Разорившийся виконт

Глава 7

Лорд Расбон сидел, развалясь, в кресле своего кабинета и вертел в руках стакан виски. Погруженный в свои мысли, Чарльз не замечал ничего вокруг. А вода между тем уже просочилась в его комнату и соседствующую с ней библиотеку, затопив старинные ценности поместья и большую часть книг. К сожалению, уцелели только старинные молитвенники, к которым Чарльз никогда не проявлял ни малейшего интереса. Но на этом его проблемы не кончались. Несмотря на то, что Чарльзу удалось найти денег, чтобы починить крышу, внутри его дом продолжал медленно гнить.

Он даже представить себе не мог, что найдет поместье в таком плачевном состоянии.

Английский парк так разросся, что Чарльзу пришлось вырубить все деревья и посадить новые, озеро наполовину заросло сорняками и покрылось тиной, рыба в нем больше не водилась, дворовые постройки, простояв полвека без ремонта, постепенно разрушались. Но, похоже, все придется оставить по-прежнему. Графин с бренди был единственным, в чем он находил утешение.

Из семнадцати арендуемых ферм шесть были заброшены, поля, которые трудолюбивые люди вспахивали из года в год, их участки и постройки – все было запущено и разрушено. Остальные фермы находились на грани разрушения, непригодные для жилья хижины, как и все остальное, требовали незамедлительного ремонта.

Управляющий оказался человеком ограниченным и недальнозорким. Без применения севооборота почва истощилась. Даже лесные площади, которые в последние годы приносили Чарльзу основной доход, и те были вырублены. Скотину пришлось уничтожить, поскольку она уже не давала потомства. Не выращивались специальные посевы. Фруктовые сады пришли в полное запустение. Фабрики по производству шерсти отняли заработок у большей части деревенских работниц, оставив их на произвол судьбы. Расбоны даже не пытались облегчить положение своих крестьян, и Чарльз в этом отношении повел себя нисколько не лучше, чем его отец и дед.

Постепенно его мысли вернулись к маскараду, который он устроил прошлым летом. Сначала все казалось ему очень просто. Он решил, что подобный приказ его бабки возник от сильного желания управлять людьми, как прежде. Таким образом, он ухватился обеими руками за подвернувшуюся возможность заморочить старушке голову в последние дни ее жизни. Разумеется, он никогда бы не додумался до этого, не будь он пьян, но даже потом, когда его сознание окончательно прояснилось, он ни на минуту не пожалел о своем поступке. Ну разве можно найти настоящую невесту за такой короткий срок? И, тем не менее, молодой человек не мог не признать, что действовал глупо.

Генриетта Шарп. Ее образ тут же возник у него перед глазами – в последнее время он слишком часто вспоминал эту девушку. Все складывалось просто отлично. Она сыграла свою роль даже лучше, чем он ожидал, сумела предотвратить возможное несчастье из-за того скандала у Виллингфордов. И, хотя они поссорились в день расставания, она не предприняла ничего, чтобы открыть бабушке всю правду об их вымышленной помолвке. Впрочем, лучше бы она это сделала.

– Я одобряю твой выбор, – заявила леди Лэньярд в тот день, когда его невеста покинула их дом. Он пришел к ней рассказать о том, что хотела передать ей Генриетта перед отъездом. – Эта девушка вполне благоразумна и разделяет мои взгляды на некоторые вещи. Она тоже поняла, что ты впустую растрачиваешь лучшие годы своей жизни.

– Я так и знал, – согласился с ней Чарльз. – Мы с ней обсуждали, что можно сделать, чтобы вернуть Суонси прежний вид.

– Она была там?

– Еще нет. – Здесь ему следовало бы остановиться, но этот фарс стал уж очень правдоподобен. – Я намерен пригласить ее туда на недельку перед сезоном. Она увидит все своими глазами, даст нужные советы, и тогда самые тяжелые проблемы останутся в прошлом.

– Превосходно.

Как часто он жалел об этом разговоре! И бабка, и лорд Лэньярд надоедали ему своими ежедневными расспросами о том, как идут дела в поместье, а Чарльз не мог ответить ничего вразумительного, потому что проводил там слишком мало времени с тех пор, как покинул этот дом еще подростком, и редко разговаривал с управляющим. За последние четыре года нечастые поездки в Суонси предпринимались лишь для того, чтобы подыскать там что-нибудь на продажу, что служило основным источником его существования. Чарльз понимал, он должен был рассказать им обо всех трудностях, но гордость не позволяла ему это сделать.

Бабушка несказанно обрадовалась, когда узнала, что из Лэньярдского поместья ее обожаемый внук поедет прямо к Генриетте, и вручила ему для нее письмо. Каждый день ему приходилось либо изобретать новую ложь, либо пересказывать ей старую. В конце концов, ее накопилось столько, что Чарльз окончательно запутался в своих рассказах. Больше всего на свете он хотел снова заболеть, чтобы его оставили в покое хотя бы на неделю.

А Генриетта оказалась права, черт бы ее побрал! Леди Лэньярд совсем поправилась и, на удивление докторам, набралась сил до такой степени, что смогла встать с постели и присоединиться за обедом ко всей семье. Этим же вечером она подробно расспросила Чарльза о его планах на будущее.

На следующий день он уехал под предлогом того, что ему не терпится увидеть Генриетту. Леди Лэньярд надавала молодому человеку всяческих рекомендаций и посланий, а когда он пообещал все передать, она улыбнулась ему той таинственной полуулыбкой, которую Чарльз видел на портрете, и он искренне устыдился своих мыслей о ее скорой смерти.

Но спустя четыре месяца Чарльз уже не испытывал ничего похожего на раскаяние. Казалось, Господь сполна воздал ему за богохульство. Леди Лэньярд прислала новое письмо, в котором требовала, чтобы Чарльз и Генриетта непременно ее навестили. Ей, видите ли, хотелось встретить Рождество в кругу семьи, а еще она не могла понять, почему Генриетта до сих пор не отвечает.

С трепетом в сердце Чарльз протянул руку и взял со стола это послание. Бабушка обращалась к Генриетте так, будто она уже стала новым членом их семьи, задавала много вопросов и давала ценные советы. Стены кабинета содрогнулись от гнусных ругательств. Он вел себя, как последний идиот! Давно пора было бы прочитать и написать подходящий ответ. Но, с другой стороны, нельзя же послать письмо, не указав обратного адреса. Все было так запутано, что просто в голове не укладывалось.

А что если бабушка и вовсе не умрет? Чарльз понятия не имел, где искать Генриетту. Но даже если он ее найдет, нет никакой гарантии, что ей снова захочется повторить весь этот фарс. А ведь скоро Рождество! Они пообещали объявить о помолвке, как только закончится траур Генриетты по отцу. Несомненно, леди Лэньярд запланировала какой-нибудь праздник по этому случаю, что-то вроде помпезного приема или пышного бала. Он не мог представить Генриетту обществу до тех пор, пока не был готов на ней жениться. При одной мысли об этом Чарльз содрогнулся.

Ложь, хитрость, притворство. Когда же все это кончится? Но теперь уже было поздно во всем признаваться. Если правда откроется, он не получит ни пенни из будущего наследства. А, проведя четыре месяца в Суонси, ему меньше всего хотелось оказаться в таком положении.

Он провел дома адские две недели, строя план за планом и методично их отвергая. Наконец он придумал: Генриетта больна и не сможет поехать с ним к бабушке. Чтобы успокоить старушку, Чарльз написал ей письмо женским почерком, в котором Генриетта просила прощения за то, что не сможет встретить Рождество вместе со всей семьей, а заодно и за то, что заставила леди Лэньярд так долго ждать ответа. Ему снова пришлось солгать, но выбора у него не было. Чарльзу позарез нужны были бабкины деньги, его положение с каждым днем становилось все хуже и хуже. Чтобы хоть как-то справиться с нищетой, он уволил управляющего и большинство слуг, съехал с лондонской квартиры, но Суонси требовало куда больше денег, если он еще хотел получать от поместья прибыль. Единственным спасительным выходом было просить о помощи леди Лэньярд, описать ей свое положение и плачевное состояние поместья. Но, если она сердилась на отсутствие Генриетты, шансы на успех были слишком малы. Кроме того, он уже забыл о том, что рассказывал бабушке во время их последней встречи. Наверняка какую-нибудь очередную ложь, но беда в том, что сейчас он уже не в силах вспомнить какую именно.