Страница 20 из 38
Выпивший Зорич пошел погулять в дворцовый сад, сел на скамью под липой и заснул. Вот тут-то и увидела его проходившая мимо Екатерина. Зорич приглянулся ей своей статью и ростом. Она велела камердинеру Зотову сесть рядом с офицером на скамью, дождаться, когда тот проснется, и пригласить гусара к ней на ужин. С этого все будто бы и началось.
Как бы то ни было, в свои тридцать лет Зорич успел повидать многое. В пятнадцать лет воевал с пруссаками в чине вахмистра в гусарском полку. Он храбро дрался, побывал в нескольких рукопашных схватках, получил три сабельные раны, попал в плен, но сумел бежать. В 1764 году воевал в Польше, в 1769-1770 годах – с турками в Бессарабии, прославившись на всю армию бесшабашной удалью, дерзостью, воинской удачливостью и немалым командирским талантом.
3 июля 1770 года отряд ротмистра Зорича попал в окружение. Сам командир получил две раны копьем и одну саблей и был взят в плен. Четыре года просидел он в страшной султанской тюрьме – Семибашенном замке, – потом еще год прожил в Константинополе, пока наконец после заключения Кючук-Кайнарджийского мира не вернулся в Россию. Здесь, получив орден Святого Георгия 4-й степени, попал на глаза Потемкину, и тот решил использовать Зорича в своих целях.
Через четыре месяца, в сентябре 1777 года, Зорич был уже генерал-майором, кавалером четырех иностранных орденов: шведских – Меча и Святого Серафима – и польских – Белого Орла и Святого Станислава. Он стал обладателем нескольких богатых поместий и города Шклов в Могилевской губернии, купленного ему Екатериной за четыреста пятьдесят тысяч рублей у князя Чарторижского. Эти поместья и Шклов перешли к России в результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году.
Зорич стал одним из богатейших вельмож и землевладельцев, однако ни земли, ни чины, ни ордена, ни богатство не прибавили ему ума. Еще не отметив годовщину своего «случая», Семен Гаврилович решился учинить афронт своему несокрушимому сопернику и благодетелю – Григорию Александровичу Потемкину.
Пребывая вместе с ним и Екатериной в Царском Селе, он ввязался в ссору и даже вызвал Потемкина на дуэль, но вместо поединка отправился за границу, куда его мгновенно спровадила Екатерина. По возвращении осенью 1778 года ему велено было отправляться в Шклов.
Зорич поселился в старом замке польских графов Ходкевичей, отделав его с необычайной пышностью и устроив в доме беспрерывный праздник. Балы сменялись маскарадами, пиры – охотой, над замком почти всякую ночь горели фейерверки, по три-четыре раза в неделю ставились спектакли, а в парке и садах вертелись карусели, организовывались катания на тройках, народные гуляния и непрерывные приемы гостей.
Дважды Зорича навещала Екатерина и была встречена эксфаворитом с необычайной торжественностью и роскошью.
Чтобы более к Зоричу не возвращаться, скажем, что его дальнейшая жизнь сложилась не лучшим образом. Он был азартным карточным игроком, причем имел нелестную репутацию шулера. К его грандиозным проигрышам вскоре примешалась и афера с изготовлением фальшивых ассигнаций, которые печатали гости Зорича – польские графы Аннибал и Марк Зановичи.
Расследование скандальной истории поручили Потемкину. Он приехал в Шклов, арестовал обоих сиятельных братьев-фальшивомонетчиков, а Зорича отправил в отставку. Лишь после смерти Екатерины, в январе 1797 года Павел I вернул Зорича в армию, но уже в сентябре того же года за растрату казенных денег уволил, на сей раз окончательно.
И все же Зорич оставил о себе добрую память. 24 ноября 1778 года – в день именин Екатерины – он основал на собственные деньги Шкловское благородное училище для мальчиков-дворян, готовившихся стать офицерами. В училище занимались до трехсот кадетов. 29 мая 1799 года здание училища сгорело. Это так сильно подействовало на Зорича, что он слег и 6 ноября того же года умер.
На следующий год занятия возобновились, но уже в Гродно, а затем, после длительных скитаний по разным городам России, в 1824 году училище обосновалось в Москве, в конце концов получив название «Первый московский императрицы Екатерины Второй кадетский корпус». Так восторжествовала справедливость: учрежденное Зоричем в честь Екатерины II и в день ее тезоименитства училище все же получило ее имя.
Рождение великого князя Александра Павловича
26 сентября 1776 года состоялась свадьба цесаревича Павла Петровича и Вюртембергской принцессы Софии Доротеи, принявшей в России имя Марии Федоровны. 12 декабря 1777 года у счастливых родителей появился первенец, названный ими Александром.
Имя новорожденному выбрала бабка – Екатерина II. В письме к барону Фридриху Гримму она сообщала, что мальчик назван так в честь святого Александра Невского, и добавила: «Хочу думать, что имя предмета имеет влияние на предмет, а наше имя знаменито».
Выбор имени был не случайным. Екатерина придавала этому обстоятельству весьма важное значение. И хотя она писала Гримму, что родился не Александр Великий, то есть Македонский, а Александр маленький, все же дача, построенная для внука на берегу Невы, называлась Пеллой, как и город, где родился Александр Македонский.
В другом письме Гримму Екатерина писала: «Вы говорите, что ему предстоит на выбор подражать либо герою, либо святому одного с ним имени; но вы, вероятно, не знаете, что этот святой был человеком с качествами героическими. Он отличался мужеством, настойчивостью и ловкостью, что возвышало его над современными ему удельными, как и он, князьями. Татары уважали его, новгородская вольница подчинялась ему, ценя его доблести. Он отлично колотил шведов, и слава его была так велика, что его почтили саном великого князя. Итак, моему Александру не придется выбирать. Его собственные дарования направят его на стезю того или другого».
Для того чтобы все это не осталось лишь благими пожеланиями, Екатерина сразу же отобрала мальчика у родителей и начала воспитывать по собственному разумению, опасаясь, что отец и мать Александра повторят ошибки в воспитании, допущенные Елизаветой Петровной по отношению к Павлу.
Новорожденного, забрав у врачей, тут же передали под опеку генеральше Софье Ивановне Бенкендорф, образцовой матери, прекрасно воспитывавшей четырех сыновей и этим хорошо известной императрице.
Александра стали с первых же дней жизни воспитывать в спартанской обстановке – он спал на кожаном матрасе на тонкой подстилке, покрытый легким английским покрывалом. Температура в его комнате не превышала четырнадцати-пятнадцати градусов. Когда он спал, кормилица и слуги говорили громко, и даже на бастионах Адмиралтейства продолжали стрелять пушки.
Какой контраст представляло все это с первыми днями его отца, когда маленького Павла держали зимой и летом в колыбельке, обитой мехами чернобурых лисиц, а в спальне круглосуточно горел камин и слуги не смели даже шептаться!
Александр рос крепким, спокойным, веселым и здоровым ребенком.
Рождение великого князя Константина Павловича
Через полтора года, 27 апреля 1779 года, Мария Федоровна родила второго сына, которого назвали Константином. Это имя было выбрано тоже не случайно: в нем таилась надежда в ближайшем будущем окончательно сокрушить империю Османов и покорить Константинополь.
Александр и Константин воспитывались и жили вместе и почти никогда не разлучались. 7 сентября 1780 года Екатерина писала Гримму об Александре: «Тут есть уже воля и нрав и слышатся беспрестанно вопросы: К чему? Почему? Зачем? Мальчику хочется все узнавать основательно, и Бог весть, чего-чего он не знает».
А еще через девять месяцев, 24 мая 1781 года, Екатерина писала ему же: «Надо сказать, что оба мальчишки растут и отменно развиваются… Один Бог знает, чего только старший из них не делает. Он складывает слова из букв, рисует, пишет, копает землю, фехтует, ездит верхом, из одной игрушки делает двадцать; у него чрезвычайное воображение, и нет конца его вопросам».
Екатерина знала, что плоть и дух человека нерасторжимы, потому она делала все, чтобы ее внуки были крепки телом, добры нравом, умны и трудолюбивы. Летом 1783 года она сообщила Гримму: «Если бы вы видели, как Александр копает землю, сеет горох, сажает капусту, ходит за плугом, боронует, потом весь в поту идет мыться в ручье, после чего берет сеть и с помощью Константина принимается за ловлю рыбы».