Мечтательница

Огюст находился с той стороны площади, которая была отделены от реки толпой. Так что он никак не мог последовать за Перо. Если они хотят поймать Перо, это должен сделать именно Корд.

– Вон! – крикнула Селин, пытаясь показать куда-то. – С бородой, в коричневом пальто!

Мужчина, на которого она указывала, начал пробираться прочь сквозь толпу. Он скрючился, словно у него болел левый бок, лицо этого странного человека было очень бледным, а взгляд остекленевшим, как будто он находился под действием наркотиков. В толпе все еще звучало имя Перо. Глаза мужчины расширились от ужаса. Окруженный со всех сторон, он теперь никак не мог быстро выбраться из толпы.

Охранники уже почти подвели Селин к эшафоту. Корд бросился вперед, едва не сбил с ног беззубую старуху и вынужден был потерять драгоценное время на то, чтобы поддержать ее, убедиться, что она не упала, и только потом двинулся дальше. Ему пришлось чуть ли не кулаками прокладывать себе путь, но наконец он догнал человека, которого Селин назвала Жаном Перо.

Уже в двух шагах от этого странного человека Корд почувствовал отвратительный запах, исходящий от него. Не обращая внимания на зловоние, он положил руку на плечо незнакомца, одетого в то, что некогда было прекрасно пошитым на заказ пальто. Худощавый темноглазый креол попытался вырваться, но сил ему хватило только на то, чтобы слегка отклониться в сторону.

– Кто вы? – потребовал ответа Корд, встряхнув юношу.

– Отпустите меня! Отпустите!

Подойдя совсем близко, Корд увидел, что этот человек выглядит куда более неряшливо и отвратительно, чем ему сначала показалось. К тому же он был совсем юнцом. Но только когда коричневое пальто распахнулось и Корд увидел на рубашке темное пятно, он окончательно убедился, что Селин не ошиблась и верно признала Жана Перо.

Корд схватил Перо за шею. Юноша извивался и выкручивался, стараясь при этом не задеть левый бок, но уже не мог освободиться от железной хватки.

– Пожалуйста, отпустите меня. Я не сделал вам ничего плохого…

– Вы думаете, нет? – Корд бросил взгляд на Перо и поволок его к виселице. – Это мою жену собираются сейчас повесить!

– Это Перо! – закричал рядом с Кордом какой-то дерзкий мальчишка со смуглой кожей.

Казалось, что толпу охватила настоящая истерия. Крик паренька летел над головами людей:

– Он говорит, что поймал Перо! Остановите казнь!

В то же мгновение Корд узнал в мальчугане юнгу с «Прекрасной леди». Как и все остальные члены экипажа, он нацепил костюм, в котором его нельзя было отличить от остальных горожан, и широкополую шляпу-панаму.

– Кричи громче, Раймонд, – шепнул Корд юнге. – Это куда лучшее развлечение, чем мы предполагали получить. – И он поволок Перо к виселице под взглядами толпящегося вокруг народа.

Корд добрался до деревянного помоста как раз в тот момент, когда охранники подвели Селин к ступеням. На лестнице, всего в паре шагов от Селин, уже возвышался Огюст. Она оглядывала толпу, выискивая Корда глазами, и он позвал ее по имени. Когда Селин увидела Корда вместе с Перо, лицо ее озарила слабая улыбка надежды.

Все начальство тюрьмы Кабильдо собралось перед эшафотом на площадке, огороженной канатом. Корд вытолкал Перо вперед и заставил его встать перед эшафотом, повернув лицом к мужчинам и нескольким женщинам, находящимся на площадке для приглашенных. Полиция пыталась навести порядок среди разбушевавшейся толпы.

– Губернатор! Остановите казнь! – выкрикнул Корд, подталкивая Перо перед собой.

– Жан! О Боже, сын мой! Мой сын…

Обезумевшая женщина, вытянув вперед руки, бросилась на огороженную площадку и вцепилась в жалкое создание, которое Корд держал, словно шелудивого котенка.

Селин тем временем заставили подняться на возвышение, и она оказалась прямо под петлей, свисающей с перекладины. Зловещая фигура палача появилась сбоку от виселицы. Сложив руки на груди, он стоял молчаливый, как сама смерть. Черный бархатный колпак с прорезями для глаз полностью скрывал его голову. Поймав взгляд холодных черных глаз, глядящих на нее сквозь узкие прорези капюшона, Селин задрожала.

Оглянувшись вокруг с высоты эшафота, вознесшего ее над толпой, Селин увидела, что Корд отказывается отдать Жана Перо в руки его всхлипывающей матери и отца, стоящих теперь по сторонам от своего драгоценного сыночка. Пораженные чиновники смотрели на толпу, которая под руководством команды Огюста требовала в один голос:

– Остановите казнь! Остановите казнь!

Крики неслись через всю площадь, охранники бестолково топтались вокруг виселицы. Сам губернатор, вскинув вверх обе руки, пытался утихомирить разбушевавшуюся толпу. Тишина начала устанавливаться постепенно, распространяясь от площадки для приглашенных к самым последним рядам собравшихся. Люди подались вперед, желая расслышать, что будет сказано губернатором у подножия виселицы.

По рядам горожан поползли самые разные пересуды. Кто явился сюда, чтобы спасти воспитанницу нищей гадалки? Правда ли, что говорят, будто она и впрямь способна вызывать силы черной магии? Может, она на самом деле связана с ведьмами и колдуньями? Действительно ли перед ними Жан Перо или под виселицей разгуливает зомби, явившийся посмотреть, как повесят его убийцу?

Селин узнала мать Жана Перо. Ее унизанные перстнями и браслетами руки вцепились в сына, гладили его по немытым волосам, похлопывали по спине. Если бы не рост и не бледность Перо, если бы не сумасшедший блеск его глаз – такой же, как в день, когда он попытался ее убить, – Селин никогда бы его не узнала.

Но это был Жан Перо. Губернатор и чиновники убедили, наконец, Корда передать им юношу из рук в руки и теперь вели его вместе с родителями в сторону Кабильдо.

Корд, отделившись от окружавших его людей, пошел вверх по лестнице. Позади медленно и важно шествовал судья Беннет, председательствовавший на судебном заседании.

– Кордеро! – Селин потянулась к нему, но кандалы не позволили ей поднять руки.

Рядом с мужем она увидела его отца.

– Огюст, уходите! – прошептала она. – Кто-нибудь может вас узнать.

Стоящие вокруг Селин стражники только взглянули на Огюста и ничего не сказали. Как и на остальных членах команды, на старом пирате была широкополая шляпа, надвинутая на глаза. Он низко склонил голову, и широкие поля, затеняя лицо, делали его почти неузнаваемым.

– Единственный человек, который мог меня вспомнить, убрался, как только меня увидел, – прошептал Огюст.

– Генри? – спросила она.

– Вы очень наблюдательны, дорогая Селин.

Корд ухватился за кандалы, сковавшие руки его жены.

– Немедленно снимите это! – приказал он одному из охранников, но тот не обратил на молодого человека никакого внимания.

Когда судья Беннет распорядился снова увести Селин в Кабильдо, Корд повернулся к нему:

– Я хочу, чтобы с моей жены сняли наручники.

– Молодой человек, – проговорил Беннет, глядя на Кордеро поверх очков в золотой оправе, – если вы будете кричать на меня, лучше вам от этого не будет.

– Но ведь Перо нашелся. Это просто смешно!

– Как ни смешно это вам покажется, ее признали виновной в двух убийствах. И одно обвинение по-прежнему не снято. Я прикажу снять с нее наручники только тогда и только в том случае, если будет доказана ее полная невиновность. И ни минутой раньше. А теперь могу я предложить вам пройти вместе с вашей женой и этими джентльменами, пока я объявлю толпе, что им придется разойтись, так и не увидев обещанного развлечения?

В тесном помещении вонь, которая шла от немытого Жана Перо, стала просто невыносимой. Но Корду было бы безразлично, даже если бы от этого юнца несло дохлой кониной – он сидел рядом с Селин! С ее рук наконец сняли кандалы, хотя и не раньше, чем все участники драмы – Селин и Корд, Жан Перо и его родители, а также четыре охранника и сам судья – оказались в кабинете Беннета. По настоянию Селин, Огюст расстался с ними у входа в Кабильдо и растворился в толпе, быстро поцеловав невестку в щеку.