Священный роман

Само собой разумеется, что слуга Елисея внезапно увидел все совсем в другом свете. Я (Джон) думаю, что можно даже сказать, что он испытал чувство облегчения — страх отступил. Все происходящее, которое он воспринимал как мучительное испытание, стало потрясающим приключением.

Апостол Павел пережил еще большее потрясение по дороге в Дамаск. Думая, что совершает богоугодное дело, он как одержимый пытался уничтожить еще совсем небольшое религиозное движение, которое называлось «Этот путь». Но в его собственном сценарии все было перепутано и истинное лицо персонажей было скрыто от него. Павел, известный в то время под именем Савл, полагал, что играет роль защитника веры, в то время как в действительности был гонителем Христа. Потребовалось снять пелену с его глаз, чтобы он увидел вещи такими, какими они были на самом деле, и когда это произошло, мир предстал перед ним по-другому. Позже Павел объяснил римлянам, что человеческие грехи и страдания происходят от безрассудства и слепоты сердца, берущих свое начало в отказе увидеть Священный роман. Неудивительно, что самая пылкая его молитва за святых была о том, чтобы Господь просветил очи сердца их, чтобы они не проглядели Священный роман (Еф. 1:18,19).

Несколько лет назад мне пришлось пережить одно из самых болезненных испытаний в моей профессиональной жизни. История связана с моим коллегой, которого я назову Дейв; этого человека я взял на работу, и в течение нескольких лет мы трудились вместе. Мы провели много часов в пути, рассказывая в церквях о христианской жизни. Все началось, когда мне пришлось раскрыть Дейву глаза на некоторые проблемы в его жизни, которые мешали служению и продвижению нашей команды вперед. Надо признать, что это получилось у меня не очень хорошо, но я оказался совершенно не готов к тому, что произошло дальше. Дейв набросился на меня с яростью раненого зверя. Он выдумал ложную историю и начал распространять нелепые слухи обо мне, пытаясь разрушить мою карьеру. Его поведение настолько выходило за всякие рамки, что трудно было поверить, что мы реагируем на одно и то же событие. Он дошел до нашего руководства, пытаясь добиться моей отставки. Попытка не удалась, но нашей дружбе был положен конец, кроме того, несколько других людей пострадали от этой истории.

В самый разгар событий, однажды вечером, я беседовал с Брентом о том, как все обернулось, и о том, как горько чувствовать, что тебя предали. И он сказал мне: «Зачем все это понадобилось Богу?»

«Богу? — удивился я. — Разве может что-то из этого Ему понадобиться?» Сказав это, я увидел весь свой практический агностицизм. Я попался в социодраму, в маленькую историю, совершенно потеряв из виду истинную историю в этот период своей жизни. Вопрос Брента привлек мое внимание и заставил меня задуматься. На самом деле, процесс нашего очищения и само путешествие целиком зависит от нашей способности смотреть на жизнь сквозь призму этого вопроса. Как поэт Уильям Блейк предупреждал давным-давно, «тусклое окно души искажает небеса от края и до края, заставляет вас верить всякой лжи, если вы видите только то, что лежит на поверхности».

Итак, позвольте мне сделать обзор того, к чему мы пришли. Во-первых, наша жизнь не просто череда событий; все, что происходит, рассказывает нам историю, у которой есть смысл. Мы не на сеансе в кино с опозданием на двадцать минут; мы в Священном романе. И в нем есть действительно что-то прекрасное, что привлекает наши сердца, — за нами ухаживают. Но есть и нечто пугающее. Мы сталкиваемся с врагом, намерения которого самые злодейские. Есть ли кому-то до всего этого дело? Кому-то большому и доброму, кто наблюдает за нами? В какой-то момент нам так и хочется ответить на этот вопрос отрицательно и начать сочинять нашу собственную маленькую историю. Но на самом деле ответ на этот вопрос положительный: кто-то сильный и добрый действительно следит за нами. Наша история пишется Богом, Который не просто автор, а романтический герой наших личных драм. Он создал нас для Себя и теперь приводит в движение небо и землю, чтобы вернуть нас на Свою сторону. Его ухаживания кажутся неистовыми, потому что Он стремится освободить наше сердце от зависимости и привязанности, которую мы когда-то выбрали из-за полученных Стрел.

А кто же мы на самом деле? Мы не куча отбросов, но и не главные персонажи истории. Мы — возлюбленные; наши сердца — самое главное, что есть в нас, и наше желание неистово, потому что оно направлено к неистовому Богу. Мы возлюбленные, мы зависимые. Мы либо отдаем свои сердца другим любовникам и не можем выпутаться из хитросплетений взаимоотношений, либо пытаемся изо всех сил убить свое желание (иногда при помощи других) и построить жизнь безопасную, подконтрольную. В любом случае мы попадаем в руки того, кто нас ненавидит. Сатана, смертельный враг Бога, а значит, и наш, предлагает нам вероломных любовников, надеясь обольстить нас, а затем разрушить наше сердце, чтобы помешать спасению или препятствовать нашему рождению свыше. Вот какова сцена, персонажи и сюжет в самом общем виде. Куда же мы отправимся дальше?

Мы вынуждены принять решение, важность и безотлагательность которого возрастает с каждым днем: оставим ли мы наши маленькие истории и рискнем ли последовать за нашим Возлюбленным в Священный роман? Решение стать паломником сердца может прийти в любой день, и мы можем отправиться с любого места. Мы здесь, в настоящем, и Роман всегда открыт перед нами. Не наш выбор приводит к его началу. Как сказал Честертон, «по природе своей приключения приходят к нам сами. Они выбирают нас, а не мы их». Люси не искала Нарнию, когда наткнулась на нее за стеной платяного шкафа; каким-то образом Нарния нашла ее. Авраам не был особо озабочен поисками единственного истинного Бога; Он Сам появился с необычайным предложением. Но, столкнувшись с непредвиденным, они оба могли выбирать. Люси могла закрыть дверь шкафа и никогда не рассказывать, что с ней произошло. Авраам мог остаться в Харане. Выбор, который нам надо сделать, состоит в том, чтобы войти или нет.

В предстоящем путешествии многое будет зависеть от того, впустим ли мы в свою жизнь то, что она преподносит. Ведь тогда надо отказаться от привычных нашему сердцу мест, от личин, которые мы на себя надевали, от усилий, которые прилагали, чтобы отвоевать себе место под солнцем, от прелюбодеев и отважиться направить все наши силы на то, чтобы идти по следам Того, Кто сказал: «Идите за Мною». В каком-то смысле это означает, что надо перестать притворяться: перестать притворяться, что жизнь лучше, чем она есть на самом деле, что мы счастливее, чем чувствуем себя в действительности, что личины, с которыми мы предстаем перед миром, — это и есть наша сущность. Надо ответить на Вечный зов, на ухаживание, на стремление к иной жизни. И тогда паломник начнет свой путь к спасению, совершив два поворота: он отвернется от привязанностей и повернется навстречу желанию. Он устремится к жизни и поэтому заткнет уши и побежит как безумец, пытаясь ее отыскать. Для путешествия нам понадобится сердечная свобода, которая приходит в форме отчужденности. Джералд Мэй сказал в книге «Зависимость и благодать»:

Отчужденность — это слово, которое используется в духовной традиции, чтобы описать свободу желания. Не свободу от желания, но свободу желания. …Адекватное понимание отчужденности не обесценивает ни желание, ни объект желания. Вместо этого оно «имеет целью откорректировать наше стремление к обладанию, чтобы освободить себя и довериться Богу». Согласно Мейстеру Экхарту, отчужденность «воспламеняет сердце, пробуждает дух, подстегивает наши стремления и показывает нам путь к Богу».

Когда наше сердце пробудится, мы повернемся навстречу предстоящему пути, понимая, что никто не пройдет его за нас и никто не сможет его спланировать. Когда пилигрим Беньяна отправлялся в путь, у него не было карты, не было путеводителя, не было выверенного маршрута с тщательно спланированным распорядком на каждый день. Все, что у него было, — это желание и общая идея, что путь к жизни лежит где-то впереди. Как написал поэт Уоллас Стивенс, «путь, который проведет по жизни, отыскать труднее, чем тот, который идет мимо». Существует так много программ современного христианства, расписанных с точностью до каждого шага: три в одну сторону и семь в другую, с готовым рецептом на любой случай, но на самом деле они не имеют никакого отношения к путешествию. Чаще всего они продиктованы желанием занять удобную позицию и заставить жизнь работать на себя здесь и сейчас. Священным романом нельзя управлять, его надо прожить. Мы не можем удалить элемент таинственности из пути, лежащего перед нами, как не можем избежать опасности. Но из историй пилигримов, прошедших по этой дороге до нас, мы можем кое-что узнать о тех условиях, которые нас ждут впереди, о погоде, о возможном риске и местах, где можно отдохнуть и освежиться.