Атенрет

— Я просил выслушать меня, — холодно произнес владыка племени укадов.

Гомон стих.

— Лично я никаких выгод не вижу. Вражда с атамаками сейчас губительна для нас. Вы желаете умереть с гордо поднятой головой, защищая традиции предков, умереть как подобает степному воину? Что ж… У вас будет такая возможность. Придут голомеды, а обескровленная в боях с атамаками армия не сможет остановить несметные полчища людоедов. Вот тогда мы все умрем. Желудки голомедов с удовольствием переварят степняка. До сих не могу забыть, как людоеды семь зим назад уводили пленных словно скот, как резали людей на привалах, потрошили и варили в огромных чанах, а после… Их временные стоянки напоминали скотобойню. Земля по локоть пропитана человеческой кровью, кругом валяются обглоданные кости…

Ынталпс вдруг замолчал, эмоции захлестнули душу. Он с шумом выдохнул воздух из груди и грозным взглядом окинул присутствующих.

— Вы этого хотите? Я спрашиваю уважаемый майтоб, вы этого хотите?

Старейшины молчали. Большинство из них пережило не одно нашествие голомедов.

— Что же вы молчите? Воюйте с атамаками, если вам так хочется. Только это будет последняя война. А потом, через сорок белых лун хозяевами степи станут голомеды. Я все сказал.

Ынталпс вернулся на свое место.

Старейшины вновь начали спорить. Они в порядке очередности выходили к Очагу и высказывали аргументы как за, так и против предложения владыки племени укадов. Хранитель боялся вмешиваться в полемику. Чаша весов пока склонялась не в его пользу. Он долго ждал, терпел упрёки, но, в конце концов, решился перехватить утраченную инициативу:

— А не предлагают ли нам пойти на поклон к атамакам? — вопрос обескуражил старейшин.

Ынталпс понял, что наступил его звездный час. Он начал провоцировать майтоб.

— Я бы обратился к ним за помощью, — совершенно спокойно ответил он. — Их небесные скакуны способны обратить вспять голомедов. Тот, кто недавно был в Актовотконе, знает, что приморские города охраняются звездными воинами. Голомеды туда не сунутся. Людоеды придут к нам.

— А не потому ли ты предлагаешь степнякам пойти в услужение к атамакам, — язвительно завизжал Гынзутап, — что сам уже давно им пятки лижешь? Ты пригрел у себя атамака! Все это знают. Ты предал степной народ!

— Пригрел атамака? Да, не спорю. Но от него больше пользы, чем вреда. А вот терпеть обвинения в предательстве, — Ынталпс недвусмысленно вскочил на ноги, — я не намерен.

Испуг перекосил лицо Хранителя. Он озирался по сторонам, ища заступников, но старейшины лишь посмеивались. Владыки прекрасно знали, Хранитель неприкосновенен. Никто его даже пальцем не тронет. Однако зарвавшегося старца следует припугнуть для острастки. Пусть впредь хорошенько думает, а уж потом говорит. Мало ли на кого длиннобородый накинется в следующий раз…

— Уважаемый майтоб, — Ынталпс направился к выходу, после развернулся и в очередной раз окинул взглядом собравшихся. — С горькими чувствами я покидаю шатер предков. Я не могу остаться. Здесь мне нанесено незаслуженное оскорбление. Хочу надеяться, что прежде чем принять окончательное решение, вы прислушаетесь к моим словам. Я же не стану голосовать и оставляю за собой право не подчиниться решению майтоба. Спокойной степи…

Владыка племени укадов с гордо поднятой головой вышел на улицу. Он победил. Майтоб сорван. Жаль, что не все старейшины разделяют его взгляды, но сторонники наверняка найдутся. Разум возобладает…

Слуга подвел скакуна. Старейшина вскочил в седло и, часто понукая птицу, кратчайшим путем направился к своему отряду. Пятьсот верных воинов расположились лагерем на границе святой земли и смиренно ждут возвращения повелителя. Рядом старейшин дожидаются другие отряды. За пределами святой земли закон всеобщего перемирия уже не действует.

Воины радостным кличем встретили старейшину.

— Вы были великолепны, — на людях мениолец демонстрировал безропотное почтение.

— Я воспользовался твоим советом, — Ынталпс улыбнулся. — Начало положено. Будем ждать новостей.

В знак согласия атамак кивнул головой.

— В путь, — скомандовал глава племени укадов. — К утру мы должны быть в Малазонте.

Отряд не заставил себя долго ждать. Но прежде вперед выслали дозорных и гонцов. Гонцы, не жалея скакунов, мчались по необъятной степи, неся срочную депешу. Ближайшая пограничная крепость Малазонт будет готова достойно принять владыку…

26

— А почему ты решил, что её зовут Анатэ, и она хотела стать пилотом космического истребителя? — Айко нехотя усмехнулась синюшными губами. Её пробирал озноб.

Холод медленно, но верно делал свое черное дело, постепенно убивая людей. Виктор подложил под себя старую походную сумку. Не сидеть же на голом металлическом полу. Девушку посадил на колени и закутал в свою куртку. Так обоим будет теплее.

— Анатэ? — вяло переспросил он. — Пусть будет Анатэ.

— А по поводу художников ты здорово придумал. Если ты прав, то у атенретцев большие проблемы с художественно-графическими способностями.

— Нет. Графические способности это одно, а художник у них — совсем иное понятие… это выше…

— Витя, — девушка забеспокоилась и вскочила на ноги. — Ты замерзаешь. Встань, походи немного.

— Не хочу.

— Надо размяться.

— Нет, все нормально.

— Уверен? Ты слишком вялый и сонливый. Поднимайся.

Японке удалось растормошить напарника. Какое-то время они бродили вокруг криогенной камеры. Тело знобило. Конечности покалывало. Ноги почти не слушались. Внимание притуплено. Лень одолевает. Хочется лечь и поспать немного.

А под толстой прозрачной крышкой саркофага лежит их сверстница. Лежит уже давно. Лицо безмятежно. Лишь в уголках промерзших губ застыла ненавязчивая улыбка.

— Как ты думаешь, — вдруг спросил Новиков, оторвав взгляд от покойной и повернувшись к Айко, — зачем сохранили её плоть?

— Вспомни легенду.

— Неужели прежние атенретцы сами выдумали легенду? Ведь они не дикари, образованные люди, не агрессивны, уважали друг друга.

— Да, а единственная встреча с инопланетянами обернулась катастрофой.

— Через чур мягкий народ. Их религия проповедовала высокие общечеловеческие ценности. Люди безоговорочно верили. Как можно быть настолько набожным и в то же время… Даже когда пришли итроники, они продолжали верить, не взирая ни на что, искренне считали, что бог Солнца не даст их в обиду. Их сгубило благородство, честность и религия.

— Зато они не были такими бездушными, как мы, земляне. Не старались расширить пределы Атенрета до масштабов Галактики. Не ломились в чужой монастырь со своим уставом.

Айко подошла к парню.

— Витя, мы, наверное, умрем. Да?

— Не выдумывай, — Новиков обнял девушку. — Мы будем жить. Нас скоро найдут.

И тут произошло чудо, как в сказке. Небеса Атенрета услышали мольбу заточенных в подземелье людей, дали шанс:

— Мисс Сайто, где вы? — неожиданно раздался из коммуникатора встревоженный голос профессора Коллинза.

— Мистер Коллинз, мистер Коллинз, — хрипло закричала Айко. — Я так рада слышать ваш голос.

— Взаимно. Что произошло? Мы не можем найти вас. Куда вы пропали? Мистер Умаалон беспокоится. Когда вы с Виктором появитесь?

— Как только выберемся из этой проклятой комнаты.

— Какой ещё комнаты?

— Металлической. Мы осматривали погребальный зал. Неожиданно стена, оказавшаяся дверью, распахнулась. Нам стало любопытно. Вошли в комнату. А дверь закрылась…

— Очень весело.

— Нам тоже, — Айко артистично всхлипнула.

— И что вы нашли в этом помещении, если не секрет?

— Вы мне не поверите. Здесь стеклянный саркофаг, точнее сказать не могу, но похоже на криогенную камеру. А в саркофаге лежит молодая девушка. Комната герметичная, стерильная, ни пылинки, ни соринки. Вот только холодно, температура намного ниже нуля. Мистер Коллинз, мы замерзаем. Помогите нам. Мы не можем открыть дверь. Пожалуйста…