Беспутный холостяк

– Мне казалось, я просил тебя подождать внизу. – Джек строго посмотрел на Тео, потом улыбнулся и взъерошил ему волосы. – Ладно, все уже закончено. Этот мошенник больше не потревожит ни тебя, ни твою маму.

Джек пристально посмотрел на Джулию. Этот взгляд собственника пробудил в ней желание, которое никуда не исчезало, несмотря на его обман. Ей хотелось прижаться к своему спасителю, нежно обнять его. И в то же самое время она презирала этого героя. Неужели он ждал, что теперь она бросится в его объятия и скажет, что все простила?

Этого не произойдет. Потому что ничего не изменилось. Джек по-прежнему был игроком, повесой и праздным человеком. Джулия никогда не разрешит своему сыну расти под влиянием негодяя. Одна только мысль об этом приводила ее в ужас.

– Тео, пойдём, нам надо домой.

Тео мешкал, с надеждой посматривая в сторону Джека.

– Вы пойдете с нами, мистер Джекман? Пожалуйста…

– Пока не знаю. Подожди, пожалуйста, в коридоре, мне надо поговорить с твоей мамой.

Тео вышел в коридор, и Джек вновь посмотрел на Джулию. В его глазах была мольба. Он умолял ее передумать. На миг сердце Джулии сжалось, и ей захотелось отбросить все свои сомнения.

Черт бы побрал его обаяние!

– Я благодарна тебе за помощь, – холодным тоном начала Джулия. – Но я не вижу смысла в дальнейшем разговоре.

С этими словами она направилась к двери, но Джек успел схватить ее за запястье.

– Я хотел поговорить о преподавании, Джулия. Я хочу вернуться в школу. Если ты позволишь мне войти в твою жизнь, я стану другим человеком. Ты убедишься в этом, клянусь тебе.

– И ты ожидаешь, что я поверю твоим словам? – Джулия вырвала свою руку. – Прости, Джек, так не пойдет. Я влюбилась в иллюзию. Я даже не знаю, кто ты.

Джулия повернулась и вышла из комнаты.

Глава 27

Мистера Дж. Г., не имеющего средств, чтобы расплатиться с назойливыми кредиторами, отправили в долговую тюрьму на шесть лет.

У герцога Уиклиффа был тот редкий день, когда голова работала четко и ясно. В сюртуке из бледно-зеленой парчи и белом парике он казался крепким и бодрым, каким его помнил Джек в детстве. Они сидели в библиотеке в Уиклифф-Хаусе, потягивая бренди, слушая стук дождя и разговаривая о Джулии.

Вернее, это Джек говорил о Джулии. Алкоголь развязал ему язык, и он рассказал деду все с самого начала: о заметке в скандальной газете и своем намерении разоблачить авторство Джулии, потом перешел к работе в школе и закончил рассказом о том, как Грешем похитил Тео. Джек умолчал только о своем знакомстве с Беллой. Этот секрет был слишком важным, чтобы раскрывать его даже близкому человеку.

Когда Джек подошел в своем рассказе к тому, что Джулия отказалась дать ему второй шанс, взгляд его затуманился. Он поискал на столе графин. Теперь он, наконец, понял, почему у людей появляется желание выпить. За последние четыре дня он открыл для себя, что бренди помогает приглушить сердечную боль.

– Тебе уже хватит. – Дед отодвинул графин подальше от Джека.

– Какого черта? – Джек пытался сосредоточиться. – Боишься, что я выпью все твои запасы? Не переживай, я пополню их.

– Дело не в этом. Ты еще молодой и глупый. Просто мне не хочется, чтобы ты закончил так, как я, вот и все. – Светло-коричневые глаза Уиклиффа увлажнились, он наклонился, чтобы сжать руку Джека своими костлявыми пальцами. – Не делай этого, мой мальчик. Не превращайся в одинокого старого алкоголика. Борись, чтобы вернуть ее.

Джек сгорбился, сидя на стуле, и смотрел на пустой стакан.

– Как же мне сделать это? Она даже разговаривать со мной не хочет.

– Так напиши ей письмо.

– Письмо?

– Почему нет, черт возьми? – Уиклифф выглянул в серый, промокший от дождя сад. – Подобное уже произошло с твоей матерью. Она отказалась поговорить с Чарльзом. Тогда я предложил ему написать ей, а он отказался. Твой папаша был чертовски горд, чтобы пытаться загладить вину перед ней.

Уиклифф никогда прежде не говорил о ссоре между родителями Джека, и Джеку стало любопытно.

– Я никогда не видел их вместе, когда был маленьким. Из-за чего они поссорились?

– Твоя мать застала его с любовницей вскоре после твоего рождения. Мужчина имеет право делать то, что ему нравится, заявил он, и мне стыдно признаться, но это я так научил его с детства. Твоя мать собрала вещи и отвезла тебя в Уиллоуфорд-Холл. А Чарльз сказал, что когда рак на горе свистнет, тогда он и попросит у нее прощения. – Герцог фыркнул. – Поэтому у тебя нет ни братьев, ни сестер.

Джек знал, что такое гордость.

– Письмо не поможет. – Он поставил пустой стакан, чтобы не швырнуть его от досады в стену. – Джулия просто бросит его в камин.

– Тогда напиши ей другое, потом – еще. Клянусь небом, она должна увидеть, какой замечательный человек мой внук!

На этот раз оценка, данная дедом, не подняла настроения Джека. Он никак не мог забыть последние слова Джулии.

«Я даже не знаю, кто ты».

Неудивительно, что она не верит его обещаниям. Она не может разобрать, где миф, а где реальность. Но если она отказалась выслушать его, как же она узнает, каков граф Ратледж? Как она поймет, что негодяй, описанный в ее скандальной газете, тоже всего лишь маска? Как она почувствует, что он уже показал ей свое истинное лицо – в общении с Тео, с Беллой, а больше всего с самой Джулией?

Идея раскрыть Джулии самые презренные подробности своей жизни порядком испугала Джека. Этим он только усилит ее плохое мнение о себе. Но он уже упал на дно темной ямы, и впереди нет даже проблеска света.

Так что он потеряет, если попробует?

Первое письмо пришло спустя пять дней после похищения Тео.

Джулия задержалась в танцевальном зале, чтобы понаблюдать за репетицией спектакля, который школьники покажут через несколько недель. Последние дни дождь всех удерживал в помещении, не давая выйти погулять. Джулия смотрела, как Тео с важным видом ходит по импровизированной сцене, играя роль уличного мальчишки с развязными манерами, чем-то напоминающими манеры Джека, и хотела убедить себя, что только погода виновата в ее плохом настроении.

По крайней мере, ее сын не пострадал; он наслаждался своим новым положением героя школы. Даже Клиффорд уважал его за то, что он побывал под дулом пистолета и видел, как мистер Джекман побил похитителя. И все очень активно обсуждали новость, что учитель математики на самом деле оказался графом Ратледжем.

Но Джулия печалилась не о графе Ратледже. Она страдала без Уильяма Джекмана. И как бы она ни презирала его за обман, ей было невыносимо больно, что Джека нет больше рядом. Она скучала без его улыбки, шуток и, о Боже, без его поцелуев…

Кто-то потянул ее за юбку. Джулия, оглянувшись, обнаружила Кити, наряженную в белый костюм ангела. Эта девочка с золотистыми волосами была такой робкой, что Джулия даже удивилась, что она осмелилась подойти к ней.

– Что ты хотела, моя дорогая? – наклонилась она к ребенку.

Кити встала на цыпочки, чтобы прошептать Джулии на ухо:

– А мистер Джекман придет посмотреть на меня в спектакле?

«О нет!» Джулия погладила девочку по щеке, скрывая свою тоску.

– Боюсь, он ушел навсегда.

Голубые глаза малышки наполнились слезами.

– Но я хотела сказать ему, что научилась писать теперь свое имя. К-и-т-и. – Она начертила буквы пальцем в воздухе.

– Я очень горжусь тобой. – Джулия обняла девочку. – Твоя мама тоже будет очень рада. Она придет к нам на спектакль и увидит, что ты самый прекрасный ангел на сцене.

Кити повеселела и помчалась к другим детям. Джулия выпрямилась, желая, чтобы сама могла так же легко отвлечься от мыслей о Джеке. В последнее время все, словно по тайному сговору, напоминало ей о нем. Из окна своей спальни она видела каретный сарай. Заходила в кабинет и вспоминала их первую встречу. Проходила мимо его бывшего класса и ожидала увидеть его плутоватую улыбку.