Штормовое предупреждение (Сборник)

Тут с Бар-Аммоном приключилось что-то совсем странное — он почувствовал внезапное удушье, горло перехватило судорогой, ноги подкосились, и он без сил рухнул на скользкий холодный пол. По всему телу мага пробегала крупная дрожь, легкие жгло невидимым огнем. Черные фигуры стражей угрожающе нависли над ним, он ощущал приходившиеся под ребра удары окованных металлом сапог, слышал отрывистые грубые команды, но не мог заставить себя напрячь мышцы и подняться. Наконец конвоиры поняли, что дальнейшее избиение не даст результата. Железные пальцы впились в предплечья Бар-Аммона и с силой рванули вверх.

Сознание ускользало; Лэн чувствовал, что его продолжают тащить куда-то; как сквозь пелену тумана, видел, что коридор обрывается, переходя в большой зал, потолок которого подпирают ряды стройных полупрозрачных колонн, мерцающих слабым синеватым светом. В промежутках между колоннами пролегли глубокие тени; там смутно угадывались чьи-то огромные силуэты, похожие на сидящих великанов с косматыми головами. По залу гулял сильный ветер; он ощутимо колебал тяжелые завесы плотного воздуха и звенел невидимыми колокольчиками, подвешенными к потолочным балкам. Время от времени в поле зрения Бар-Аммона попадали неглубокие круглые резервуары с водой, врезанные прямо в пол; вода в них имела тревожный багровый оттенок разбавленной крови и казалась покрытой тоненьким слоем льда.

Черные стражи волокли его в дальний конец вытянутого зала, где, полускрытая падающей с потолка завесой из темного тюля, возвышалась какая-то титаническая фигура. Теперь они тащили мага спокойно и деловито, как муравьи, влекущие в муравейник гусеницу, и эта их деловитость пугала Лэна куда больше, чем неожиданная вспышка ярости в коридоре. Внезапно движение прекратилось; Лэн почувствовал, что конвоиры отпустили его, и немедленно рухнул на пол. Тишину разорвал чей-то истошный, похожий на кошачий вопль, в котором Лэн с некоторым запозданием опознал боевой клич. Железо стукнуло о железо, опять коротко пролаяли голоса, и по надвинувшейся буре звуков Бар-Аммон определил, что над ним началась схватка.

Он сжался в комок, закрыв руками лицо и подтянув колени к подбородку. Накатившая на него в коридоре дурнота не позволяла предпринять ничего более эффективного; он не мог ни сражаться, ни убежать, так что ему оставалось лишь дожидаться исхода непонятного столкновения. Вокруг топтались чьи-то закованные в металл ноги, несколько раз в ребра Лэну вонзилось что-то тупое и твердое, а потом прямо на него рухнуло неимоверно тяжелое тело. Голоса продолжали лаять, но теперь в них явно звучали ярость и отчаяние, свойственные обреченным на гибель воинам. Вдруг Бар-Аммона схватили за лодыжки и с необычайной силой выдернули из-под придавившей его неподвижной туши. При этом маг больно стукнулся затылком об пол, и в голове у него помутилось.

Лэн пришел в себя в тот момент, когда некто, облаченный в серебристые латы, взваливал его на плечи, словно куль с зерном. Маг успел заметить, что один из его конвоиров уже лежит на полу, разрубленный от плеча до пояса; крови под ним почему-то не было. Второй отбивался от трех одновременно наседавших на него противников — у тех на шлемах раскачивались пышные плюмажи, придававшие им сходство со слугами Элии. Еще двое воинов в украшенных перьями шлемах лежали бездыханными на отполированных до зеркального блеска плитах — конвоиры Лэна оказались не из тех, кто дешево продает свою жизнь. Впрочем, все это пронеслось перед глазами Бар-Аммона за считаные мгновения — тот, кто схватил его, бросился бежать куда-то в глубь зала, мимо черной завесы. Голова мага болталась на уровне поясницы обладателя серебристых доспехов, поэтому он не смог толком рассмотреть то, что произошло дальше. Может быть, и к лучшему.

Когда они миновали черную завесу, из-за нее раздался громоподобный рев, от которого у Лэна заложило уши. Полупрозрачная ткань содрогнулась, выпячиваясь, будто кто-то или что-то стремилось выбраться из-за нее на свет. Внезапно Бар-Аммону показалось, что фигура за завесой движется — огромное, высотой в тридцать локтей, тело медленно распрямлялось, словно пробуждаясь от долгого сна и протягивая вперед свои исполинские конечности. Потом завеса с треском сорвалась с крюков, и Лэн на долю секунды увидел скрывавшегося за ней монстра — увидел, чтобы тут же зажмурить глаза.

В это время его похититель неожиданно остановился, и маг затаил дыхание, ожидая, что сейчас чудовищное существо догонит их и разорвет пополам или растопчет своими огромными ступнями. Он действительно услышал приближающиеся тяжелые шаги, но в следующую секунду впереди что-то звонко хрустнуло, и похититель Лэна, склонив голову, нырнул в маленькую неприметную дверцу, спрятанную между двумя колоннами.

Маг что было сил вцепился руками в серебристый доспех — и, как выяснилось, не зря. За дверью оказалась то ли яма, то ли очень крутой наклонный спуск без ступенек — во всяком случае, несколько невыразимо долгих мгновений Лэн чувствовал себя падающим с большой высоты. Откуда-то сверху раздавался разгневанный рев чудовища, слабевший по мере того, как Лэн и его спаситель падали все ниже и ниже. Полет завершился падением в ледяную воду, обжегшую Бар-Аммона, словно самый крутой кипяток. Мышцы мага свело судорогой, рот помимо его воли раскрылся в отчаянном крике, и вода немедленно хлынула в легкие. Перед глазами вспыхнули огненные круги, голову стиснул стальной обруч, и сознание вновь оставило Лэна — на этот раз надолго.

… Он не сразу понял, что открыл глаза, — вокруг царила непроницаемая тьма. Тело ломило так, будто его только что вытащили из-под виноградного пресса, но шевелить пальцами Бар-Аммон все-таки мог. Стеная и охая, он ощупал поверхность, на которой лежал, — судя по всему, это были шкуры каких-то животных, на удивление мягкие и теплые. Продолжая свое исследование, Лэн убедился, что лежит на них совершенно обнаженный, прикрытый до пояса такой же шкурой. Шкуры ощутимо попахивали то ли козлом, то ли еще каким-то животным, но сейчас Бар-Аммону было не к лицу привередничать. Он остался жив и наконец-то находился в тепле, а события последних двух дней научили его ценить эти маленькие удовольствия.

Лэн пошевелился и попробовал сесть, но избитое тело отозвалось такой болью, что он со стоном откинулся обратно на шкуры. Мгновение спустя темнота у его изголовья словно сгустилась и знакомый насмешливый голос спросил:

— Ну что, маг, пришел в себя?

— Принцесса? — выдохнул Лэн. Язык с трудом ворочался у него во рту. — Ты?..

— Что за глупый вопрос! Разумеется, я. Теперь ты мой должник, человечек, — я спасла тебя от участи, которая в тысячу раз хуже смерти. Еще минута — и ты попал бы на алтарь Изначального…

— Изначального? — тупо переспросил Бар-Аммон.

Элия хихикнула.

— Карсуя Карлиса, Великого Изначального Духа. Я рассказывала тебе о нем.

Лэн вспомнил огромную фигуру за завесой, и его затрясло.

— Но ты говорила, что он слишком велик, чтобы убивать людей…

— Разумеется, нет! Ты же не убиваешь муравьев, правда? Но ведь это и был не сам Изначальный, а только его здешнее воплощение. Ему приносят жертвы как знак уважения Повелителей Льда к своему прародителю. Ты находился на волосок от того, чтобы стать такой жертвой, человечек…

— Значит, ты спасла меня? — проговорил Лэн, натягивая шкуру до груди. — Зачем?..

Он по-прежнему не видел лица Элии, но готов был поспорить, что, перед тем как ответить, она саркастически ухмыльнулась.

— Я не люблю, когда мою добычу уводят у меня из-под носа, — фыркнула принцесса. — К тому же отец обещал подумать над моим предложением, а сам, видно, решил под шумок избавиться от столь опасного гостя…

— Опасного? — удивился Бар-Аммон. — Чем же я опасен?

— Неужели ты еще не догадался? Да для нашего рода ты хуже целой тысячи вражеских солдат, если бы они каким-то чудом оказались здесь, в центре Снежной Твердыни…

В других обстоятельствах такое сравнение польстило бы Лэну, но сейчас он почувствовал себя крайне неловко.