Последний шанс

5

Сидя на втором этаже своего дома за большим кабинетным столом в спальне для гостей, Рейчел, не вставая со стула, протянула руку, чтобы откинуть красивую занавеску – ей хотелось впустить в комнату вечерний ветерок. На столе перед ней стояло множество разноцветных жестяных коробок и красивых картонок всевозможных размеров и очертаний. Большая часть их была открыта, крышки лежали в стороне, и Рейчел легко могла видеть разнообразный бисер, кусочки кружев, искусственные жемчужины и перья, которые там хранились. В японской лакированной коробочке были аккуратно уложены катушки с разноцветными шелковыми нитками. Бисер был рассортирован по размеру и цвету, перья аккуратно хранились в удлиненной коробке, оклеенной атласом цвета морской воды.

Рейчел поднялась сюда, наверх, несмотря на послеполуденную жару, надеясь забыться за своим любимым занятием – украшением вееров. Но хотя она и смотрела на еще не украшенный шелковый веер, выбирала бисер разных оттенков пурпурного цвета, от почти белого лавандового до темно-фиолетового, она не могла не думать о своем столкновении с Маккенна, происшедшем третьего дня.

На часах в прихожей пробило четыре, и эхо раздалось по всему дому. Рейчел отложила шелк в сторону. У нее не было настроения продолжать задуманное.

Откинув волосы с висков, она пробежала пальцами по затылку, заправляя выбившиеся пряди в небрежный пучок. Из окна она видела свой сад. Он процветал, несмотря на жару – благодаря ее неусыпным заботам. У нее до сих пор ныли руки и плечи от таскания бесконечных леек с водой. Молодая женщина оперлась локтем о подоконник. Положив на руку подбородок, Рейчел рассматривала разноцветье своего сада. Мысли ее блуждали.

Хотя она не видела больше ни Лейна Кэссиди, ни Маккенна со дня их неожиданной встречи у нее в кухне, она постоянно думала об этих людях. Верная своему обещанию, она не вернулась к траурной одежде, не желая ублажать Лоретту. Дельфи и Тай очень хотели снять черное, и Рейчел объявила, что они оба могут носить цветную одежду, хотя сама она будет какое-то время одеваться в полутраур, в неяркие цвета.

Размышляя о том, все ли еще Лейн находится на ранчо, или же уехал и не простился с ней, она почувствовала огорчение, и это бесконечно злило ее. Лейн постоянно возникал в ее мыслях, особенно потому, что Тай говорил о нем каждый день – о его револьвере, о ленте из змеиной кожи на его шляпе – и снова и снова спрашивал, не знает ли она, когда Лейн вернется и покатает его на лошадке.

Тай был уверен, что Лейн вернется – несмотря на все, что она говорила, чтобы убедить его в обратном.

– Мы с Лейном друзья, мама, – повторял он, словно иначе она не могла бы понять, какие узы их связывают.

И слушая, как Тай расписывает достоинства Лейна, она осознала, что ее сыну отчаянно не хватает в жизни героя.

Да, Стюарт Маккенна изменял ей, но он делал все, что в его силах, чтобы быть хорошим отцом Тайсону. Свободное время он проводил, играя с Таем в подвижные игры или рассказывая ему разные случаи из своего детства, и как это здорово – вырасти на скотоводческом ранчо. Стюарт любил гордо проехаться по Главной улице, посадив мальчика на седло впереди себя; оба они были в одинаковых шляпах и куртках – из своих Тай давно вырос с тех пор. Но, в отличие от одежды, которую Рейчел убрала вместе с некоторыми его детскими вещами, детская потребность Тая в мужском обществе росла вместе с ним.

Как бы ни распинался ее свекор насчет того, что хочет принимать участие в жизни Тая, он слишком занят делами, связанными с ранчо, чтобы действительно проводить с мальчиком много времени. Рейчел радовалась этому, потому что оба старых Маккенна были, по ее мнению, невероятно властными людьми. Богатство сообщило их взглядам на жизнь определенные особенности, и молодая женщина не хотела, чтобы ее сын перенял эти взгляды.

Она наклонилась над столом, придвинув к себе коробки и жестянки. Зачерпнув горсть бисера, она высыпала его в пустую коробку. Пусть себе лежит, покуда к ней не придет настроение окончить веер. Она еще не выбрала рисунок.

Над столом, пришпиленные к стене, располагались сгруппированные по типам веера, которые были ей подарены либо приобретены ею для коллекции.

Здесь были изысканные веера, сделанные сто лет назад, с планками из перламутра, слоновой кости или ароматичного дерева. Другие, меньшего размера, поскромнее, насчитывали тридцать-сорок лет. Здесь были также веера, расписанные от руки, украшенные полосками кружев, были веера атласные, шелковые, бисерные, кружевные или из перьев. В самом центре помещался невероятно яркий, огромный веер из алых страусовых перьев – подарок Евы Кэссиди. Ева говаривала со смехом, что часто пользовалась им в те времена, когда была танцовщицей – до того, как остепенилась и стала почтенной леди.

Более доброй женщины, чем Ева Кэссиди, Рейчел не знала. Ей казалось смехотворным, что старые Маккенна презрительно относились к Еве из-за репутации ее мужа. Ибо им была известна лишь часть истории этой женщины. Ее растили как будущую актрису, она ездила с труппой своих родителей, а потом стала выступать в мюзик-холле в Вайоминге. В один прекрасный день Ева решила поискать приличное место и нанялась к Чейзу Кэссиди экономкой. Прошлое Евы было тайной за семью печатями, в которую Рейчел была посвящена уже много лет.

Отвязывая кружевную гардину, чтобы задернуть ее, Рейчел услышала, как открылась входная дверь и голос Дельфи позвал ее.

– Я сейчас спущусь, – ответила молодая женщина и окинула комнату взглядом, желая удостовериться, что все прибрала. Беспорядка она не выносила.

Интересно, думала она, спеша по коридору и спускаясь по лестнице, когда ей еще доведется услышать что-нибудь о Лейне Кэссиди? На середине лестницы, откуда был виден холл, Рейчел остановилась как вкопанная. Рука ее стиснула перила. Там, внизу, стоял Лейн Кэссиди, держа за руку Тая, и смотрел на нее с таким видом, словно сам не понимал: как он здесь оказался.

– Посмотрите, кого я встретила в городе, – сказала Дельфи, широко улыбаясь, когда Рейчел спустилась вниз. – Я взяла на себя смелость пригласить мистера Кэссиди к нам поужинать, когда выяснила, что телятина – одно из его любимых блюд.

Тай принялся подпрыгивать на месте.

– Он говорит, что у него есть время покатать меня на лошадке до ужина, если ты разрешишь. И пожалуйста, мама, разреши! – Склонив голову на бок, он улыбнулся матери самой своей очаровательной улыбкой.

Рейчел взглянула на Лейна.

– Вы уверены, что с ним ничего не случится?

– Я вам это обещаю. Мы доедем только до конца улицы и объедем вокруг квартала.

– А можно два раза? – умоляюще проговорил Тай.

– По лицу твоей мамы я вижу, что нам повезет, если можно будет объехать хоть один раз, – отозвался Лейн, а потом обратился к Дельфи: – Сколько времени у нас есть до ужина?

– Не меньше часа. У вас хватит времени дважды объехать квартал и даже выпить чаю на веранде. – И она подмигнула Рейчел, которой ничего другого не оставалось, как только теребить свой поясок.

– Мы скоро вернемся, – сказал Лейн и отступил в сторону, чтобы Тай мог первым выскочить на улицу. Взглянув на Рейчел, он проговорил убедительным голосом: – Я буду осторожен.

– Я знаю, – ответила та, ничуть в этом не сомневаясь.

Но все же она проводила их до конца веранды, откуда ей было видно, как Лейн легко посадил Тая в седло. Сам он вскочил на коня изящно, одним движением, не стоившим ему, казалось, ни малейшего усилия. Крепко обняв Тая и взяв в руки поводья, Лейн пустил коня медленным осторожным шагом. Тай обернулся и засмеялся, рот у него был до ушей. Он помахал рукой, словно паша на параде, и они медленно отъехали от дома.

Рейчел помахала в ответ и вернулась в дом, намереваясь поговорить с Дельфи. Она нашла мулатку в кухне. Та разворачивала телятину, только что купленную в лавке у мясника. Рейчел еще не успела и рта раскрыть, как Дельфи проговорила:

– Только не спрашивайте, зачем я пригласила его, не посоветовавшись сначала с вами…