Страница 33 из 41
— Пока ничего хорошего, — произнес он, подсаживаясь напротив. — Электродрели в комплекте, а сверл — море. В кладовке одного поломанного инструмента несколько ящиков.
— Считаешь поиски пустой затеей?
Сазонов помолчал, полез в карман за сигаретами. И решил?
— Пошарим еще. Может, найдем.
Максимов дождался, когда Екатерина Матвеевна принесет штатное расписание, и приступил к допросам. Час шел за часом. Свидетели, сменяя друг друга, чередой проходили перед Михаилом Ивановичем. Все, как могли, старались помочь следователю, высказывали догадки, не скрывали подозрений. Под вечер к Максимову опять зашел Сазонов. Весь перепачканный в мелу, он устало привалился к подоконнику.
— Не обнаружили, — хмуро выдавил начальник уголовного розыска.
Говорить не хотелось. Каждый понимал: преступники могли выкинуть обломок сверла где угодно, но отсутствие его в мастерской серьезно колебало версию о причастности к разбойному нападению «своего», из монтажного управления.
Внезапно дверь с грохотом распахнулась, в комнату ворвался запыхавшийся сержант, шофер дежурной части УВД.
— Товарищ майор, я за вами! — закричал он возбужденно. — В продовольственном магазине у автовокзала задержали парня, сбывавшего краденые деньги. Опергруппа на месте.
Сердце Максимова радостно екнуло. Сдерживая волнение, он торопливо сложил в портфель документы. Неужели взяли? Не верилось, что преступник, на розыск которого затрачено столько сил, попался так обыденно и просто. Не сговариваясь, они с Сазоновым выбежали из кабинета и, прыгая через ступени, ринулись вниз к автомобилю.
Нужный сотрудникам магазин обращал на себя внимание неоновой рекламой, неутомимо бежавшей в вечерней вышине вдоль всего карниза дома. Из торговых залов выходили последние покупатели. Винный отдел уже закрыли, и Максимов через зеркальные стекла витрин разглядел несколько человек в милицейской форме и среди них эксперта Платова и незнакомого младшего лейтенанта. Женщина в белом халате открыла дверь. С появлением Максимова среди возбужденных продавцов воцарилась тишина.
— Где задержанный? — отрывисто бросил следователь младшему лейтенанту.
— Участковый инспектор Холмов, — офицер приложил руку к козырьку. — Осечка вышла. Сбежал.
— От вас? — Неожиданность ответа бросила Максимова в жар.
— Нет, — огорченно сказал младший лейтенант. — У нас бы не вывернулся. Я подлетел с нарядом через три минуты после звонка, а его и след простыл. Зворыкина! — крикнул он невзрачной полкой женщине, стоявшей у кассы. — Подойдите сюда. Расскажите, как все случилось.
Кассирша приблизилась к следователю. Дрожащими руками она теребила марлю, то и дело прикладывая ее к глазам. Женщина все еще не могла прийти в себя от нервного потрясение. Подбадривая Зворыкину, Михаил Иванович взял ее за локоть.
— Успокойтесь, ничего страшного не произошло.
На лице кассирши появилась вымученная улыбка.
— Да, не произошло… У меня до сих пор поджилки трясутся.
— Когда появился этот человек?
— Перед закрытием. Покупателей тьма, идут и идут. Один протягивает деньги, слышу: «Пять бутылок «Экстры». Пробила ему чеки, и словно кто подтолкнул меня. Вспомнила про записку с номерами. Наш участковый еще перед открытием магазина принес и говорит: «Елизавета Ивановна, эти деньги жулик сбывает. Заметишь — дай знать». Смотрю, а номер пятерки у меня в списке. Я и обомлела. В себя-то пришла, вижу, парень отходит. По чекам узнала, у него их целая лента. И к продавцу, видно, загодя очередь занял… — Елизавета Ивановна перевела дыхание. — Кабину захлопнула, бегу к заведующей. Она на меня машет, отстань. Деньги в мешок складывает, к инкассации готовится. Я ей кричу: «Вор объявился!», а она не поймет никак…
— Чего не пойму? Не так ты сказала, — перебила ее заведующая. — Прибежала как сумасшедшая и орешь: «Звони в милицию, я бандита поймала, водку покупает на краденые деньги». И бежать обратно. Я, товарищ следователь, звоню в наше отделение, приезжайте, так, мол, и так… поймали. А она, оказывается, только еще собирается его ловить…
— Вот, вот, правильно, — согласно закивала Елизавета Ивановна. — Бегу обратно, а он уж в вещмешок бутылки прячет. «Эх, — думаю, — была не была!» Подбежала к нему сзади и в последнюю бутылку вцепилась изо всех сил. Наступаю на него: «Отдай сдачу!» А сама от страха трясусь. Ох и натерпелась! Он бутылку вырвать старается и со зверскими глазами шипит: «Сдачу тебе? Выдам полностью и не очухаешься!» И лезет в карман, Я глаза закрыла — будь что будет. Чувствую, двинул меня. Лечу вместе с бутылкой, хрясть ее об стену. Только брызги полетели…
В разговор вступила молоденькая продавщица:
— Я все видела. Никто тебя, Елизавета Ивановна, не толкал. Парень отпустил бутылку, ты и полетела об стенку, я думала, ты ее прошибешь. А он со злости махнул рукой, рюкзак схватил — ив дверь. Мы выбежали, народ идет, а его нет. Словно испарился. Правда ведь? — Она закрутила головой, ища поддержки у подруг.
— Вспомните, как он выглядел, — попросил Максимов Зворыкину.
— Я его нахальные глаза вовек не забуду. Сразу видно, бандюга с большой дороги. А тоже мне, одет прилично, и не подумаешь, в кожаной куртке.
— Вот к неправда! — опять вмешалась молоденькая продавщица. — Симпатичный такой, с васильковыми глазами. И в куртке с «молниями», это уж верно. И еще шарф зеленый.
Сазонов с Максимовым переглянулись. Опять кожаная куртка. Преступник никуда не уехал, бродит по городу.
— На осколках бутылки я обнаружил три четких следа пальцев, годных для идентификации. — Платов поднял вверх и показал Михаилу Ивановичу на просвет два осколка. — Следы оставлены не Зворыкиной.
— Деньги у вас? — Максимов повернулся к примолкшей было кассирше.
Елизавета Ивановна заспешила в свою кабину и выдвинула ящик кассового аппарата. Вооружившись пинцетом, Платов осторожно извлек из ячейки шесть пятерок и разложил на листе оберточной бумаги, взятой с прилавка. Внимательные глаза эксперта на четырех из них отметили необычное потемнение, пятая с угла чуть заметно обгорела. Номер ее значился в списке разыскиваемых денег.
На следующее утро Михаил Иванович снова приехал в монтажное управление. В вестибюле висел некролог с крупной фотографией улыбающегося старика. Тихов умер. С тягостным чувством за эту нелепую смерть Максимов поднялся на этаж в отведенный кабинет.
В дверь робко постучали, и в кабинет вошел здоровенный неуклюжий парень в испачканной рубашке с короткими рукавами. Следователь узнал слесаря мастерской Кондратова.
— Я не все вам сказал вчера, — вдруг выпалил он с порога. — Увидел, как плакат вывешивают, — в душе словно перевернулось… Нельзя такого прощать…
— Хотите дополнить? — Максимов кивнул на стул.
— Догадку имею, товарищ следователь. А там уж сами смотрите, что к чему. Скажу, но с условием… дотошно разобраться. Боюсь оговорить. Совесть доймет, коли от фонаря ляпну. Окажется виноватый — так ему и надо. — Кондратов сел и перешел на шепот; — Хочу поделиться насчет Якова Захарова, есть у нас такой любитель выпить. В день получки, — слесарь бросил опасливый взгляд на дверь, — двадцать третьего, Яшка долго торчал у конторы, все бульдозер ремонтировал. Мы по заявкам работаем. Техника отказала — вечером черкани в журнал у диспетчера — утром тебе чин чинарем в лучшем виде исправят. А он прибегает после обеда часа в два или три без заявки — пускач барахлит. Я не посчитался, конечно, заменил ему, на сдельной все ж. Смотрю, принял работу и ходит покуривает, не торопится. Мне, в общем, до лампочки следить, уехал он или нет. Только слышу, начальник колонны на него орет, когда, мол, прохлаждаться кончишь? Бульдозер нужен, на объекте люди стоят!
— Не понимаю, Кондратов, какое отношение имеет ремонт бульдозера Захаровым к нападению на кассу?
— Самое прямое. Я не досказал. К вечеру сидим на лавочке, курим. Вижу, к нему мужик подходит, но не дошел, а так с бочка на него посмотрел и перемигнулся. Яшка головой повертел, будто подбородок о воротник почесал, и глазами показывает в сторону входа. Тот в ответ кивнул и прямиком в контору на второй этаж, где касса.