Угроза с Веги

Вот оно, пятно, заползает на экран сверху. Быстро. Слишком быстро! Перебор! Он врубил на миг коррекцию и увидел, как пятно прекратило свой безумный бег и неуверенно, враскачку двинулось вспять, к центру экрана. И осталось там.

Торп пошевелил пальцами (до чего же мешают перчатки!) и вновь взялся за рычаги основного двигателя. Сразу на него обрушилась сокрушающая внутренности мощь - торможение… Затем на тошнотворную секунду тяжесть отскочила, людей швырнуло вверх, рвануло «сбрую». И вновь - оглушительный удар падающего молота. Ожил, закашлял двигатель. Стрелки приборов бешено заметались, потом успокоились. На альтиметре - сто пятьдесят, «Поиск» терял высоту.

Из-за чудовищной тяжести перед глазами все плыло, но Торп упорно тянул на себя рычаги и молился, чтобы двигатель не заглох. Сто… а «Поиск» все еще стремительно падает. Снова кашлянул двигатель, корабль взбрыкнул и выровнял полет, мотнув своих наездников, как беспомощных кукол. И вдруг задергался под парализующими ударами невидимой кувалды, и невозможно было понять, что происходит. Торп, вцепившись в рычаги, держал их из последних сил и беспомощно корчился в пристяжных путах. Приборы одичали напрочь, ни одному уже нельзя было верить.

- Держитесь! -выкрикнул лейтенант. -Я… отстреливаю… «стручок»…

Его так швыряло вперед-назад, что он едва не прикусил язык. Джереми потянул руку к красному спускателю катапульты, промахнулся, попробовал снова, стиснул его изо всех сил, рванул… Не поддается. Он рванул опять, едва не потерял от натуги сознание. И рукоять уступила. Внизу душераздирающе затрещало, и Торп ринулся вниз, а днище «стручка» - навстречу…

Образумился пульт управления. На экране появилась картина: солнечное небо, облака. Слышно было, как шипит обтекающий корпус спасательной шлюпки воздух.

«А ведь мы все еще падаем», - отметил Торп, и его пальцы лихорадочно запорхали над пультом. Аккумуляторов двигателя хватало лишь на жалкую струйку ионного пламени - где ей тягаться с гравитацией планеты!

Снова в ушах зазвучал непривычный бубнеж, а на экран откуда-то из-за края набегана рябь.

- Шкода! - рявкнул Торп. - Вы что, сдурели? Сейчас же наденьте шлем. Мы с минуты на минуту вмажемся! Хэдли, готовы?

Ответа не последовало. Торп покосился на Хэдли и смутно различил в сумраке шлема его лицо - безжизненное, из носа натекло крови. А гравитационная хватка неодолима, и крошечный двигатель выбивается из сил, тщась превратить падение «стручка» во что-то наподобие спуска. Шлюпка не рассчитана на долгий полет при такой тяге. Торп приготовился к неизбежному удару и взмолился: поскорей бы. Пока не сели аккумуляторы. И вот наконец - удар и грохот, по сравнению с которыми все, что было раньше, показалось цветочками. Лейтенант завопил: «сбруя» вонзилась в грудь и плечи, а затем сорвалась с креплений. По ногам хлестнуло болью - по его ногам! Он ударился в металлический пол «стручка» и обмяк на нем бездыханной грудой.

Но что самое поразительное, он остался жив! Осторожно шевельнулся, приподнял и повернул голову. Шея скрипела, однако слушалась. Руки тоже двигались. И ноги. И было странное ощущение, словно он на все глядит со стороны. В темноте Джереми на что-то наткнулся, вспомнил про лампочки на рукавах, включил и увидел лицевую пластину скафандра, а под ней - без единой кровинки лицо. Глаза заморгали.

– Шкода, вы как?

– Будь я проклят, если знаю, сэр. Что случилось, черт возьми?

– Пока не могу сказать. Но мы вроде сели. Это я шатаюсь или наша чертова лоханка?

– Меня тоже качает. Эге! Да мы, похоже, в море. Все-таки приводнились.

– Так я и думал. Приборы полетели. И двигателю хана. Остается одно - открыть люк. Но сначала давайте глянем на Хэдли.

Шкода кое-как, со стонами, поднялся на ноги, подошел к неподвижно лежащему Хэдли, склонился. Торп присел рядом, повозился с фиксатором шлема, откинул его за спину. По лицу Хэдли медленно текла из носа кровь. Но это совершенно ни о чем не говорило. Кровь сворачивается медленно. А через перчатку скафандра пульс не прощупаешь, и дыхание по радио не услышишь. Лейтенант вернул шлем товарищу на плечи.

– Шкода, задержите дыхание и послушайте. Он дышит?

Напрасная трата времени. Слишком много посторонних звуков - от скафандров, да и от собственных отбитых легких. Ладонь случайно легла на накладной карман, где покоились трехмерные фотографии. Глянцевая поверхность! Лейтенант опять снял с Хэдли шлем, поднес к его рту фотографию, перевернул лицевой стороной к себе. Затуманена.

– Отлично! - Он со щелчком вернул шлем на место. - Жив. Будем надеяться, что это всего лишь нокаут.

– А знаете, сэр, почему мы его не слышим? У него рычаг передачи не включен. Мы все, похоже, обалдели от пережитого. Уж я-то точно. Еще бы! Получили от вегиан по соплям, рванули в «Паули» на раскаленном докрасна корабле, влепились в чужую планету - а тут, оказывается, по-английски говорят. Слушайте, сэр, а может, мы все-таки угробились и здесь что-то вроде преисподней?

– Если это и преисподняя, мы в нее угодили всей компанией. Вот что, Шкода. Кажется, мы плывем. Если, конечно, не тонем. То есть в лучшем случае мы примерно на полкорпуса в воде. А значит, если распахнем люк, «стручок» нахлебается и шустренько пойдет ко дну.

– О Господи! Вот тут-то и кончатся наши беды.

– Ну, все не так уж и плохо. Я почему об этом заговорил? Просто хочу вас предупредить. «Стручок» наберет воды и затонет, но нам-то беспокоиться не о чем, лишь бы скафандры выдержали да самим не запаниковать. Поняли? Нам повезло - люк открывается внутрь. И значит, в первую очередь надо вытолкать старину Хэдли, а мы выскочим следом. Подтащим его к этому борту, и вы, как только откроем люк, его выбросите. Потом выберетесь сами, я - последний. Ясно?

Он поплелся к люку, взялся за штурвал замка и выбрал опоры для ног. Энергичный рывок - и крышка люка откинулась и отшвырнула его, а затем по нему ударил мощный поток. Беспомощно барахтаясь, лейтенант все-таки ухитрился подсобить Шкоде, но невозможно было вытолкать через люк неподвижного Хэдли под таким напором воды. В считанные секунды они оказались в ней по грудь. Поток ослаб, но люка было уже не видать.

– И правда, обалдели мы! - прорычал Торп. - Идиоты. Пора выныривать, пока давление воздуха на борту сдерживает напор воды. Готовы? Дуйте вниз!

Шлем Шкоды исчез под водой. Радист потянул за собой Хэдли, а через несколько секунд раздался счастливый голос:

– Все отлично, сэр. Мы наверху. Кстати, тут солнышко! Красота!

Торп хмыкнул, согнул ноги в коленях и увидел ватерлинию - она поднялась до лицевой пластины его шлема. Выше - голубой свет, ниже - зеленый сумрак. Он ощупью нашел люк, проплыл через него и, вовсю работая ногами, выбрался в яркий, почти до рези в глазах, свет. На уровне носа колыхалась рябь, лицевая пластина была в крапинах воды, и сквозь них виднелись два покачивающихся на воде шара - шлемы товарищей. А дальше - тусклое пятно суши!

Джереми неуклюже развернулся, обнаружил цилиндрический нос «стручка» - спасательная шлюпка пьяно качалась на слабой волне. «Поиска» было не видать.

«Интересно, - спросил он себя, - как ты собираешься плавать в этой упаковке?»

И снова раздался веселый голос Шкоды:

– Я, наверно, смогу плыть, сэр. Знать бы только куда.

– Ну, это как раз проще всего. У вас за спиной земля.

Шлем Шкоды сильнее запрыгал на воде - радист разворачивался. Торп и сам заработал конечностями и до предела вытянул шею. И в тот же миг уловил краем глаза плеск - рядом с ним что-то вырвалось из воды на поверхность, а долей секундой позже он получил удар по спине и чужая рука обвила его шею, с силой вдавив в горло податливую ткань скафандра. Прямо перед его носом из воды появилась голова, и Джереми изумленно уставился в незнакомые глаза. В человеческое лицо. В лицо женщины с сине-зелеными вьющимися волосами, серебристо-зелеными глазами и кожей цвета слоновой кости. Она была бы привлекательна, если бы не такое агрессивное выражение лица. Оторопело и безмолвно взирал на нее лейтенант, а она вынырнула по грудь и застыла в воде, как тюлень. Торп увидел на ее шее полоску ремня. Изящная кисть описала дугу, исчезла за спиной и появилась вновь, и в ней был длинный блестящий клинок. Другая рука оставила в покое шею землянина, но пришел черед металла. Острие кинжала приблизилось к его горлу и застыло под подбородком. И было совершенно ясно, что это означает.