Ночь накануне

Попробовал голосовать. Бесполезно… Какой вменяемый ночью подсадит человека в бермудах? Даже за двойной счетчик.

Человек в бермудах еще раз посмотрел на часы, злобно сплюнул на мокрый асфальт и побежал на мост.

…На рамке его встретили два строгих вышибалы с дубинками-металлоискателями. На их лицах читалось, что заведение частное, — посетителя могут не пустить без объяснения причин. Табличка у дверей рекомендовала соблюдать приличную форму одежды. Подпадают ли под это определение фруктовые шорты и футболка с надписью «Рожденный убивать», нигде не разъяснялось. Но это мало волновало майора.

— Отлить пусти, — он предъявил удостоверение, — очень хочется. Простатит. Еле добежал…

Тяжелое дыхание и струившийся пот подтверждали слова.

— Лечиться надо, — сочувственно порекомендовал один из вышибал, уступая дорогу. — Туалет внизу, в конце малого зала.

— Благодарю.

Рамка противно зазвенела, среагировав на ствол и наручники. Артур спустился в бывшее бомбоубежище. Народ активно клубился, несмотря на будний день. Происходящее напоминало танцы в вагоне метро в час пик. Плюс дымовая завеса, официанты с подносами и голая девица на шесте. Монотонная музыка заглушала голоса.

«Убежище».

Но никто не прятался. Все танцевали, нюхали кокаин, пили алкоголь и веселились. Хотя в чем заключается веселье, майор не понимал. Но чувствовал, что им весело. Артур был уверен, что подобное времяпровождение вышло из моды лет пять назад. Выходит, ошибался.

Искать Гарика в этом заведении, ориентируясь на фотографию из мобильника, — пустое занятие. Но он был здесь — прежде чем спуститься в «Убежище», опер осмотрел парковку. Вряд ли «порш» цвета мочи принадлежал кому-то еще. Слишком редкий окрас. Трюк с разбитым стеклом уже не прокатит. Паркинг наверняка под камерами слежения, сразу охранники прибегут. Ждать хозяина возле машины тоже опасно. Когда он выйдет? А время не резиновое.

Да, у парнишки высокая степень отморожения. Задушил двоих и тусоваться поехал, вместо того чтобы в нору забиться.

Он протиснулся сквозь танцующих. Никто не обращал внимания на его внешний вид. Скорее обратили бы, будь он в костюме с галстуком.

Заметил свободное место у столика-грибка, встал, осмотрелся. Светлый пиджак, синяя рубашка. Дохлые приметы. К тому ж Дубровкин мог и соврать. Вернее, умышленно перепутать. Можно, как в кино, позвонить ему на трубку, но в этом грохоте все равно ничего не услышишь.

Дама на шесте закончила акробатический этюд, в углах зажглись лампы, освещая зал. Он действительно был стилизован под бомбоубежище. Тяжелые двери с поворотными ручками-колесами, темно-зеленые стены, вместо картин — инструкции по оказанию первой помощи и правила пользования противогазами. Трубы вентиляции под потолком. Барная стойка, шест и кислотная музыка немного выбивались из композиции.

— Здравствуй!!!.. Скучаешь?!!

Артур повернулся на перекрикивающий музыку голос. Рядом пристроилась девица лет восемнадцати. Невысокого материального достатка, судя по одежде и украшениям. И невысокого сословия, судя по манерам и отсутствию чувства меры в косметике. От нее пахло мятным ликером и общежитием.

— Очень! — крикнул на автомате Артур и продолжил сканировать зал.

— Ты один?!

— Ну, раз скучаю, значит, один!

— Я составлю компанию?! Не возражаешь?!

— Составляй! Черт… Время, время…

— Меня Катей звать!! А тебя?!

— Артуром!

— Юрой?! — не расслышала девица.

— Артуром!

— Красивое имя! Коктейлем не угостишь?!

Она не походила на куртизанку, хотя те обхаживают клиента подобным манером. Скорей всего искала любви с первого цента, как говорит Бонус. На внешность жертвы не ориентировалась. Подумаешь, в бермудах. Лишь бы человек был хороший и с жилплощадью. Наверняка приехала в Питер из какого-нибудь прекрасного далека. Живет в студенческом общежитии и готова стать частью интерьера любого состоятельного мужчины.

— Угощу!.. Потом!

— А ты местный?!

— Да!

— А я из Великобельска! От слова «белочка»! У нас белок много… А здесь учусь!

«Дьявол, ни одного светлого пиджака! И фотка на мобильнике неизвестно когда сделана. Не подходить же и не спрашивать: “Это не ты Гарик, который двоих задушил?”»

Кстати, не исключено, что не двоих… Слишком просто на мокрое пошел, даже под кокаином.

— Что?!

— Учусь здесь! В педагогическом!

— На учителя?!

— Нет, на юриста!.. А ты чем занимаешься?!!

— Писатель я! Фантаст! — наобум прокричал Артур.

Раз в педагогическом учат на юристов, то почему он не может быть фантастом?

Интересно, а в чем предназначение этой Кати? В высоком смысле? Для чего-то ведь она нужна? Ей-то лично все ясно. Зацепиться за кого-нибудь, устроиться. Чтобы смело смотреть в светлое завтра. И не шариться по ночным клубам, рискуя подцепить СПИД или сесть на иглу. Не исключено, уже подцепила… Или ее предназначение в том, чтобы, как и тому композитору, оказаться в нужном месте в нужное время? И показать, например, мне Гарика…

— Прикольно! Ты здесь в первый раз?!

— В первый!

Предназначение? У каждого есть предназначение.

— А ты не в первый?!

— Нет! Тут классно!..

«У нас в педагогическом такие стипендии, такие стипендии, хоть каждую ночь веселись!»

— Слушай, — Артур приобнял девицу за талию, подвинул к себе и прокричал в ухо: — Мне тут друга одного найти надо! Гариком звать! Его папаша этот клуб держит! Ты же здесь всех знаешь! Не покажешь?!

— А зачем он тебе?!

— Предложение есть! Коммерческое! Долго объяснять! С меня еще коктейль!

Мимо продиралась сквозь народные массы официантка.

— Девушка! — крикнул ей Артур. — Два коктейля!

«Проявляй к свидетелю истинный, а не показной интерес».

— Каких?!

— На ваш вкус!

«Денег и на половинку не хватит».

Официантка кивнула и скрылась в массах. Катя больше не задавала вопросов, только еще плотнее прижалась к Артуру. Любовь!

— Он в том зале сидел! — Она показала на дверь с ручкой-колесом в дальнем углу.

— В светлом пиджаке, да?!

— Нет! В кожаном! В черном!

— Точно?!

— Конечно!

— Давно приехал?!

— Не знаю, я только пришла.

Приметы, однако, не совпадают. Наверное, переоделся. У Нади голова разбита, мог заляпаться в крови. Либо Дубровкин, падла, соврал…

— У него «порш», да?!

— Да! Желтый!

Артур с трудом расцепил Катины объятия. Она выполнила свое предназначение.

«Куда ты, Юра, куда? А как же я?!»

— Подожди, я сейчас! Потороплю с коктейлем!

«All dead, all dead…»

Гарик, как и предполагал Артур, не посыпал голову пеплом и не глушил совесть коктейлями. Шептался с блондинкой, прижав ее к стенке. Блондинка смеялась и целовала его. Если это, конечно, был именно Гарик. По крайней мере на рожу с мобильника Дубровкина он походил не очень.

Артур дотронулся до сумочки-грыжи, на ощупь расстегнул молнию. Пистолет был теплым — нагрелся от разгоряченного тела.

Нет. Сначала с ним надо поболтать. И послушать, что скажет.

Подойти и попросить выйти? На мента человек в бермудах не очень похож, есть шанс, что прокатит.

А если не пойдет? Он же накрученный, с распальцовкой. Чего ему ходить?

— Вон туалет, — чья-то рука опустилась Артуру на плечо.

Он вздрогнул, обернулся. Вышибала металлоискателем указал на дверь:

— Я ж сказал, в конце второго зала.

— Да-да… Я понял. Спасибо.

Наверное, они заподозрили, что опер пришел сюда вовсе не пописать. Ночью отлить можно под любым кустом, особенно когда ксива в кармане. Никто не предъявит.

Он быстро скрылся за дверьми мужского отделения. Тишина резанула по ушам. Заскочил в свободную кабинку. Возможно, здесь тоже есть камеры наблюдения. Записывать, как богемный народ нюхает кокс или жрет таблетки. На долгую коммерческую память… Под ногой хрустнул брошенный кем-то шприц.

Набрал домашний номер Аллы. Два звонка, пауза, повтор.