Страница 35 из 47
– Встань, не бойся!..
В душе Анжелики пробудились материнские чувства. Она протянула руку и провела ладонью по холодной щеке ребенка. Девочка тотчас же смолкла. Посинелое от мороза личико выразило изумление. И Анжелика поняла, почему изумилась девочка! Малютка поняла, что перед ней женщина! Анжелика нашла в себе силы кивнуть и улыбнуться. Девочка поднялась с колен, отряхнула снег со своей ветхой одежонки. И снова не раздумывая, Анжелика подобрала доску и остановилась перед малюткой, сунув древко с топориком под мышку и протягивая девочке доску. Девочка схватила доску, почти машинально. Личико ее озарилось широкой улыбкой. Она залепетала какие-то московитские слова. Анжелика ясно разобрала то и дело повторяющееся:
– …Петр… Наталия… Петр… Наталия…
Личико девочки сияло. Анжелика догадалась, что встретила юную сторонницу Петра и его сестры!..
– …Петр!.. – Повторила Анжелика. – …Наталия… Петр…
Спустя мгновение она и девочка уже вылезали из черной дыры, волоча за собой доски. Девочка тотчас разглядела протоптанную тропку и бодро затопотала ножонками, обутыми в толстые сапожки, войлочные, должно быть. Анжелика следовала за ней, держа по-прежнему древко с топориком. Девочка тащила доски.
Анжелика, шагая за своей юной провожатой, успела поразмыслить о случайностях. А если бы перед ней возникла не эта детская фигурка, а, к примеру, какой-нибудь мужик-московит? Что тогда? Пришлось бы убить его! Анжелика невольно усмехнулась. Девочка, бойко топоча, приблизилась к почти поваленной ограде, перекинула с усилием доски, затем перелезла и сама. Анжелика перевалилась вслед за ней. Двор был мал и тесен. Строение, напоминавшее груду тряпья, занимало почти все пространство этого двора. Анжелика удивилась, увидев свет в окошке. Она явственно расслышала и шум. Но отступать не имело смысла. Девочка подошла к двери. Анжелика, подойдя следом, едва не упала, поскользнувшись на льду. Девочка всем своим худеньким тельцем и досками, которые крепко держала, налегла на дверь. Дверь отворилась. Краснолицая женщина в длинном красном платье из грубой ткани протянула к девочке грубые руки, набрякшие, от тяжелой работы должно быть. Голова женщины повязана была платком. Доски с громким стуком упали на деревянные половицы. Девочка кинулась к женщине, что-то лопоча, оборачиваясь к Анжелике и показывая на Анжелику пальцем. Имена «Петр» и «Наталия» вновь то и дело повторялись. Женщина поклонилась Анжелике, затем выкрикнула какое-то мужское имя, в достаточной степени неразборчиво. Подбежал оборванный мальчик и подобрал с половиц доски. На вид он был постарше девочки. Если ей было лет двенадцать, то ему – уже лет пятнадцать. Мальчик принялся топить большую закопченую печь. Анжелика разглядела длинный, сколоченный из неровных досок стол, посреди которого прилеплена была к металлическому блюдцу толстая сальная свеча. Женщина и девочка о чем-то переговаривались. Затем девочка подошла к Анжелике близко и потянула за руку. Анжелика надеялась, что ее накормят, но этого не произошло. Девочка тянула ее за руку, и Анжелика вновь пошла за ней. Малютка обошла печь и тянула Анжелику. Отойдя в сторону, девочка что-то говорила и говорила, указывая тонкой ручкой вперед. Анжелике пришлось войти в крохотную клетушку, в которой и повернуться-то было трудно. Девочка прикрыла дверцу. Анжелика осталась в темноте, задыхаясь от духоты и вони. С трудом поворачиваясь, она ухитрилась скинуть тяжелый кафтан, шаль и шапку. Теперь ей стало немного легче дышать. Она сохраняла присутствие духа. Можно было надеяться, что эти бедные люди не обидят ее. Но что же будет дальше? Анжелика понимала, что ее хотят спрятать. Но от кого?.. Очень скоро она поняла. Топот и шум поющих голосов раздались совсем близко. В комнату явно ввалились мужчины. Они пели, похохатывали, топали ногами. Анжелика чутко прислушивалась. Она уловила плеск. Должно быть, хозяйка, которая, наверное, была матерью и девочки и мальчика, угощала мужчин вином. Едва ли это могли быть члены семьи! Скорее всего пришли гости. Но какие гости могли прийти поздно ночью?! Анжелика вся превратилась в слух. Но что же она могла понять?! Увы, нечего! Мужские голоса шумно беседовали, перебивая друг друга. Но о чем они говорили? Анжелика не могла узнать. Затем голоса запели громко и стройно. Слова песни слышны были четко. Анжелика не понимала этих слов, но уже пыталась запомнить их. Мужчины пели:
– Эх! зять ли про тещу да пиво варил,
Кум про куму брагу ставленую,
Выпили бражку на Радуницу,
Ломало же с похмелья до Иванова дня…
Затем один мужской голос прервал пение и заспорил с другим мужским голосом. Слышно было, как они стучали по столешнице донцами кружек. И тут снова затопали обутые ноги, раздались голоса женщины и ее детей. Загремел новый мужской голос. Еще один гость. Топали ноги, плескалось вино, выливаясь из кувшина в кружки. Голоса вновь запели:
– Не стучит, не гремит,
Ни копытом говорит,
Каленой стрелой летит
Молодой олень!
У оленя-то копыта
Серебряные.
У оленя-то рога
Красна золота.
Ты, олень ли мой, олень.
Ты, олешенька!
Ты куда-куда бежишь,
Куда путь держишь?
Я бегу ли, побегу
Ко студеной ко воде,
Мне копытцем ступить,
Ключеву воду студить!
Ты, Дунай ли, мой Дунай!
Дон Иванович Дунай!
Молодой олень!..
Анжелика напряженно вслушивалась. Пели стройно и звонко. Внезапно сердце Анжелики радостно забилось. Она услышала, что один из голосов поет с несколько странным выговором, совсем не похожим на то, как выпевали слова песни остальные певцы. Анжелика поняла, что один из поющих – не московит! Не московит! Конечно же, европеец! Должно быть, из того самого квартала Москвы, где живут иностранцы! Кто он? Итальянец? Немец? О, если бы француз!.. Но не обманулась ли она? Анжелика вновь принялась вслушиваться до боли в ушах! Нет, она не обманулась, не ошиблась! Один из поющих голосов явно выпевал слова песни с иным, нежели у московитов, выговором!
Анжелика вдруг поняла, что с ней нет топорика, насаженного на древко. Она безоружна! Но когда же она выронила оружие? Неужели ее все же заманили в ловушку? Она осторожно принялась водить руками в душной темноте. Нет, вот оно, древко, а вот и топорик. Она водила руками очень осторожно, чтобы не порезаться нечаянно. Итак, ее оружие было с ней. Она отложила оружие и, насколько это было возможно, привела в относительный порядок свои волосы и одежду. Как хорошо, что на ней европейское платье! И снова надо было решаться! Но, может быть, все же не спешить? Один из поющих голосов – явно голос иностранца, но остальные голоса – ведь это голоса московитов! И если Анжелика сейчас выберется из своего убежища, кто знает, не набросятся ли на нее эти московиты; кто знает, сможет ли защитить ее неведомый ей иностранец! А вдруг он – сторонник царицы Софии? Но нет, это маловероятно! Маленькая девочка с таким восторгом произносила имена Петра и Наталии… Нет, Анжелика не станет спешить показывать себя!..
Голоса шумели еще долго. Или Анжелике казалось, что это происходит слишком уж долго. Пелись песни, с плеском лилось вино, стучали о столешницу донца кружек… Но как долго ей еще ждать? Анжелика почувствовала, что ее глаза слипаются. Сказывалась усталость. Она столько испытала за эти дни!.. Анжелика сама не заметила, как заснула. Глубокий сон сморил ее.
Анжелика спала долго. Разбудило ее прикосновение к ее руке влажной детской ручки. Анжелика вздрогнула, но спала она все же чутко и тотчас очнулась от сна. Тоненький голосок девочки что-то говорил ей потихоньку. Девочка тянула ее за рукав. В открытую дверцу просачивался слабый свет из комнаты. Странная после грома пьяных песен тишина парадоксально оглушила герцогиню де Монбаррей. Нимало не колеблясь, Анжелика снова последовала за своей юной провожатой.