Смерть за стеклом

— Потому что нечего искать. Не было никакого переключения. Ты прекрасно это знаешь, старый мудила. А гонишь только потому, что ни хрена не можешь врубиться, кто из толкающихся рядом с тобой прибабахнутых завалил девчонку.

Режиссеры в студиях в разных странах, где принимали живое изображение и звук «Любопытного Тома», кинулись включать заглушки, но ни один не успел — все слишком увлеклись тем, что говорил Колридж. И обойма непристойностей Джеральдины разлетелась по миру, ознаменовав собой истинное торжество реального телевидения.

Инспектор не смотрел на Тюремщицу; он взглянул за ее спину в глубину студии, и сержант Хупер снова подал условный знак, подняв вверх большие пальцы. Колридж понял, что пора предъявить пирующим призрак Банко.

— Так вот, миссис Хеннесси, — начал он, — я обвиняю вас с полным правом. Да, да, у меня имеются доказательства, потому что я располагаю свидетелями ваших других убийств.

— Что?

— Пусть они встряхнут своими кровавыми кудрями! Пусть укажут на вас окровавленными пальцами!

— Что за херню ты порешь, идиот?

Лицо Колриджа сделалось на секунду почти что робким.

— Возможно, я немного витиевато выразился. Следовало сказать, что у меня на руках другие ваши предвоспроизведения убийства. Видите ли, миссис Хеннесси, мне пришло в голову, что вы не могли заранее знать, кто именно из «арестантов» в тот вечер отлучится из парилки в туалет. Однако существовала большая вероятность, что кому-нибудь потребуется выйти. И на этой предпосылке вы построили план преступления. Но не могли предугадать, кто конкретно окажется жертвой. Чтобы замысел удался, требовалось запастись вариантами сценариев, а не только одним с бедолагой Келли. По крайней мере, — записать смерть других девушек. И как только одной из них потребовалось бы в туалет, вы бы запустили нужную кассету, а ее убили. Это была самая неблагодарная часть расследования: я обнаружил множество возможных мотивов убийства Келли, но ни одного действительно относящегося к делу, потому что ее смерть оказалась чистой случайностью. Келли погибла, поскольку оказалась второй отправившейся в туалет девушкой! Ага, я слышу, вы переспрашиваете, почему второй? Объясняю: потому что первой в туалет выходила Сэлли. В таком случае почему она осталась жива? Потому что после того, как вселилась в дом, осветлила и укоротила волосы. Ее темный «ирокез» превратился в рыжий хохолок, и это спасло ей жизнь. Иначе, Сэлли, умерли бы вы, а не Келли. Вот таким способом.

Колридж с явным удовольствием подал знак в режиссерскую, и проинструктированная Тришей Пру нажала на клавишу, которую до этого поспешно пометила «Сэлли». Весь мир с удивлением увидел, как в туалет вошла обнаженная Сэлли, только с прежним «ирокезом». То есть женщина вполне походила на Сэлли. Закрепленная высоко над головой камера выхватила фрагмент тела, в данном случае с татуировкой на ягодице и довольно четко — затылок. Девушка, похожая на Сэлли, села на унитаз и уронила голову на руки. А потом ее тем же манером, что и Келли, убил человек в простыне.

— О, господи! — прошептала настоящая Сэлли, поняв, насколько близка была к гибели.

Экран моргнул, и сразу же пошла другая видеозапись: на этот раз в туалете блеснула лысая макушка Мун. Закутанная в простыню фигура пересекла гостиную, завернула за ножом на кухню и снова сыграла роль убийцы.

— Черт меня подери! — заверещала Мун. — Вы хотите сказать, что если бы мне приспичило...

— Именно, мисс, — ответил инспектор. — Это я и хотел вам сказать. Любопытно, не правда ли, как Джеральдина Хеннесси отбирала участниц по колоритным прическам или, в вашем случае, Мун, по отсутствию таковой.

Теперь на экране появилась броская иссиня-черная шевелюра Дервлы. И снова повторилась первоначальная история.

Наконец, ко всеобщему изумлению, мелькнули косички с бусинками Лейлы, и убийство совершилось еще один раз.

— Да, да, Лейла тоже вместе с остальными, — подтвердил Колридж. — Наша Лейла со своими белокурыми завитушками с бисером. Как же иначе? До начала шоу Джеральдина Хеннесси не могла знать, кого и когда выселят.

Публика снова разразилась аплодисментами.

— Всех этих девушек сыграли вы, миссис Хеннесси! — произнес инспектор громовым голосом и указал на Тюремщицу пальцем. Джеральдина при этом пришла в заметное волнение. — Я уверен, что цифровое увеличение изображения послужит неопровержимым доказательством!

— Я же говорила этому вонючему козлу Фогарти, чтобы он сжег пленки! — взвизгнула она.

Призрак Банко сделал свое дело.

Джеральдина поняла, что игра окончена и дальнейшее запирательство бессмысленно. Полицейский каким-то образом завладел ее пленками. Она не знала, что никаких кассету Колриджа не было. Инспектор просто-напросто ее надул.

Фогарти сжег пленки и пытался ей об этом сообщить, выкрикивая слова в звуконепроницаемую стену маленькой наблюдательной галереи, куда отвела его Триша и откуда он следил за происходящим по монитору.

— Я их сжег! — кричал режиссер. — Сжег, безмозглая дура! — Злые слезы хлынули у него из глаз. — Он тебя обманывает! Он их сам снял!

— Если хотите быть точным, то сняла я, — не без гордости поправила Фогарти Триша. — Вместе с сержантом Хупером сегодня утром в Шеппертоне. Еле успели вернуться. Труднее всего было справиться с противным лысым париком. Ужасно цепляется за волосы, когда его снимаешь.

У Триши выдался на редкость удачный день. Конечно, пришлось раздеваться перед коллегой, зато какой эффект! Увидев ее обнаженной, Хупер завелся и немедленно предложил пройтись.

— Извини, сержант, я розовая, — ответила Триша, и, как только произнесла наконец это вслух, ей стало намного легче.

Внизу в студии старший инспектор Колридж на виду у миллионов зрителей произвел арест Джеральдины. Звездные минуты. Лучше не бывает!

— Убила, ну и что? — выкрикивала Тюремщица. — Девчонка получила то, к чему стремилась, — известность! Они только этого и добиваются! Готовы на все! Согласились бы играть, даже если бы знали, что их ждет! Жалкие сучонки! Еще бы: шанс сдохнуть — один к десяти, а заработать мировую славу — десять к одному! Еще как бы ухватились! В одном я промахнулась: надо было заручиться их гребаным согласием!

День шестьдесят третий

10.30 вечера

Благодаря представлению Колриджа финальное выселение продолжалось на полчаса дольше, чем предполагалось. А еще через полчаса Воггл взорвал дом — ровно на час позднее, чем собирался, потому что забыл, что перевели часы.

— Ха-ха! Ну что, ведьмы? Ну что, колдуны поганые? Получили? — кричал он, вылезая из вырытого убежища, когда перестали сыпаться последние комья земли и обломки кирпича. Воггл рассчитывал, что его появление станет венцом заключительного шоу, когда в разгар праздника «Любопытного Тома» он разрушит дом и тем самым продемонстрирует свое пренебрежение и презрение к его обитателям и их мелочному эгоизму. Но когда взорвалась бомба, большая часть публики уже рассаживалась по машинам, чтобы ехать домой.

А главный объект его мести — Джеральдина Хеннесси вообще ничего не видела, потому что в наглухо закрытом полицейском фургоне следовала к месту предварительного заключения.

Но Колридж видел и решил, что свершилось благое дело. Однако это не помешало ему арестовать Воггла за нарушение закона об освобождении под залог.