Дорога в космос

Анатолий Фёдорович описывал своё житьё-бытьё. Он ушёл в запас, немного проработал чернорабочим, а затем стал летать на транспортных самолётах в Казахстане. По письму видно было, что Фёдоровичу сначала нелегко пришлось на новом поприще. Но он принадлежит к той породе людей, которых не пугают никакие трудности и не останавливают никакие препятствия. Быть таким он учил и меня, когда мы вместе служили на Севере. Да он и сам напомнил об этом в своём письме: «Ведь не зря же мы коммунисты, нам подавай любую работу, если впереди ясно видна цель».

В те дни пришло очень хорошее письмо из Парижа. Написал его Франсуа де Жоффр — офицер ордена Почётного легиона, кавалер ордена Красного Знамени, автор книги «Нормандия — Неман», которую я недавно читал. В своём обширном письме французский патриот писал: «Позвольте мне, французскому лётчику полка „Нормандия — Неман“, бывшему добровольцем в небе на вашем фронте и сражавшемуся плечом к плечу с русским народом против общего врага — германского фашизма, выразить Вам, сколь я горд и счастлив, что именно советский человек первым открыл во всю ширь мирный путь в космос и вместе с тем первую страницу исследований Вселенной и научного познания мира».

Москва. 14 апреля 1961 года. Приём в Большем Кремлёвском дворце. Н.С.Хрущёв, Маршалы Советского Союза Р.Я.Малиновский, А.А.Гречко, М.В. Захаров и К. С. Москаленко беседуют с лётчиком-космонавтом майором Ю. А. Гагариным.

Из Франции пришло много писем. Их писали разные люди, разными словами. Но все они проникнуты одним духом уважения к советскому народу, советской науке, как и письмо боевого товарища советских лётчиков-фронтовиков Франсуа де Жоффра.

Мои товарищи по прошлой службе не только писали, но и приезжали в гости. Первыми нагрянули Борис Фёдорович и Мария Савельевна Вдовины, с которыми мы крепко дружили на Севере. Приехали они в воскресенье из Калуги, где Борис Фёдорович, демобилизовавшись из армии, воспитывает молодёжь. Когда я открыл им дверь, то не сразу узнал своего прежнего командира и товарища. До этого я никогда не видел его в штатском. А тут пиджачок и шляпа, из-под которой сияют такие знакомые, небесной голубизны глаза.

— Юра!

— Боря!

Мы бросились в объятия друг другу. Обнялись и расцеловались, конечно, и наши жены. Валя тут же потащила гостей к маленькой: Галинку ведь Вдовины ещё не видели… Мы пообедали вместе — и пошли разговоры. Вспомнили всех бывших однополчан, потолковали о космосе, о Калуге и не заметили, как наступил тихий майский вечер. Борис Фёдорович украдкой поглядывал на часы и делал знаки Марии Савельевне: время, мол, уходить…

— Ну, что же, Юра, как говорится, пора нам и честь знать, — сказал он, поднимаясь, — не станем мешать, ты человек видный, тебе теперь не до нас…

Эти слова обидели меня. И чуткая Мария Савельевна поняла, как больно они задели меня и Валю.

— Как ты можешь так говорить, Борис, — сказала она, — разве ты не видишь, что Гагарины остались такими же, как и раньше?…

После вручения Ю. А. Гагарину ордена Ленина, медали «Золотая Звезда» и грамоты лётчика-космонавта СССР руководители партии и правительства сфотографировались с членами его семьи и родными. На снимке (в верхнем ряду справа налево): Ф.Р. Козлов, Л. И. Брежнев, В. И. Гагарина, Ю. А. Гагарин, Н.С. Хрущёв A.T. Гагарина, А, И. Гагарин, К. Е. Ворошилов, Р. Я. Малиновский. В нижнем ряду (справа налево):Б.А. Гагарин, А. И. Гагарина, В. А. Гагарин, 3. А. Гагарина.

Она была права. Мы остались такими же, как были, и останемся такими всегда. Никакая слава и почёт не вскружат нам головы, и мы никогда не оторвёмся от товарищей, с которыми съели не один пуд соли, бок о бок с которыми трудимся сейчас.

Вдовины остались ночевать. Правда, было немножко тесновато, и мы устроились на ночь по-походному: кто на раскладушке, кто на диванчике. Но так и не уснули до утра: все разговаривали, перебирали в памяти события и людей. Душевная была встреча…

Через несколько дней, 5 мая, в Соединённых Штатах Америки с базы мыса Канаверал, что в штате Флорида, запустили по баллистической траектории ракету «Редстоун» с пилотом Аланом Шепардом на борту. Ракета взлетела на высоту в 115 миль — это примерно 185 километров, после чего от неё отделилась капсула с пилотом.

Никита Сергеевич Хрущёв по этому поводу послал телеграмму президенту Соединённых Штатов Америки Джону Кеннеди. В телеграмме было сказано: «…Последние выдающиеся достижения в освоении человеком космоса открывают безграничные возможности для познания природы во имя прогресса. Прошу передать мои сердечные поздравления лётчику Шепарду».

Я просмотрел довольно объёмистую пачку американских газет и журналов, посвятивших Алану Шепарду специальные статьи и многочисленные фотоснимки. В день этого полёта на пресс-конференции президент Дж. Ф. Кеннеди, комментируя запуск американской ракеты с человеком на борту, заявил, что все люди испытывают огромное удовлетворение этим достижением. Нам предстоит пройти большой путь в области космоса, мы отстали, сказал президент, но мы работаем напряжённо, и мы намерены увеличить наши усилия.

Газета «Нью-Йорк тайме» с нескрываемой горечью отметила, что ракета, с помощью которой был запущен американский астронавт, имела мощность, составлявшую всего лишь малую часть мощности советской ракеты, а капсула весила значительно меньше кабины «Востока»; продолжительность полёта Алана Шепарда составляла лишь одну шестую часть времени полёта «Востока», а расстояние, покрытое американским пилотом, — примерно одну девяностую часть пути, проделанного русским космонавтом.

Юрий Гагарин на пресс-конференции в Доме учёных.

Я с интересом познакомился с обширными отчётами многочисленных корреспондентов, бывших свидетелями этого запуска. Старт намечался на 8 часов по нью-йоркскому времени. Но ракета с капсулой «Меркурий» и астронавтом поднялась с пусковой платформы лишь в 10 часов 34 минуты. Капсулу несла ракета «Редстоун» высотой 25,3 метра. Вес капсулы, в которой находился человек, составлял 1,5 тонны.

Алана Шепарда начали непосредственно готовить к полёту после полуночи.

Славный Маршал авиации К. А. Вершинин беседует с Юрием Гагариным.

После того как врачи осмотрели его, он занял своё место в капсуле и оставался в ней около трёх с половиной часов, ожидая, пока выверят все системы. Из-за технических неполадок выверка задерживалась. Ясно представил я состояние американца в капсуле. Видимо, часы ожидания были самыми неприятными в его жизни, ибо он оставался наедине со своими мыслями. Когда ракета взлетает, тогда уже не остаётся времени на размышления, приходится работать и все усилия мозга сосредоточивать на том, чтобы полет провести как можно лучше, Большую часть полёта американцу приходилось самому контролировать «крен и рысканье» летательного аппарата. На третьей минуте после запуска «Редстоуна» капсула отделилась от него. Через четыре минуты после запуска Алан Шепард испытал состояние невесомости, продолжавшееся около пяти минут.

Нам с товарищами вскоре довелось увидеть документальный фильм американской кинохроники об этом полёте. Мне, уже испытавшему, что такое полёт в космос, были интересны подробности подготовки ракеты «Редстоун» к запуску, её старта, полёта Алана Шепарда и приводнения капсулы с ним в Атлантическом океане вблизи от авианосца с вертолётами на борту. Вот ракета с колоколообразной насадкой на носу — капсулой пилота — медленно, как бы нехотя взяла старт и, все убыстряя полет, пошла в чистое небо. Вот кадры, автоматически снятые в самой капсуле. Крупно — лицо Алана Шепарда под гермошлемом. Его жуткие, бегающие глаза. По фигуре и лицу пилота всё время скользят солнечные блики — капсулу сильно вращает. Вот она уже на океанской волне. Пилота подбирает вертолёт. Он на палубе авианосца, он в празднично украшенной машине, он выступает с речью…