Священный роман

Многие из нас, кто читает эти слова, еще не получили исцеления от Бога. Дела Божии еще не явились на нас, на наших ранах. И поэтому мы стенаем и ждем ответа.

И все же есть что-то, что Господь знает о нас, что позволяет Ему, как Генриху V, убедить нас вступить в сражение, иногда даже против самих себя. У большинства из нас где-то в глубине души есть уверенность, что самая большая наша проблема — это непостоянство жизни. Если бы нам удалось когда-нибудь справиться с тем злом, которое наносят нам грехи других, добиться всеобщей любви и, возможно, любить себя немного больше, то, заключаем мы, у нас была бы счастливая, спокойная жизнь. В большинстве своем мы не думаем о том, что, как все люди, с неизменностью приближаемся к смерти. Образ жизни, который мы хотим вести, кажется таким прекрасным — таким же прекрасным, как сама жизнь. И единственная проблема, которая, как нам представляется, существует, — это то, как другие люди обходятся с нами, и безразличие, с которым Бог относится к нашим мольбам о помощи. В глубине сердца все мы убеждены, что жизнь текла бы гораздо более гладко, если бы Господь стал хоть немного похож на тех месопотамских домашних божков. Правда в том, что все мы приходим в этот мир со склонностью прожить жизнь по правилам, которые сами устанавливаем, и в соответствии с нашим пониманием происходящего.

Мы говорим себе, что не были такими до тех пор, пока не получили послания Стрел, а Стрелы несомненно углубили и утвердили нашу склонность отталкивать Бога. Не даром Иисус сказал устами Павла в третьей главе Послания к Римлянам: «Нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного» (ст. 10–12). «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, — сказано в Притчах (14:12), — но конец их — путь к смерти».

В книге Бытие нам дается подробный отчет о том, как Бог, используя увечья и благословения, на протяжении всей жизни патриарха Иакова показывал ему, что его спасение и надежда принадлежат более великой истории искупления, чем его ум и способности могли создать; той, которой управляет Господь. И все же зачастую нам она представляется по-другому. По собственному опыту мы заключаем, что Бог допускает, чтобы несчастья происходили с нами от безразличия или злого умысла. В популярном фильме «Форест Гамп» дан чудесный образ современного Иакова, человека, пытающегося найти искупление в своей маленькой пьеске, в то время как Бог решительно заставляет его отказаться от этого и вернуться в большую драму. Форест — приятный молодой человек с ограниченными умственными способностями, который рос в постоянной борьбе с последствиями полиомиелита и со всеми теми насмешками, от которых так часто страдают люди, отличающиеся от других. Он был помещен в кажущуюся на первый взгляд случайной сцену американской истории, совсем как белое перышко, которое плывет в воздухе на протяжении всего фильма. Он очутился во Вьетнаме под командованием лейтенанта Дана, грубого, но одаренного человека, чья семья дала стране много героев, погибших на поле брани. Лейтенант Дан был уверен, что отважная смерть в бою и есть его искупление. Форест спас его от пуль, но в госпитале из-за ранения ему пришлось ампутировать обе ноги. Он и Форест, также раненый, были помещены в одну и ту же больничную палату, и однажды ночью разъяренный лейтенант Дан стащил Фореста с постели. Он стал душить его и обвинять в том, что тот разрушил его жизнь, когда спас его.

«Я должен был умереть на поле боя, Гамп! — орал вне себя лейтенант Дан. — Раньше я был лейтенантом Даном. А теперь посмотри на меня. Я просто… калека».

В ответ Форест заметил с трогательной простотой: «Вы по-прежнему лейтенант Дан», — заставив его отступить в горе и отчаянии.

Лейтенант Дан, как и все мы в той или иной мере, был убежден в том, что может сам искупить себя и лишь это принесет ему славу, признание, самоуважение — и даже спасение. Когда лейтенанта лишили этой возможности, стыд, злоба и отчаяние захлестнули его. Он отправился в Нью-Йорк и начал творить новую искупительную историю, убивающую само желание искупления. Он живет на пособие ветерана, одурманивая себя алкоголем, наркотиками и сексом с проститутками. Когда Форест приехал повидаться с ним, лейтенант Дан поведал ему, что несколько ветеранов из военного госпиталя уверяли его, что надо довериться Иисусу. «Можешь себе представить, Гамп? — заметил он ехидно. — Они сказали мне, что я буду ходить с Иисусом на небесах». Но лейтенант Дан не мог видеть дальше той истории, которую у него отняли. Он продолжал разрушать свою душу с тем же рвением, с которым старался добиться славы на поле сражения.

В канун Нового года неистовый Бог снова пытался остановить его. Лейтенант Дан завлек Фореста в свою квартиру, куда привел двух проституток, чтобы встретить Новый год с гедонистическим презрением. Проститутки изображали, что они без ума от лейтенанта и Фореста. Когда Форест почувствовал себя неловко со своей «девушкой», он начал неуклюже сопротивляться. Она же, поняв, что ее роль разрушена, фыркнула: «Да что это с этим недоумком?» и стала издеваться над Форестом.

И тут лейтенант обнаружил, что ему не удалось до конца убить свое сердце. Он был вне себя от такого обращения с Форестом и приказал обеим женщинам удалиться, они же, уходя, обрушили на них целый поток оскорблений. Когда его сердце снова напомнило о себе, лейтенант понял, что ему еще есть до чего-то дело. А осознав это, он вышел из тупика отчаяния.

Но Бог еще не закончил Своей работы с лейтенантом Даном.

Форест отправляется на побережье Мексиканского залива, чтобы попробовать себя в качестве капитана судна по добыче креветок, осуществляя мечту своего фронтового приятеля Бенджамина Блу, убитого в том же сражении, в котором лейтенант получил роковое ранение. Однажды вечером Форест привел свое судно к причалу после еще одного безрезультатного дня поисков креветок. На причале, с сигаретой в зубах, в инвалидном кресле, украшенном надписью «Америка — это мое место», сидел лейтенант Дан, готовый испытать себя в качестве помощника Фореста.

Неистребимая надежда еще раз заставила его попытаться спасти себя от ада, который он сам себе же и устроил. Но, как и в прошлый раз, Божественный Разрушитель помешал его плану. Лейтенант Дан уверенно направляет Фореста туда, где, по его мнению, обязательно должны быть креветки, но все, что приносят им сети, — это рванье, старая посуда, ботинки и пара моллюсков. К этому моменту лейтенант Дан окончательно убедился, что Бог каким-то образом действует против него. Без особого энтузиазма он соглашается присутствовать на церковной службе, во время которой Форест обращается к Всемогущему и просит Его благословения. В то время как Форест склоняется с другими членами церковного хора и возносит свою молитву, лейтенант Дан сидит в самом конце церкви, бесчеловечно накачиваясь виски, и ждет, пока Форест ублажит этого несговорчивого домашнего божка, который привязался к его жизни.

На следующий день сети принесли не больше, чем в прошлые разы. Видя штормовые тучи, которые собрались на горизонте, вконец разъяренный и отчаявшийся, лейтенант Дан разбушевался: «Где же Он, твой Бог, Гамп? Я бы хотел, чтобы твой Иисус был здесь прямо сейчас!» И Форест комментирует это своим слушателям с редкой иронией: «Забавно, но лейтенант Дан сказал, чтобы Господь явился прямо тогда». Господь послал шторм, который чуть было не погубил их судно. Несломленный, лейтенант Дан ринулся на мачту, переполненный радостью, что наконец-то разберется со своим мучителем. Он богохульствует и, пренебрегая опасностью, подзадоривает Бога, чтобы Он потопил корабль. Но у Бога другие планы относительно лейтенанта Дана. Он позволил шторму бушевать, пока гнев лейтенанта не унялся, но не убил его. Позже мы узнаем, что судно Фореста и лейтенанта Дана оказалось единственным, вышедшим тогда в море и уцелевшим; другие же, оставшись в порту и надеясь, что они в безопасности, были уничтожены бурей. Когда же Форест и лейтенант снова забросили сеть, то их улов был поистине небывалым, они вытаскивали на палубу сеть за сетью, полную креветок.