Страница 34 из 37
«Вот вам патриарх!»
После смерти последнего русского патриарха Адриана (1636-1700) патриарший престол долго оставался пустым, пока наконец в 1721 году не был учрежден Совет по управлению делами церкви, названный по аналогии с правительствующим Сенатом правительствующим Синодом, а с 1726 года к его названию было прибавлено еще и слово «Святейший».
Сначала при заседаниях в Синоде председательствовал сам Петр, а с 1722 года была учреждена должность главы Синода – обер-прокурор.
Однако еще до ее учреждения многие иерархи считали, что кроме Синода должен быть и патриарх, и в одно из первых заседаний подали Петру прошение о поставлении нового патриарха.
Петр, прочитав прошение, левой рукой ударил себя в грудь, а правой обнажил охотничий нож, который всегда носил при себе и, ударив им по столу, вскрикнул:
– Вот вам патриарх!
И вслед за тем выбежал из залы, где происходило заседание Синода.
Знакомство Петра с Антиохом Кантемиром
Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744), сын молдавского господаря и греческой княгини, русский поэт, просветитель и дипломат, с детства поражал окружающих своими недюжинными способностями. Рассказывают, что однажды, в 1721 году, когда 13-летний Антиох крутился перед зеркалом, любуясь на новенький, с иголочки, зеленый Преображенский мундир, дверь внезапно распахнулась и перепуганный батюшкин камердинер не сказал – выдохнул: «Царь!»
Батюшка мгновенно сорвался со стула, но царь уже стоял на пороге, почти касаясь головой деревянной притолоки. На нем был такой же мундир, что и у Антиоха, и мальчик почему-то обрадовался этому.
– Ну, здравствуй, князь Дмитрий! – ласково проговорил царь и весело поглядел на Антиоха. – Никак это сын твой, Дмитрий Константинович?
Батюшка, покраснев, ответствовал:
– Сын, государь.
– Стало быть, в дому у тебя живет мой однополчанин, – сказал царь и тут же повернулся к Антиоху:
– А отчего же ты не в полку?
Антиох понял, что государь шутит, но и на шутку его следовало дать ответ прямой и серьезный.
– В домашнем отпуску по малолетству, Ваше Величество.
– Отпуск недорослям, к полкам приписанным, дается для постижения наук, а в них горазд ли ты? – спросил царь, и уже никакой шутливости в тоне его не было.
– Обучен языкам латинскому, греческому, молдавскому, русскому, немецкому и шведскому, а также математике, географии, гистории. Только не смею судить, гораздо ли, – отчеканил Антиох, как и подобало рядовому лейб-гвардии перед шефом полка.
– Отколе же, князь, – спросил царь отца, – возник здесь сей кладезь премудрости?
– Покойная мать Антиоха – княгиня Кантакузен – по крови близка была императорам византийским, отсюда познания его в греческом, сам я – молдавский господарь, – отсюда молдавский, а мачеха его, Анастасия Ивановна, в девичестве княжна Трубецкая, изрядно знает немецкий и шведский. Что же касается всего прочего, то в оном виновны учителя из Славяно-греко-латинской академии и сугубое пристрастие сына моего к чтению.
– Ну что же, – проговорил царь тихо – шел, князь, к тебе в дом, уповая, что найду в нем одного человека зело разумного и к советам способного, а обрел двух. Верно, видать, говорится, что яблоко от яблони недалеко падает…
Царь Петр оказался прав. Когда Антиох вырос, то стал одним из самых выдающихся поэтов своего времени. Он всю жизнь защищал реформы Петра, успешно служил российским послом во Франции и Англии, переводил книги с новых и древних языков. Именно он ввел в русский язык такие слова, как «природа», «материя», «идея», «депутат» и другие. И справедливо считался одним из образованнейших людей России.
Обвинение Петра во взяточничестве
Петр I ненавидел льстецов и часто просил говорить о нем самом правду, какой бы горькой она ни была. Однажды в Москве подали ему жалобу на судей-взяточников, и он очень разъярился, сетуя на то, что взятки есть зло и надобно их решительно искоренять. При этом оказался возле Петра генерал-лейтенант Иван Иванович Бутурлин и, услышав грозные и горькие слова Петра, сказал ему:
– Ты, государь, гневаешься на взяточников, но ведь пока сам не перестанешь их брать, то никогда не истребишь этот порок в своих подданных. Твой пример действует на них сильнее всех твоих указов об истреблении взяток.
– Что ты мелешь, Иван?! – возмутился Петр. – Разве я беру взятки? Как ты смеешь возводить на меня такую ложь?
– Не ложь, а правду, – возразил Петру Бутурлин. – Вот, послушай. Только что я с тобой, государь, проезжал через Тверь и останавливался переночевать в доме у знакомого купца. А его самого дома не оказалось – был он в отъезде. Дома же осталась его жена с детьми. И случилось, что в день нашего приезда были у купчихи именины, и она созвала к себе гостей. Только сели мы за стол, как вошел в дом староста из магистрата и сказал, что городской магистрат определил с общего совета собрать со всех горожан деньги, чтобы утром поднести тебе, государь, подарок, и что по доходам ее мужа надобно ей дать на подарок сто рублей.
А у нее дома таких денег не оказалось, и она стала старосту просить, чтобы подождал до утра, когда должен был вернуться из поездки ее муж.
Однако же староста ждать не мог, потому что было ему велено к ночи все деньги собрать, и тогда я отдал ей бывшие у меня сто рублей, так как все гости тут же разбежались по домам, чтоб внести свою долю, как только к ним в дома пожалуют люди из магистрата.
И когда я дал купчихе деньги, то она мне от радости в ноги пала. Вот они какие, добровольные, тебе, государь, подарки. Так можешь ли ты от подданных своих требовать, чтоб не брали они ни взяток, ни подарков?
– Спасибо тебе, Бутурлин, что вразумил меня, – ответил Петр, и тут же приказал все ранее поднесенные ему подарки возвратить, а впредь категорически воспретил дарить ему что-либо, будь то подношения от частного лица, корпорации или города.
Петр и раскольники
Петр I долго и упорно боролся с раскольниками и в конце концов пришел к выводу, что никаким образом нельзя примирить их с господствующей церковью. Тогда он распорядился, чтобы раскольники носили на спине своих армяков и кафтанов двухцветный продолговатый четырехугольник из красного и желтого сукна.
Он надеялся, что такая мера сломит все же их упорство. Но этого не случилось: раскольники безропотно носили свой красно-желтый знак, но от веры праотцев не отступали.
Через несколько лет после этого Петр встретил на Петербургской бирже среди русских и иноземных негоциантов нескольких купцов с красно-желтым четырехугольником.
– Что, эти раскольники, честные люди или нет? – спросил Петр у нескольких знакомых ему купцов.
– Честные, государь, – отвечали все как один.
– Можно им верить?
– Можно, государь.
– Хорошо, – заключил Петр, – если они таковы, то пусть веруют, во что хотят. И если их нельзя отвлечь от суеверия рассудком, то, конечно, здесь ни огонь, ни меч помочь не в силах, а мучениками за глупость они быть не заслуживают, да и государству от этого не будет никакой пользы.
Смех сквозь слезы
Петр I, заседая однажды в Сенате и выслушав множество дел о недавно учиненных кражах и мздоимстве, распалился гневом и велел генерал-прокурору Сената Павлу Ивановичу Ягужинскому немедленно составить указ, что если на украденные деньги можно будет купить веревку, то вора без дальнейшего следствия должно будет тотчас же повесить.
Ягужинский взялся было за перо, а потом отложил перо в сторону.
– Пиши, что я тебе приказал, – повторил царь. Тогда Ягужинский сказал Петру:
– Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором без подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, нежели другой. Царь рассмеялся и замолчал.
Корабельные мастера – штаб-офицеры и генералы