Угроза с Веги

Он подал пример - встал и расстегнул поясной ремень. И понял, что Шкода был прав. Когда скафандр бесформенной грудой улегся на земле, Торп, оставшийся только в хлопчатобумажном нательном комбинезоне, почувствовал себя совершенно беззащитным. Комбинезон был грязен, от него нехорошо пахло. Но чувство облегчения стоило этих неудобств. Через несколько минут и Хэдли избавили от скафандра.

– Что дальше? - поинтересовался Шкода. - По-вашему, они достаточно цивилизованные, чтобы кормить пленных? - Тощий, жилистый радист, казалось, подпитывался отчаянной злостью из какого-то невидимого источника. Он выпрямился, приложил ладони рупором ко рту и прокричал: - Эй, вы! Как насчет того, чтобы нас накормить? До чего же паршивый тут сервис!

Это возымело действие. Торп увидел, как две женщины обменялись знаками, услышал их скороговорку. Они что-то решили, затем одна повернулась и скрылась с глаз. Лейтенант отметил, что верхние края углубления поразительно ровны и столь же безупречны ступеньки. Или террасы. Значит, это и есть амфитеатр. Земля под ногами была тверда, как камень, но, сколько ни вглядывался, он не заметил кровавых пятен или чего-нибудь в том же роде. И подумал, что в любой деревне необходим центр, точка фокуса, где встречаются и обсуждают важные вопросы правители и старейшины, где происходят праздничные торжества. А может, здесь нет правителей и старейшин и не бывает праздников? Джереми порылся в памяти и запоздало пожалел, что так мало смыслит в социологии и антропологии.

Внезапно застонал Хэдли, и товарищи дружно опустились возле него на колени. Здоровяк пошевелился, открыл глаза.

– Полегче, полегче, - предупредил Торп. - Вам вроде не слишком крепко досталось, но лучше полежите спокойно. А я пока расскажу, что случилось.

Хэдли, слушая, не шевелился, двигались только глаза. Наконец он крякнул и осторожно попытался сесть. Удалось.

– Да я вроде цел. Но ощущение - как будто на мне сплясали килкенийские чечеточники в деревянных башмаках. Ничего, руки и ноги в порядке. А что это за рыбобабы с зелеными волосами?

– Сами поглядите. - Торп показал большим пальцем на стражниц, и ирландец, ужасно морщась, попробовал их рассмотреть в ярком солнечном свете.

Через минуту донеслись отголоски оживленного разговора, и люди на краю импровизированной тюрьмы пришли в движение. Появились новые лица, а потом по ступенькам осторожно сошла процессия женщин с подносами и корзинами. Их возглавляли две вооруженные «русалки» с суровыми лицами, каждая держала лук с длинной стрелой на тетиве; острые жала хищно смотрели на пришельцев. Под стать выражениям лиц были и жесты.

Трое землян попятились к противоположному краю нижнего яруса и там подождали, пока корзины и подносы опустят на землю. Напрашивалось предположение, что им принесли еду и напитки, но Торпу в тот миг было не до угощения. Куда интереснее были принесшие его женщины. Лицами и фигурами они мало отличались от своих воинственных соплеменниц, но, в отличие от них, носили одежду. Их было три, и они щеголяли юбками и жакетами из узорчатой, с шелковым отливом вязаной ткани. Юбки представляли собой квадраты материи, обернутые вокруг бедер и чуть-чуть не достающие до колен. Держались они при помощи ременной петельки и пряжки. Самой настоящей пряжки, судя по металлическому блеску. Жакеты были короткие, без рукавов, с глубоким вырезом спереди, полы стягивались под грудью и застегивались опять же на пряжку. А самое главное - из прорезных карманов на боках выглядывали рукоятки коротких ножей или кинжалов. Контраст между пристрастием к украшениям и дикарской готовностью к бою был разителен. Пряжки говорили об умении обрабатывать металлы. Текстура ткани и красители - об утонченной природе общества. А кинжалы - о постоянной бдительности. И где, интересно, здешние мужчины?

– А как мы узнаем, можно это есть или нет? - осведомился Шкода. - На вид вроде ничего, но мне что-то не хочется, чтобы у меня волосы позеленели.

– И все-таки придется попробовать. По крайней мере, посуда чистая.

Торп взял пузатую глиняную кружку и с любопытством ее рассмотрел. Она была легка, покрыта глазурью и вполне симметрична - очевидно, сошла с гончарного круга. Большой питьевой кувшин с двумя ручками смотрелся ей ровней и был до краев полон светло-янтарной жидкости. Торп наполнил себе и товарищам кружки. Питье! Во рту слюнки потекли от предвкушения. А вкус… Джереми подержал жидкость во рту, сосредоточился на ощущениях. Вкус определить трудно. Что-то сброженное, напоминает слабое пиво. Лучше не налегать, пока нет уверенности, что закуска годится в пищу.

– Ну, хоть горло можно промочить, - заявил Хэдли, безрассудно осушая кружку. - Господи Боже, да это же питье цивилизованных людей! Вот уж не чаял еще разок его отведать. Шкода, а что там за красные штуковины?

Пищу пробовали нетерпеливо, но осторожно. В одной корзине оказались куски жареного мяса. На вкус - как жилистый цыпленок, но с анатомией более чем странной: земляне не могли припомнить существа, у которого кости сочленялись бы под такими углами. Еще была сушеная рыба, мелкая и безвкусная. И фрукты всевозможных форм и цветов, в большинстве такие сочные, что едва не лопались. С каждым глотком к пленникам возвращались силы и надежда. Время от времени Торп поглядывал на молчаливых наблюдателей: в голове роились вопросы. Солнце стояло высоко, и было жарко: ступени амфитеатра не давали тени.

– Попробую с ними поговорить. - Он приложил ладони ко рту и прокричал: - Здравствуйте! Мы с Земли. Хотим с вами побеседовать. Мы пришли с миром. - Без последней фразы обойтись он не мог, хоть и звучала она смехотворно.

Наблюдатели зашевелились, затараторили, и лейтенант вопросительно посмотрел на Шкоду. Радист изумленно глядел на него.

– Да ведь это - та самая болтовня, которую мы по радио слышали!

– Вы тоже так считаете? Эх, было бы у нас радио…

– Есть! - Шкода порывисто наклонился к скафандру, схватил шлем. - Еще в «стручке» я заметил, что передают они широкополосно и почти на той же длине волны, что и мы. Потом слышать их мы не могли - экранировали скафандры и корпус «стручка». А сейчас… - Он вынул из шлема индивидуальную рацию и показал Торпу. Она была не шире его ладони, состояла из приемника, передатчика, динамика, микрофона и изотопных батареек, все - самой миниатюрной конфигурации. Кнопку приема заменял стерженек. Шкода поднял его большим пальцем, и динамик затараторил.

– То же самое. И близко!

Торп наклонился к своему скафандру и заодно взял рацию Хэдли. Выпрямился, осторожно наполнил легкие воздухом и включил передачу.

– Здравствуйте. Мы - земляне. Мы к вам уже обращались. Сейчас мы совершили посадку и попали в плен. Вы нас слышите?

– Вы с Земли? - раздался знакомый, с непривычным акцентом голос. - Говорите вы как земляне, но откуда нам знать, что это не уловка Сияющих?

Торп отпустил рычажок и посмотрел на товарищей.

– Должно быть, они так прозвали вегиан - из-за серебристых кораблей. Да, наверное. Тут следует быть поосторожнее, чтобы нас не приняли за других. - И снова щелкнул тумблером. - Подождите. Чуть позже мы опять выйдем на связь.

Лейтенант опустил руку и нахмурился. Слишком много на него навалилось нового, слишком внезапно.

– Вы не забыли прокладку курса? - обратился он к Шкоде. - Можете хоть приблизительно сказать, где мы?

Радист состроил задумчивую мину и дрожащей рукой почесал в черных волосах на затылке.

– Только очень приблизительно, сэр. Рандеву эскадры состоялось в четырнадцати световых годах от Лебедя, в четырех градусах от Второго Квадранта. И оттуда мы скакнули по меньшей мере на два световых. Это все, что я могу сказать вот так, навскидку.

– И то хорошо. Я просто хотел убедиться, что мы не могли залететь поближе к какой-нибудь нашей базе или поселению. С этим вы согласны?

– Тут, сэр, никаких сомнений. Я понимаю, к чему вы клоните. Откуда они знают наш язык?

– Да. Все это мне мало нравится. Тот радист говорил об уловке Сияющих. Сдается мне, другая сторона тоже способна на уловки. А от своих мы чертовски далеко.