Страница 13 из 51
Теперь Адам знает, что он упустил свой шанс, что с ним что-то не в порядке, что он уже не является тем, кем ему предназначено было быть. Адам не просто принял неправильное решение, он утратил что-то свойственное его природе. Он потерпел поражение, он потерял свою силу, и он знает это. И что же происходит дальше? Адам прячется. «…[Я] убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт. 3:10). Не надо быть специалистом по психологии, чтобы понять мужчину. Поймите этот библейский стих, вникните в его смысл, и поступки окружающих вас мужчин станут вам понятны. Мы все пытаемся спрятаться, каждый из нас. Прекрасно сознавая, что мы, в свою очередь, тоже не те, кем нам предназначено быть, отчаянно боясь разоблачения, трепеща от ужаса, что все увидят, кто мы есть на самом деле и кем мы не являемся, мы прячемся в кусты. Мы прячемся в своих офисах, в спортзалах, прикрываемся газетами, но по большей части мы прячемся за своей маской. Когда вы знакомитесь с мужчиной, чаше всего вы видите лишь фасад, фиговый листок тонкой работы, искусно сделанную маску.
Однажды вечером мы с другом возвращались на машине с ужина, обмениваясь незначительными репликами о жизни, браке и работе. Однако вскоре разговор стал более серьезным, и мой друг сознался, что находится в состоянии какой-то бесконечной борьбы. Затем последовало что-то типа признания: «На самом деле, Джон, я чувствую, что вся моя жизнь — сплошной блеф… и что однажды меня выведут на чистую воду». Я был поражен. Этому парню сопутствовал успех и признание, он нравился людям с первого взгляда. Это был привлекательный, атлетического телосложения мужчина, интересный собеседник, умеющий ясно и четко выражать свои мысли. У него была красавица жена, хорошая работа, шикарный автомобиль и большой дом. Все эти внешние признаки явно указывали на то, что он достоин называться «настоящим мужчиной». Но внутренняя жизнь — это совсем другая история. Она всегда отличается от той, что видна окружающим.
Прежде чем я рассказал друзьям о своем сне, в котором я видел себя на сцене не знающим своей роли, еще один мой друг рассказал мне о кошмарном сне, который преследовал его. Сон был про убийство и про ФБР. В этом сне мой друг, по-видимому, кого-то убивал и закапывал тело на заднем дворе своего дома. Но власти каким-то образом узнавали об этом, и он понимал, что его преступление вот-вот раскроется, и его схватят. Каждый раз сон обрывался за мгновение до роковой развязки. Мой друг просыпался в холодном поту. «Теперь меня могут поймать в любой момент», — этот страх знаком многим мужчинам. Если говорить начистоту, то большинство из нас ведет жизнь притворщиков. Мы вступаем только в те битвы, в которых сможем одержать победу; мы соглашаемся только на те приключения, которые нам по плечу; мы выбираем лишь тех красавиц, которых сможем спасти.
Я хочу спросить тех парней, кто не очень-то разбирается в машинах: как вы разговариваете со своим механиком? Сам я кое-что знаю об устройстве и ремонте машин, но не слишком много, поэтому рядом со своим механиком я ощущаю себя беспомощным младенцем. И как же я себя веду? Я начинаю притворяться, принимаю позу. Я пытаюсь выглядеть спокойным и немного рассеянным — по моим представлениям, именно с таким видом настоящие парни прохаживаются рядом со своими грузовиками, — и жду, что он скажет. «Похоже, у вас проблема с подачей бензина», — говорит он. «Да, мне тоже так кажется». «Когда вы последний раз перебирали карбюратор?» «Да-а-а, давненько это было». (Я пытаюсь вспомнить, что такое карбюратор, и понимаю, что не имею ни малейшего представления о том, перебирали ли его когда-нибудь или нет.) «Ну, тогда будет лучше, если я сейчас этим займусь, иначе кончится тем, что где-нибудь на заброшенной сельской дороге вам придется делать это самостоятельно». «Ну да», — говорю я спокойным тоном, как будто мне действительно не хочется перебирать эту штуковину, хотя на самом деле я понятия не имею, как это делается. Помните, с чем я оказался в лесу, где в любой момент мог появиться медведь гризли? Со свистком. Я сказал механику, чтобы он принимался за ремонт карбюратора, а он протянул мне свою руку, большую, испачканную машинным маслом руку, знающую, как держать инструмент. И что мне оставалось делать? Мне, одетому в пиджак и галстук по случаю предстоящего выступления перед женской аудиторией, было неудобно сказать: «Слушай, мне не хочется пачкать руки». Поэтому я решительно ответил на его рукопожатие.
А теперь, парни, я хочу спросить вас, работающих в мире больших корпораций: как вы ведете себя в зале заседаний совета директоров, когда обстановка становится напряженной? Что вы говорите, когда вас начинает распекать большой начальник? «Джонс, что происходит у тебя в отделе? Вы, ребята, уже на три недели задерживаете сдачу проекта!» Пытаетесь ли вы переложить ответственность на другого? «На самом деле, сэр, мы еще несколько недель назад передали план работ в отдел Маккормика, чтобы там определили стоимость проекта». Или вы напускаете на себя равнодушный вид? «Что вы говорите? А я и не знал. Сейчас же этим займусь». А может быть, вы просто стремитесь замять этот разговор: «Сэр, эта работенка не из легких… Но на этой неделе постараемся закончить». Когда-то давно я проходил стажировку в одной из таких корпораций. Наш начальник наводил ужас на всех подчиненных, в его кабинете слетела не одна голова. Обычно я любыми путями старался избежать встречи с ним; когда я случайно сталкивался с ним в коридоре, даже если он обращался ко мне «по-дружески», я всегда чувствовал себя мальчишкой лет десяти.
А что вы скажете о спорте? Несколько лет назад я добровольно взялся тренировать бейсбольную команду своего сына. Перед началом нового спортивного сезона обычно проходит обязательная встреча, на которой должны присутствовать все тренеры, чтобы получить спортивное снаряжение и прослушать «инструктаж». Нашу встречу вел бывший профессиональный питчер, парень, живший неподалеку, который должен был поднять наш дух и пробудить в нас волю к победе. Вся встреча вылилась в настоящее представление. Надо было видеть эту компанию лысеющих папаш с отвисшими животами, которые прохаживались вокруг с важным видом, рассказывая о собственных подвигах на бейсбольной площадке, обсуждая профессиональных бейсболистов, как будто были лично с ними знакомы, и сплевывая направо и налево (я вас не разыгрываю). Их «достижения» были настолько значительны, что мне не помешали бы болотные сапоги. Такого количества позеров я больше нигде не встречал… разве что в церкви.
Ту же картину можно наблюдать воскресным утром, просто список правил несколько иной. Дейв сталкивается с Бобом в церковном холле. Оба изображают на лицах счастье, хотя они вовсе не счастливы. «Эй, Боб, как поживаешь?» Боб, который в этот момент чрезвычайно зол на свою жену и готов расстаться с ней, отвечает: «Прекрасно, просто прекрасно, Дейв. Господь благ!» Дейв, со своей стороны, уже многие годы, с тех пор как умерла его дочь, не верит в благость Божью, но все же отвечает: «Это точно, Господь благ, я постоянно чувствую это. Я так рад, что могу быть здесь и славить Его». «Я тоже. Ну что ж, я буду молиться за тебя!» Мне всегда было интересно, как часто люди выполняют обещание помолиться за кого-то. Наверное, произносится одна молитва на тысячу обещаний. «Я тоже помолюсь за тебя. Ну ладно, мне пора. Береги себя». «Береги себя» — это фраза, за которой скрывается следующее: «Я хочу закончить этот разговор и пойти по своим делам, но не хочу выглядеть грубым, поэтому я говорю нечто многозначительное и показывающее мое участливое отношение». В действительности же Дейву нет никакого дела до Боба.
Адам согрешил, а вместе с ним и все его сыновья. Как это повлияло на историю человечества? Мы видим, что мужчины либо жестоки, либо пассивны. Они не умеют пользоваться данной им силой. Каин убивает Авеля; Ламех грозится убивать всякого. В конце концов из-за мужской жестокости Бог затопил землю, но все равно жестокости нет предела. Иногда она проявляется физически, но чаще всего — вербально. Я знаю мужчин-христиан, которые говорят своим женам просто ужасные вещи. Или они убивают их молчанием, холодным, страшным молчанием. Я знаком с пасторами, которые, стоя на кафедре, производят впечатление сердечных и дружелюбных, но, уединившись в своем кабинете, шлют подчиненным гневные письма по электронной почте. За всем этим стоит малодушие. В одном журнале меня заинтересовала статья об офицерах времен гражданской войны, которые вопреки всем ожиданиям вели себя вовсе не как герои. «Хулиганы, которые всегда были готовы ввязаться в уличную драку, в открытом бою вели себя как трусы», — заявил один капрал. А сержант из той же дивизии подтвердил его слова: «Все задиры, которые любили помахать кулаками, оказались трусливыми солдатами». За жестокостью, в чем бы она ни проявлялась, всегда стоит страх.