Страница 20 из 37
В начале 1839 года Лермонтов впервые оказался при дворе. 22 января состоялась свадьба его любимого двоюродного дяди Алексея Григорьевича Столыпина с одной из любимых фрейлин императрицы и ближайшей подругой великой княжны Марии Николаевны – Марией Васильевной Трубецкой (одной из шести дочерей князя Василия Сергеевича). Говорили, что любовь императрицы к своей фрейлине распространялась и на ее старшего брата Александра Васильевича. А ее жених А. Г. Столыпин был однополчанином Лермонтова и адъютантом герцога Максимилиана Лейхтенбергского – в те дни официального жениха Марии Николаевны. На этой свадьбе были и Николай, и императрица, и Мария Николаевна, и герцог. Через 2 дня императрица написала своему старшему сыну письмо, в котором сообщала: «Это была прямо прелестная свадьба. Жених и невеста… восхищенные родственники той и другой стороны. Мы, принимающие такое участие, как будто невеста – дочь нашего дома. Назавтра все явились ко мне – отец, мать, шафера с коробками конфет и молодожены, прекрасно одетые». Одним из шаферов был Алексей Аркадьевич Столыпин («Монго»), вторым – Александр Трубецкой. Был на этой свадьбе и М. Ю. Лермонтов.
После венчания в церкви Аничкова дворца царь, царица, трое их старших дочерей и все приглашенные на свадьбу родственники Столыпиных (в их числе и М. Ю. Лермонтов), как сообщается в «Камер-фурьевском журнале», вместе с другими «кушал шампанское вино и чай» в Белом зале Аничкова дворца. Появление Лермонтова в столь избранном кругу объясняется, прежде всего, тем, что оба Столыпина – и жених, и шафер («Монго») – были двоюродными дядьями поэта и однополчанами по лейб-гвардии гусарскому полку. Однако окончательный список приглашенных утверждал сам Николай, и у него не было возражений против того, чтобы корнет Лермонтов приехал в Аничков дворец, где собирались только самые близкие царю люди.
На одном из маскарадов, произошедших в том же году, Лермонтов столкнулся с двумя дамами: одна из них была в розовом домино, другая – в голубом. Одной из дам была императрица, другой – одна из ее дочерей. Вскоре появилось стихотворение Лермонтова, навеянное этой встречей и вызвавшее глубокое неудовольствие и Бенкендорфа, и Николая. В нем были такие строчки:
О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!…
Несмотря на это, императрица с глубокой симпатией относилась к поэту, внимательно следила за его творчеством и справедливо почитала Лермонтова преемником Пушкина.
Положение Лермонтова осложнилось после его дуэли с сыном французского посла Эрнестом де Барантом, произошедшей 18 февраля 1840 года за Черной речкой. Дуэль закончилась бескровно, но поединки в России считались уголовным преступлением, и Лермонтова после недолгого содержания на гауптвахте отправили на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк, а Баранта выслали из России. Императрица пыталась уговорить Николая простить Лермонтова, но он отказал ей в этом. Лишь в декабре того же года Лермонтову был разрешен 2-месячный отпуск, и 30 января 1841 года поэт приехал в Петербург. Здесь его сочувственно встретил Михаил Павлович, добившийся для Лермонтова продления отпуска.
Однако по причинам (до сих пор невыясненным) в начале апреля Лермонтов был выслан обратно на Кавказ. Предписание об этом ему вручил Клейнмихель (тогда дежурный генерал Главного штаба), питавший к поэту глубокую неприязнь, часто перераставшую в открытую враждебность. 14 апреля Лермонтов уехал на Кавказ, а 15 июля погиб на дуэли.
7 августа 1841 года, получив известие о смерти поэта, императрица записала в своем дневнике: «Гром среди ясного неба. Почти целое утро с великой княгиней читали стихотворения Лермонтова». («Великой княгиней», упомянутой здесь, была Мария Павловна – старшая сестра Николая. – В. Б.). А еще через 5 дней Александра Федоровна писала графине Бобринской: «Вздох о Лермонтове, об его разбитой лире, которая обещала русской литературе стать ее выдающейся звездой».
Страницы архитектурной истории Петербурга
Архитектурная мания величия
Одной из неотъемлемых черт характера Николая была мания величия, но не собственной личности, а его империи. Ярче всего она выражалась в приверженности императора к помпезности, торжественности и грандиозности, что и привело к господству в архитектуре Петербурга так называемого «позднего классицизма». Так как ни одно общественное здание, ни одна церковь (не говоря уже о казармах, арсеналах, гауптвахтах и административных зданиях) не строились без утверждения проекта лично Николаем, и не только в Петербурге, но и по всей России, то в Северной Пальмире главенство любимого императором стиля было обеспечено. Так, в 1827 году началось строительство Нарвских триумфальных ворот, заложенных 26 августа, в день 15-й годовщины Бородинской битвы, а открытых 17 августа 1834 года – в день 21-й годовщины победы при Кульме.
Все свое царствование Николай надзирал за строительством Исаакиевского собора – главного храма Петербурга, грандиозного сооружения «дивной красы и великой соразмерности». Но император не дожил до окончания строительства, хотя и процарствовал 30 лет. С 1829 по 1834 годы капитально перестраивались два огромных здания на Сенатской площади, вначале сильно отличавшиеся друг от друга, но в конце строительства воспринимаемые уже как единый ансамбль безукоризненной красоты. Это были здания Правительствующего Сената и Святейшего Синода.
В 1828 году началось строительство Троицкого (Измайловского) собора, находившегося на территории слободы лейб-гвардии Измайловского полка. (Его не следует путать с другим Троицким собором, построенным в 1776-1790 годах в Александро-Невской лавре. – В. Б.)
В 1831-1833 годах по проекту архитектора А. П. Брюллова был выстроен Михайловский театр, первоначально использовавшийся как концертный зал, а затем ставший постоянным пристанищем французской труппы. В 1834-1838 годах в память о победе в русско-турецкой войне 1828-1829 годов по проекту архитектора В. П. Стасова и скульптора Б. И. Орловского были воздвигнуты монументальные 12-колонные Московские триумфальные ворота высотой 24 м и шириной в 36 м. Тогда же было построено здание Дворянского собрания, а в 1839-1844 годах на месте Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которой учился М. Ю. Лермонтов, был построен Мариинский дворец. Первой хозяйкой которого была великая княгиня Мария Николаевна. Восемью годами позже завершилось строительство Нового Эрмитажа и гигантского здания Главного штаба на Дворцовой площади. При Николае была сооружена Тучкова набережная, возле Академии художеств, построен гранитный спуск к Неве, украшенный изваяниями двух сфинксов, настлана до сих пор существующая торцовая мостовая на Невском проспекте, проложен Конногвардейский бульвар, построено множество мостов.
Памятная колонна
В 1830-1834 годах шли работы по созданию памятника Александру I – Александрийской (Александровской) колонны. За два года перед тем в каменоломне неподалеку от Выборга начали добывать, а затем обрабатывать гигантский монолит красного гранита, придавая ему форму циклопической колонны длиной более 25 м и диаметром более 3 м. Когда колонну огранили, то ее вес составлял около 600 т. Громадину погрузили на специально сооруженное для нее плоскодонное судно и двумя пароходами отбуксировали в Петербург. Под площадку, на которой должна была встать колонна, было забито 250 шестиметровых свай. Затем лежащую на Дворцовой площади колонну окружили мощными лесами, сколоченными из стволов гигантских лиственниц, укрепив на них 60 кабестанов и множество блоков.
Когда 3000 рабочих, солдат и матросов начали подъем грандиозного столпа, то сердца многих тысяч зрителей замерли в ожидании его неминуемого, как им казалось, падения. Но прошло всего около двух часов, и столп вознесся над Петербургом, утвердившись на постаменте собственной тяжестью. А еще через 2 года в тот же самый день, 30 августа, состоялся парад гвардейских полков; к этому времени была выбита и памятная медаль. Колонну назвали Александрийской в честь победы России в Отечественной войне 1812 года и в память императора Александра I, возглавлявшего в этой войне армию, страну и народ. Александрийский столп венчала бронзовая фигура ангела с лицом императора Александра, попирающего поверженного змея. Вместе с постаментом и навершием высота Александрийского столпа равнялась 47,5 м.