Меченая молнией

— Эрлис, Эрлис, — сказал он, — недаром тебя называли счастливицей. Ты и вправду приносишь счастье. И не мне одному, нет… Мне кажется, я нашел решение! Среди ночи я вдруг проснулся — наверное, оттого, что ты зашевелилась, — и уже не смог заснуть. И вот, пока лежал без сна, я вспомнил… Давно когда-то мой учитель рассказывал мне о мудрецах, из страны Хэл. Они в совершенстве умели владеть своим телом и проделывали удивительные вещи. Ну, например, по собственному желанию замедляли или убыстряли биение сердца, подолгу обходились без пищи… Они научились управлять своим телом и своим разумом и потому не страшились болезней. Грозный бог был бы бессилен перед ними, он не смог бы их одолеть. А теперь смотри, что происходит у нас. Одни бегут, стараясь спасти себя и своих детей от власти Бисехо-Сутара, другие выбирают смерть, чтобы не предать своих друзей, третьи надевают желтые плащи и золотые шлемы, чтобы нести новые беды своим соотечественникам, четвертые — четвертые утрачивают разум и волю и попополняют послушное стадо правителя… Четыре пути, и ни один из них не выводит из тупика, в который мы попали. Неужели мы настолько ослабели, отупели, выродились, что не способны восстать против зла и должны лишь покориться или погибнуть?.. Кажется мне, что должен быть еще один путь, пусть он нелегок, но приведет к победе: найти в себе самом силы для отпора и для защиты. Научиться так закалять свой разум, свою волю, чтобы никакой захватчик, подобный Сутару, не мог их сломить. Я увидел начало этого пути, когда вспомнил о мудрецах из страны Хэл. Они не считали человека ничтожеством, как Сутар, они вели его по пути совершенствования… И если Ратасу не удастся в ближайшее время сбросить Сутара с трона, то у нас все равно появится надежда. Пусть никогда не найдут способа вернуть разум и душу тем, кого искалечил Грозный бог. Но наших детей нужно не просто прятать от него — рано или поздно он может их отыскать, — а научить противостоять ему, дать им оружие для успешной борьбы с ним. Я должен проложить хотя бы начало этого пути, за мною пойдут и другие, и это приблизит час падения Грозного бога. Ты понимаешь, Эрлис?

— Даже не верится, — тихо сказала она и покачала головой. — Неужели все это когда-нибудь кончится?

— Кончится, непременно кончится, маленькая моя! И тогда я увезу тебя в Комину. Мы никогда не расстанемся…

Эрлис прижалась к его плечу и закрыла глаза. Как хорошо было бы уехать с ним далеко-далеко и зажить так, как она никогда еще не жила: никого не боясь, ни от кого не прячась… Может, это и сбудется, недаром ведь она всегда так верила в Крейона. Что поделаешь, беззаботные дни кончились, он снова вернулся к своей работе, но иначе и быть не могло. Ей придется привыкать к этому… Сейчас она чувствовала себя старше и умудренней, чем Крейон и даже чем мудрецы страны Хэл.

— Моя помощь тебе сегодня понадобится? — спросила она.

— Вряд ли. Я хочу разобрать свои книги, там должно быть несколько трактатов, в которых упоминается о том, что я тебе рассказал. Надо их отыскать, но с этим я и сам справлюсь. Разве что завтра… — добавил он и как-то виновато взглянул на Эрлис.

Она только улыбнулась. Можно было и не спрашивать об этом. Эрлис знала, что, когда новая идея завладевала умом Крейона, он стремился остаться в одиночестве. Не надо его отвлекать. Ей пора уже отправиться на охоту. Нужны свежие припасы. Праздник кончился, настали будни…

На пороге она поцеловала Крейона, а дойдя до поворота, обернулась и махнула ему на прощанье рукой.

Счастливые, они забыли о ненависти, подстерегавшей на каждом шагу. Крейон так зарылся в книги, что не заметил приближения воинов Сутара, а Эрлис, охотясь, забралась в заросли и слишком поздно увидела огонь сигнального костра. Как она мчалась назад! Но во дворе уже хозяйничали золотые шлемы. Из-за скалы хорошо было видно, как они выносили инструменты и приборы Крейона, его книги и записи, тащили для чего-то даже стулья. Самого Крейона нигде не было.

Рубец на щеке запылал огнем. Глаза были сухи, сухо стало в горле, и сердце, казалось, остановилось, она не ощущала его ударов. Движения сделались точными и четкими. Эрлис отложила добычу в сторону, умостилась половчее среди скал, пересчитала стрелы. Прежде всего — попасть в вожака. Определить, кто он, несложно. Она не имеет права промахнуться. На остальных у нее все равно не хватило бы стрел, но Эрлис знала, что такие отряды состоят в основном из тех, кто утратил собственную волю и способен лишь выполнять приказы. Они растеряются и разбредутся, если некому будет ими командовать. Чтобы действовать наверняка, она достала из складок одежды иглу и своим волосом прикрутила ее к острию стрелы. Прицелилась. Впервые ей доводилось целиться в человека.

Расчеты оказались верными. Когда упал вожак, а потом несколько воинов из тех, что несли вещи, остальные в панике бросились наутек, даже не попытавшись установить, откуда же летят стрелы. Эрлис подождала, не вернется ли кто из воинов, и медленно, словно на казнь, двинулась в дом.

Эрлис нашла Крейона в той комнате, где была картина, и «Меченая молнией» смотрела на него со стены. Эрлис опустилась на колени. Глаза ее видели только смертоносную иглу в запястье любимого. Она не знала, сколько времени просидела так, словно неживая. Ненависть — черная, дикая, тяжелая, лютая ненависть разгоралась в ее душе неудержимым пламенем, уничтожая все другие чувства. Пепел заполнил ее всю, она стала легкой и звонкой, словно стрела, нацеленная на врага. Ратас говорил: «Найдется ли на свете такая гроза, что заставила бы ее отступить, и молния такая, что опалила бы ей душу?» А она ощущала себя сейчас сожженной дотла руиной, в которую никогда не вернутся прежде жившие здесь люди… Будь у нее еще одна игла, она не замедлила бы пустить ее в ход. Но иглы не было.

Скрипнула дверь, за спиной у нее послышались шаги. Она обернулась. На пороге стоял Ратас.

— Если б я умел летать, Эрлис, — сказал он, — я не опоздал бы. Проклятое время ненависти!

IX

Эрлис окончила свой рассказ. Было тихо и темно, и в углу шуршали мыши. Вита не решалась нарушить молчание. Эта странная женщина из чужого мира, недавно еще такая далекая от нее, стала сейчас такой родной, словно сестра. Меченая молнией… Ей так хотелось сказать Эрлис что-то хорошее и ласковое, но нужные слова не приходили, а она боялась обидеть ее гордость неуместной жалостью.

Вдруг что-то со стуком покатилось по полу. Эрлис порывисто вскочила и наклонилась.

— Сигнал тревоги, — она подняла с пола и показала Вите камешек, обвитый красной ниткой. — Его вбросили снаружи в дымоход. Ратас дает нам знак — сам или через кого-то из своих посланцев. Нужно уходить отсюда побыстрее!

Вита привычным движением бросила сумку на плечо и накинула плащ так, как учил ее Ратас.

— Будешь идти за мной, — сказала Эрлис, — так, чтобы не терять меня из виду. Двигайся не слишком быстро, но и не слишком медленно, тогда не будешь обращать на себя внимания. И не бойся ничего. Ратас и его друзья знают, что мы оставляем убежище, и прикроют нас.

— Я не трусиха, — отозвалась Вита.

— Каждый может ощутить страх, и в этом нет ничего зазорного. А уж дальше все зависит от тебя: или ты одолеешь страх, или страх осилит тебя.

Они поднялись по шаткой лесенке на поверхность (их укрытие оказалось чем-то вроде землянки, вырытой посреди развалин), прошли мимо полуразрушенных домов. «Это после черной лихорадки они остались», — шепнула Эрлис. Возле последнего дома Вита остановилась, а Эрлис, как они и договорились, пошла вперед. Через несколько минут и Вита ступила на мостовую. Сердце сильно стучало, но вскоре она успокоилась. Ведь впереди беспечной и легкой походкой, словно и знать не знала ни о какой опасности, шла Эрлис. Одинокие прохожие равнодушно шли мимо.

Это была другая улица, не та, по которой вел ее Ратас, — мощеная камнем, и дома добротнее и нарядней. Однако и тут резал глаза такой же пестрый хаос.

Эрлис дошла до перекрестка и завернула за угол большого красного дома. Вита ускорила шаг — и вдруг наткнулась на воинов в знакомых ей золотых шлемах. Они не делали попыток задержать ее, просто стали у нее на пути и окружили девушку плотным кольцом. Как Крейона, мелькнуло в голове. Что делать? Сквозь кольцо воинов не прорваться, а если бы это и удалось, Бита все равно не знает, куда бежать. Она попала в ловушку. Видно, Грозный бог успел перехватить посланца Ратаса… Воины шаг за шагом наступали на Виту, оттесняя ее от улицы, которой пошла Эрлис.