Страница 23 из 86
Я пишу «клерки ЦК», но на самом деле это не собственно штатные работники ЦК, а полки академиков и профессоров, которые консультировали ЦК в те годы.
Еще один пример. Чтобы заводы заказывали себе только нужное им оборудование и в нужном количестве, им было запрещено что-либо продавать с завода. Но ненужное все равно накапливается и без вины завода, поскольку оборудование нужно было заказывать за год, а за такое время многое изменялось, и к моменту поступления оно зачастую оказывалось ненужным. Поскольку продать нельзя, оно лежало на складах. Но ушлые академики обратили внимание правительства на то, что таким образом омертвляются, не работают деньги. В связи с этим правительство дает команду: не продавать новое оборудование тому, у кого на складе есть старое, то есть старое не нужно, но нельзя его продать, а новое купить. Что делать? Делали так. Все, что было на складах, «списывали в производство», по-русски говоря, уничтожали. Как-то в мой цех привезли два огромных, новеньких, еще в масле, воздушных компрессора, предназначенных для цеха, от строительства которого правительство недавно отказалось. Если бы в округе они были кому-то нужны, я бы договорился с охраной завода и отдал их бесплатно. Но двигатели компрессоров были рассчитаны на напряжение 10 киловольт, и ни один колхоз не рискнул их взять. Начальник участка моего цеха взмолился — компрессоры мешали ему работать. Я махнул рукой, рабочие разрезали их на куски и сдали в металлолом. По моим подсчетам, в том году в СССР было уничтожено нового оборудования, наверное, не менее, чем на четверть всего годового национального дохода.
Итак, вам поручат Дело, вы подчините себе всех, вам потребуется всем дать команды, и вы раздуете свой штаб до таких размеров, что отдельные люди, даже неглупые, превратятся в простых передатчиков бумаги и перестанут соображать (вместе с вами), что они делают. И бесполезно будет сокращать аппарат, не люди виноваты, что их много и они сидят на тупой работе, это вы так тупо построили свою работу.
Но это еще не все люди. Вам потребуются полки и армии придурков особого свойства — контролеров. Ведь когда при делократическом управлении вы указываете подчиненному только Дело и ничего больше, контролеру нечего контролировать. При бюрократическом управлении вы указываете, как делать Дело, и появляется работа у контролера — следить, так ли делает исполнитель, как вы ему приказали. Контролер становится нужным человеком, есть к чему приложить его маразм.
Приведу пример по этой теме. Мой предшественник по посту заместителя директора завода по коммерции осенью, в ходе подготовки к зиме, по распоряжению горисполкома продал котельным города 18 тонн огнеупорного кирпича. Завод между прочим в год использовал 20 тысяч тонн этого кирпича, на складах его постоянно находилось около 2 тысяч тонн, но материалы нам продавать было запрещено. Первый контролер (из Госснаба) установил, что это незаконная операция — продажа на сторону фондируемого материала, и оштрафовал завод на стоимость проданного кирпича и побежал радостно отчитываться начальству о своей полезности: спас государству незаконно заработанные заводом деньги. А тут и другой контролер — прокурор. Он возбудил в суде иск, чтобы взыскать с моего коллеги стоимость штрафа: по его «вине» завод оштрафовали. От такого идиотизма прокурора сначала даже городской суд опешил. Ведь этот замдиректора по сути спас от замерзания и суд ей, и самого прокурора. Суд иск прокурора не признал. Тогда прокурор внес протест в областной суд, который отменил решение городского суда и назначил новый суд. Иск был признан. Стоимость штрафа взыскали с коллеги, кстати, после третьего такого суда он уволился, а прокурор и судьи остались и радостно докладывали начальникам о своих успехах в борьбе с расхитителями социалистической собственности. Я же говорил, контролер в отличие от свиньи, если не найдет грязь, то выдумает.
И напрасно сетовать, что вот, дескать, у нас нет порядочных людей на ответственных постах судей и прокуроров. Но любой человек, попав в систему бюрократических отношений, либо вылетит из нее, либо станет подличать.
Мы не все сказали о бюрократическом аппарате, о действиях его членов и еще вернемся к нему, когда будем рассматривать собственно экономику. Но есть два крупнейших вопроса, связанных с существованием бюрократического аппарата управления, на которых нельзя не остановиться. Не аппарат виноват в этих проблемах, но именно в аппарате находится источник их существования.
Первый вопрос заключается в отходе от Дела, в потере ориентировки, в исчезновении у организации понимания, что такое Дело. Этот вопрос очень плохо понимают, поскольку все мы — дети бюрократического сознания. Человеку можно поручить только Дело, и ничего больше. Нельзя указывать способы достижения Дела. (Здесь уместно напомнить абсолютно точное изречение иезуита Игнатия
Лойолы: «Цель оправдывает средство».) В противном случае средство немедленно само по себе становится целью, и настоящей цели уже не достичь. Обычно критики Лойолы утверждают, что это изречение оправдывало пытки. Не это изречение привело к жестокостям, а то, что инквизиция вместе с основной целью — добиться правды от предполагаемого грешника — получила способ — пытку, и пытка (средство получения правды, по Лойоле) стала целью судов инквизиции. Но раз пытка стала «Делом», то настоящее Дело — получение правды — было уничтожено. Грешники говорили не правду, а то, что хотел услышать суд инквизиции.
И так бывает всегда, когда пытаются оговорить средства достижения цели. Возьмем, к примеру, делократа — командира в бою. Его Дело заключается в том, чтобы взять у противника деревню. Оговорите ему любой способ, как взять деревню, допустим, с потерями не более 15 человек, и Дело отойдет на второй план. Удастся взять с такими потерями, возьмет, но как только потери достигнут 13—14 человек, он прекратит атаки, поскольку в этом случае он хоть какой-то из двух приказов исполнит. И тогда эти 13—14 человек погибнут бессмысленно и бесполезно, то есть преступно.
Бюрократический аппарат, всё больше и больше инициируя средства достижения цели, все больше усиливая контроль за исполнением этих средств и ужесточая наказания, оставляет исполнителям все меньше и меньше возможности выполнить само Дело. У экономики, у предприятий Делом является удовлетворение спроса покупателей. И все. Ничего другого указывать нельзя. Но аппарат, навязав экономике способ, как это Дело сделать (средства), довел ситуацию до того, что вся экономика прилагала огромные усилия фактически для того, чтобы Дела не делать, чтобы дать покупателю не то, что нужно, не в те сроки, вообще от него избавиться. В те времена был анекдот, точно описывавший ситуацию. Решили провести эксперимент и дать советскому директору поработать месяц директором на американском заводе, а американскому — на советском. Через месяц они, счастливые, встречаются. «Я набрал заказов для твоего завода на 5 лет»,— хвастается американец. «А я от всех заказов отбился», — гордится советский директор.
Этот анекдот хорошо иллюстрирует и вторую особенность людей, работающих в контакте с аппаратом. При аппарате руководители атрофируются, они перестают понимать Дело, перестают понимать, зачем они нужны. На протяжении десятков лет их повседневная работа заключалась в передаче аппарату вопросов, поступающих к руководителю для решения и затем в утверждении этих решений своей подписью. При аппарате руководитель — самый малодумающий субъект, ему фактически надо знать грамоту, чтобы просмотреть бумагу с вопросом, отметить в ней ключевые слова, по которым определится исполнитель, и адресовать ее этому исполнителю. Как это ни парадоксально, но при аппарате руководителю нужно уметь только читать и расписываться, хотя бы так, как Ельцин, — медленно, высунув от старательности кончик языка.
В отличие от стран Запада в СССР была еще одна управленческая структура, в которой руководители физически не могли заниматься Делом — структура партийного управления. Ей бы, КПСС, заняться своим Делом, идеологией, а ей это Дело дополнили другим — ответственностью за все в областях и районах, то есть ответственностью за работу промышленных предприятий, сельского хозяйства, медучреждений и прочего. Нельзя сказать, что партийные функционеры уклонялись от этого, но как физически они могли управлять? Ведь управление — это разделение своего Дела между подчиненными, а между подчиненными обкомов Дело распределяли отраслевые министерства. В этом управлении обкомам не было места, вернее, оно было искусственным, без реальных прав в собственно Деле. Уже только поэтому система партийного управления превращалась в некий контрольный бюрократический аппарат, главной целью которого был отчет по модным показателям. Партийные и советские руководители вообще не имели практики в управлении. Даже в тех Делах, где они могли бы попрактиковаться, бюрократическая боязнь ответственности требовала от Них устранения от Дела.