Страница 37 из 47
– Находясь снова у нее, вы, мадам, сможете контролировать ситуацию!
– Да, смогу! – резко возразила Анжелика. – Смогу, когда София прикажет отрубить мне голову или бросит меня в холодный подвал!
– Сделайте все возможное, чтобы избежать этого! Пустите в ход все свое обаяние, свой ум!..
– Софии ни к чему мой ум и тем более мое обаяние!..
Анжелика нахмурилась. Ведь она едва не добавила к своим резким словам сакраментальную фразу: «Софии не нужно мое обаяние, не нужен мой ум; Софии нужен ее сын, ее наследник!»…
– Вы не согласны? – спросил Лефорт.
Боже мой! Если бы у нее оказалась возможность подумать! Но подобной возможности ей давно уже не предоставляла судьба!..
– Я хотела бы поговорить с царем!..
– Это не так просто!
– Мне необходимо видеть его! Я должна, я обязана кое-что важное сообщить правителю Московии!..
Лефорт молчал, наклонив голову.
– Так что же? – не вытерпела Анжелика. – Я не понимаю, почему вы медлите!
Лефорт поднялся из-за стола.
– Едем!..
– Погодите! – остановила его Анжелика. – Я хотела бы вознаградить маленькую Анну, ее мать и брата!..
– Не тревожьтесь об этом. Они получат свое вознаграждение.
– Тогда переведите им мои слова!
Анжелика подошла к маленькой Анне, обхватила ладонями ее чумазые щеки и поцеловала в нос, чуть приплюснутый.
– Прощай, маленькая Анна! – сказала Анжелика. – Я не забуду тебя! Мы еще встретимся, когда мои обстоятельства улучшатся!..
Франц Лефорт перевел слова Анжелики на московитское наречие. Анна поцеловала руку заморской боярыни. Мать и брат маленькой спасительницы герцогини де Монбаррей кланялись.
Лефорт и Анжелика поспешно оделись и вышли во двор. Брат Анны нес перед ними фонарь. Они вышли на улицу. Там ждали их сани, то есть повозка на полозьях. Звезды и луна уже потускнели. Фигура возчика виделась совершенно черной. Лефорт помог Анжелике усесться, затем сел сам. Брат Анны накинул на ноги сидящих в санях медвежью шкуру, которая была прикреплена к саням спереди. Возчик дернул вожжи. Сани тронулись с места и легко покатились по снегу. Слабый свет фонаря уплыл в домишко Марьи Кузьминой.
Возчик, разумеется, хорошо знал дорогу. Вскоре сани очутились на широком пространстве и помчались стремглав.
– Дышите носом, мадам! – посоветовал Лефорт. – Зима суровая, воздух очень холодный. Возможно легко простудиться…
Анжелика послушно задышала носом, не открывая рта. Мороз щипал щеки.
– Далеко ли нам ехать? – спросила Анжелика.
– Лучше молчите, мадам! Берегитесь холодного воздуха! А ехать нам далеко, достаточно далеко!..
Анжелика замолчала. Сани выехали на равнину. Она пыталась понять, где они едут. Не та ли местность, где они проезжали верхом? Нет, кажется, не та!..
«Скоро утро, – думала Анжелика, – скоро утро!..»
Она уже совершенно успокоилась. Скоро она увидит Петра. Он должен быть извещен о том, что царица София уже знает: ее сын вернулся! Должен быть извещен? Или все же нет? Как лучше поступить?..
Странные протяжные и дикие звуки прервали размышления герцогини де Монбаррей. Звуки эти повергали в ужас и тоску. Анжелика почти догадалась, что же это, но все же спросила:
Что это? – обращаясь к своему спутнику.
– Волки! – коротко бросил он в ответ.
Анжелика тотчас сообразила, что дело нешуточное!
Невольно она схватилась за древко с топориком. Она не забывала о своем оружии, об оружии, которое было добыто ею ценой убийства!
Лефорт кричал возчику по-московитски, понуждая того ехать еще быстрее.
– Скорей! Скорей! Пошел! – кричал женевец.
Возчик гнал лошадей.
Седоки цеплялись друг за друга, поворачиваясь так, чтобы видеть мчавшихся за санями серых разбойников. Анжелика уже различала оскаленные пасти, горящие глаза, клиновидные серые морды.
– У вас есть оружие? – спросила Анжелика, крепко хватаясь обеими руками за рукав шубы Франца Лефорта.
– Нет! – крикнул он.
Волки приближались.
«Как глупо!» – подумала Анжелика.
Это ведь и вправду было глупо: прожить буйную жизнь, спастись от многих опасностей и… погибнуть в далекой холодной стране от клыков диких зверей! Но нет! Она так просто не отдаст свою жизнь!
Матерый волк вырвался вперед и седоки уже могли расслышать щелканье огромных зубов… Анжелика решительно схватилась за древко своего топорика. Она проклинала тяжелый кафтан стражника, сковывающий ее движения. Но все-таки она ухитрилась размашисто метнуть свое оружие! Матерый волк отчаянно завизжал и покатился по снегу. Его сотоварищи резко рванулись бежать назад, прочь от саней с опасными седоками! Лошади вдруг стали как вкопанные. Сани внезапно повернулись и все трое – Лефорт, Анжелика, возчик – очутились в снегу. Помогая друг другу, они поднялись на ноги.
– Я должна вернуть мое оружие, – сказала Анжелика.
– Вы сошли с ума! Теперь уже вы сошли с ума! – простонал швейцарец и вдруг повалился снова на снег. Он лишился чувств. Анжелика набрала полные горсти снега и принялась тереть лицо друга Петра. Франц Лефорт скоро опомнился. Анжелика неуклюже побежала к агонизирующему волку. Умирающий зверь обливался кровью. Он был смертельно ранен. Анжелика нагнулась и ее оружие вновь очутилось в ее руках. Она посмотрела на умирающего зверя. Франц Лефорт подошел к ней.
– Матерая волчица, – произнес он задумчиво.
– Волчица?! Я думала, вожаком стаи бывает волк!
– Редко! – Лефорт смотрел на издыхающую волчицу. – Чаще всего стаей руководит волчица!..
Оба замолчали. Анжелика не спрашивала, кого напомнила ее спутнику волчица! Конечно же, царицу Софию!..
Дальнейший путь протекал без трагических случайностей. Звезды и луна уже совершенно побледнели, когда сани подъехали к деревушке, состоявшей из пары десятков домов, деревянных сельских московитских домов. С первого взгляда возможно было подумать, что деревушка совершенно заброшена, но на самом деле это было не так! Откуда ни возьмись, бросились к подъезжающим саням вооруженные люди, но приостановились, узнав друга царя. Анжелика поняла, что молодого царя хорошо охраняют. Петр явно уже собрал своих сторонников и, должно быть, готовился к решающему столкновению со своей сестрой. Лефорта и Анжелику проводили в один из домов. Там, в бедно убранной комнате, сидел за деревянным столом Петр. Он показался Анжелике сумрачным и задумчивым.
– Снимите верхнюю одежду, – сказал он, никак более не приветствуя вошедших.
Лефорт и Анжелика освободились от неуклюжих верхних одежд. Лефорт помог своей спутнице стащить с плеч кафтан-шубу стражника. Анжелика положила на пол древко с топориком. Надо было сесть, но они ожидали позволения.
– Сядьте! – приказал царь.
Они сели на обычную для убранства московитских домов скамью без спинки.
Петр обратился к своему старшему другу:
– Франц, ты готовишься к возможным стычкам в городе? Собраны ли наши летучие отряды?
– Подготовка идет, – отвечал Лефорт с воодушевлением.
– Быстрее, быстрее! – Петр ударил кулаком по столешнице. – Как возможно быстрее! – повторил он.
– Да, да, не тревожься! – Лефорт помахал рукой.
Разговор шел на французском языке.
– А теперь ступай! – Петр по-прежнему обращался к Лефорту. – Я должен поговорить с герцогиней де Монбаррей наедине!
Лефорт поднялся и тотчас пошел к двери. Мужчины не подмигивали друг другу, как можно было бы ожидать, а оставались серьезны.
Едва дверь за Лефортом затворилась, как Петр начал разговор. Он сразу же заговорил просто, без церемоний.
– Кое-что мне уже известно, – сказал царь. – Но я хочу знать подробности вашего разговора с моей сестрой, а также подробности бегства Андре Рубо!
Анжелика подробно рассказала о своей беседе с царицей Софией. Петр кивал и глаза его то и дело вспыхивали грозными искрами.
– Что же касается бегства Андре Рубо, то этих подробностей я не знаю, – откровенно отвечала Анжелика.
Петр кивнул, затем произнес задумчиво: