Страница 28 из 41
Она включила Главную (сиречь единственную) улицу. Первый квартал — никого. Второй — никого. Поворот к Майскому лугу — бегут. У Майского дуба — столпотворение.
Та-ак.
Она выскочила на улицу как была — в халатике, перемазанном глиной и с засученными рукавами. Побежала. У дуба ничего особенного она не увидела, просто под деревом стоял автоприцеп со здоровенным экраном, на котором мелькало множество лиц. Все до единого были незнакомыми и заполняли пространство экрана так плотно, что не было видно, откуда ведется передача. Собственно, вестись она могла только с космодрома.
Итак, они уже сели. Оперативно. И сразу же сцепились с первопоселенцами, во всяком случае, перед самым экраном, расставив по-боцмански ноги и заложив руки за нагрудник клеенчатого передника, стоял Сусанин. Он и «те, с экрана, говорили, перебивая друг друга.
— Как же, — рычал Сусанин, — свернули мы работы! У нас тут телята-сосунки, их в глубь материка не отправишь!
— Ничего, ничего, — весело и категорически отвечали с экрана, — половину завтра отгрузите на наш корабль, остальных — назад, в естественные условия. Людей оставите минимум.
— Позвольте, позвольте. — Жан-Филипп не выдержал и стал рядом с Сусаниным. — Кто распоряжается на Земле Тамерлана Степанищева?
— Мы, — отвечали веселые нахалы с экрана. — С момента нашего приземления тут — мы. И вы это знаете.
Варвара подобралась к Теймуразу и дернула его за халат:
— Темка! Кто это еще на нашу голову?
— Стратегическая разведка Галактического совета, вернее, только океанологи — Голубой отряд. Между прочим, имеют право занести нашу Степуху в КГК, со всеми вытекающими.
Красная Галактическая Книга была, собственно, не книгой, а списком планет, где надо было принимать чрезвычайные меры.
Голубой отряд. Ничего голубого в них не было, кроме буковок на рукаве — СР. Да еще головы, бритые до голубизны. Чертовски похожие друг на друга, худощавые и неистощимо энергичные, они все время находились в движении — даже не сосчитаешь, сколько их.
— Мы в дороге проглядели ваши материалы, — говорил один, которого отличали пушистые девичьи ресницы, резко контрастирующие с бритым черепом, да еще легкий тик, пробегающий по правой щеке. — Не исключено, что на наше вторжение последует ответная реакция.
— Как бы от всей Пресептории не осталось одно мокрое место, — подхватил другой.
— Пока не жалуемся, — неубедительно возразил Сусанин.
— И несчастья с людьми произошли вне Пресептории! — торопливо вставил Келликер.
— Пока — вне, — терпеливо согласился тот, с ресницами.
— Да вы представляете себе, в каком режиме мы все это время работаем?! — взорвался Сусанин. — В режиме панического страха. Нет, не перед молниями и змеями морскими. Просто в один несчастный день на нас могут свалиться так называемые «хозяева», и мы в бешеном темпе должны будем отсюда убираться во имя и во исполнение всех Галактических деклараций. А стеллеровы коровы, а…
— Ну, Евгений, сколько тысяч лет назад тут наблюдалась высадка так называемых «хозяев»? По грубым прикидкам?
— Наименее ожидаемое — наиболее вероятно. Закон всемирной подлости называется. Ждать логики здесь, где ее не существует…
До сих пор Варвара слушала этот диалог с возрастающим восторгом: стратеги-психологи из Голубого отряда умело стравливали эмоциональный пар, чтобы за ночь у обеих сторон снизить содержание адреналина в крови и утром приступить к спокойной работе. Но последние слова заставили ее вспомнить, зачем она прибежала.
— Да есть логика, есть! — запальчиво крикнула она.
Сусанин и Жан-Филипп полуобернулись, расступаясь, и она в своем измазанном халатике оказалась между этими корифеями.
— Это еще кто? — вопросили с экрана. — Женька, твой кадр?
— Оператор-таксидермист, — процедил Сусанин сквозь зубы.
Варвара отвернулась. Провалиться бы в тартарары!
— Таксидермист… Э-э, на ловердеке, вернитесь! — крикнули с экрана. — Закончите свою мысль. Пожалуйста.
Теймураз поймал ее за плечи и повернул обратно. Варвара упрямо вскинула подбородок — на нее с экрана спокойно и доброжелательно глядели восемь пар глаз. Такие глава бывают у людей, обладающих даром мгновенной и безошибочной оценки происходящего. Она вздохнула, пошевелила ногой немнущиеся травинки:
— Здесь дело не в логике, а в ее клиническом нарушении.
— То есть вы хотите сказать, что логика все-таки отсутствует?
Варвара упрямо сжала кулачки. Неужели и эти не поймут?..
— Отсутствие и нарушение совершенно разные вещи, неужели непонятно? Но здесь искали логику в чистом виде, пытались разобраться в работе искусственного мозга, который априорно считали ВЕЧНЫМ и ЗДОРОВЫМ…
На экране опять произошло перемещение — как при едва ощутимом потряхивании калейдоскопа.
— Послушай, Гюрг, а девочка мыслит конструктивно, — небезразлично откомментировали из левого нижнего угла. — Продолжайте, продолжайте, пожалуйста…
— По всей вероятности, мыслящее устройство, находящееся на дне моря, долгое время работало четко по программе — не знаю уж, по какой именно. Но образы распознавались, группировались по классам — механизмы, животные, биороботы, гуманоиды; соответственно имелись указания — кого лелеять, кого попросту топить. В сомнительном случае в запасе имелось превеликое множество тестов. Но прошло тридцать тысяч лет. Наступила старость.
Она этого и ждала — за спиной мгновенно возник возмущенный гул. И имя — то самое имя, которое не могли не вспомнить…
— Только не надо про Лероя! — крикнула она, круто оборачиваясь назад. — Да, старость священна, когда это старость человека. Только человек становится стократ мудрее и добрее. Но не разваливающаяся на части машина. И это попросту страшно, что все это сказочное побережье сейчас находится во власти случайного каприза выжившего из ума вычислительного центра!
Стратегическая разведка развеселилась, но не более чем на той секунды:
— На эту аналогию вас навело зрелище Золотых ворот?
— И ворота в том числе. И еще многое.
На экране снова зашевелились, вынырнули даже две—три посторонние головы — бородатые и обильноволосые. Но их быстро вытеснили.
— Но до сих пор вас беспокоил только принцип естественного отбора с учетом агрессивности. Или нет?
Однако они досконально ознакомились со всеми материалами, если им известна каждая ее мысль!
— До некоторых пор — да. Но судьба побережья в целом…
— А почему вы говорите только о побережье?
— Аномальных явлений в глубине материна практически не наблюдается, и вы сами учитывали это, когда выбирали площадку для запасного поселка. А побережье… Где ж им было и развернуться, как не на побережье — ведь это, несомненно, были амфибогуманоиды.
— А вы в этом убеждены?
— Да. Они даже собак себе завели не на суше, а в море. Координационный центр, эта развалюха, тоже под водой — по-видимому, он лежит в основании одного из рыжих островов, потому и не просматривается со спутников. Аквалангистам туда не приблизиться, но дайте нам с Теймуразом неделю, и мы положим вам на стол снимки этого центра.
— Бред! — сказал Сусанин. — Аполины натаскали тут всяких штучек-дрючек, но это детали летательных аппаратов, разбитых молниями тридцать тысяч лет «азад!
Ни одна бритая голова не повернулась в его сторону.
Нелепость ситуации заключалась в том, что весь Голубой отряд битых четверть часа занимался исключительно какой-то пигалицей, таксидермисточкой без высшего образования и мохнатой коброй по характеру, а вокруг стояли сто шестьдесят работников Пресептории и слушали молча.
— И последний вопрос: значит ли все вышесказанное, что вы имеете собственную, отличающуюся от общепринятой концепцию биосферы Тамерланы — более или менее полную и непротиворечивую?
Варвара снова пошевелила ногой упругие травинки, серебрящиеся в отсветах экрана.
— По-видимому, да.
С экрана смотрели дружелюбные, интеллигентные и совершенно чужие лица.
— Послушай, Гюрг, а ведь девочка нам подходит, — снова подали реплику из левого нижнего угла. — Девушка, пойдете к нам в Голубой отряд?