его поведения. Он оскорбил человека в его собственном доме, обидел его непростительным образом. Это была не какая-нибудь охота, устроенная для возможного флирта и знакомства с ветреными женщинами. Да и интрижка с Карлой была не единственным его прегрешением. То же самое произошло у него с женой Найтсбриджа, несмотря на то, что Чарльз прекрасно знал: этот джентльмен являлся одним из ближайших друзей его дяди. Раскрой Найтсбридж их связь, он бы немедленно написал об этом его бабушке, и тогда она бы не включила Чарльза в свое завещание. К тому же какой-то гость в доме Виллингфорда однажды чуть было не застукал его. Но самым отвратительным и обидным было то, что ни одна из них не оправдала его надежд.

Из-за этого поцелуя Мелисса до рассвета не могла сомкнуть глаз. Реакция ее тела оказалась настолько неожиданной, что она потеряла над собой контроль и ответила на ласки этого мужчины, прежде чем здравый смысл приказал ей остановиться. Но это возбуждение было только физическим. В будущем ей следует держать себя в руках и никогда не оставаться с ним наедине. Если это случится еще раз, она не устоит перед ним. Во время последнего разговора с Беатрисой она говорила правду. Чарльз действительно очень опасный человек, способный соблазнить ее без особого труда. А выбор ее костюма оказался пророческим: она стояла там, среди деревьев и испытывала вожделение к настоящему ослу.

Тем не менее, она не могла не отметить, что поцелуй Чарльза сильно отличался от поцелуя, который несколькими минутами раньше подарил ей Джордж. Бедняга Джордж! Он сильно проигрывал в сравнении с Чарльзом. Его поцелуй был нежным, приятным, но чрезвычайно вялым. До сих пор ей и в голову не могло прийти такое. Голос Беатрисы эхом звучал в ее сознании: «Когда ты полюбишь кого-нибудь по-настоящему, тебе станут неприятны прикосновения других мужчин». Бедный Джордж!

Чарльз неожиданно распахнул перед ней двери в мир наслаждения, мир, в который она отчаянно хотела войти. То, что она испытывала, было ужасно, но это было правдой. Она хотела продолжения, и не только поцелуев. Неправильное воспитание, вернее, его длительное отсутствие, сразу же выдали ее. Чарльз уже не в первый раз заставлял ее испытывать нечто подобное. Его объятия в роскошных апартаментах леди Лэньярд тоже вызывали у нее вожделение, но не такое сильное, как на этот раз в саду. «Никому не позволяй до себя дотрагиваться…» Но она позволила это и теперь чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Интересно, неужели любой мужчина способен вызвать у нее такую реакцию? «Прикосновения возбуждают…» Может быть, она действительно распутница? Но разум Мелиссы отказывался принять это предположение. Джорджу так и не удалось разбудить в ней страсть, как бы ей этого ни хотелось. А нападки Хефлина не вызывали ничего, кроме отвращения и ужаса. Хуже всего было то, что подсознательно она понимала: Чарльз – тоже большой повеса и распутник.