Страница 33 из 70
— Героях? — ухмыльнулся хозяин хижины. — Ну, о героях, положим, и я уже давно ничего не слышу… А как насчет чудовищ?
— Чу… каких чудовищ?
— Обыкновенных, — пожал могучими плечами мужчина. — Ты что же, не знаешь, какие бывают чудовища?..
Лэн нашел в себе силы презрительно усмехнуться.
— Не забывай, кто я. Повелители духов общаются с ужасными тварями нижнего мира чаще, чем с обычными людьми. Ты, кажется, что-то говорил о еде?
— Не боишься, значит, — одобрительно кивнул незнакомец. — Это хорошо… Садись, бери рыбу. Я — Озимандия, Страж Предгорий. Что, не слыхал?
Бар-Аммон решил, что может в крайнем случае присесть на один из своих мешков. Он повернулся спиной к непонятному Озимандии и потянулся к мешку.
Что-то холодное и острое коснулось его шеи.
— Голем, — с присвистом зашептал над ухом голос хозяина, — а, голем, ты что же это шалишь? Вот разобью тебя сейчас на мелкие кусочки, чтоб впредь не нарушал договор…
«Сумасшедший, — подумал Лэн отстраненно, — едва ли не худший вариант из всех, что можно себе представить. Разбойники боятся колдовства, а вот сумасшедшего этим не возьмешь…»
— Убери нож, Озимандия, — спокойно проговорил он, нащупывая левой рукой маленький мешочек, привязанный к поясу. — Я не голем и никаких договоров не нарушаю…
Ему уже приходилось проделывать этот трюк, поэтому особого волнения он не испытывал. Пальцы двигались отдельно от Лэна — развязали веревку, перехватывавшую горловину кожаного мешочка, вытащили щепоть его содержимого… Легкое, почти незаметное движение руки от пояса к плечу — так бросают за спину соль, чтобы уберечься от сглаза. Только в мешочке была не соль, а «ведьмин табак» — смесь жгучего перца с измельченными семенами едкого хвоща.
Не дожидаясь разъяренного рева противника, Бар-Аммон рыбкой скользнул вниз, к ногам вероломного Озимандии. Чтобы не поцарапать при этом шею, ему пришлось изогнуться, подобно молодой танцовщице на празднике Возрожденной Истури. Вроде бы получилось — лезвие едва чиркнуло по затылку, но боли Лэн не почувствовал. Оказавшись на полу, он прянул в сторону, потому что знал по опыту, насколько опасно находиться рядом с человеком, ослепленным «ведьминым табаком».
Крепкие пальцы Озимандии пребольно ухватили его за ухо, и Бар-Аммон почувствовал, что медленно поднимается в воздух.
— Ты не голем, — задумчиво произнес Озимандия, глядя на него сверху вниз. Похоже было, что адская смесь не причинила ему ни малейшего вреда. — Нет, ты не голем…
— Разумеется, нет, — прошипел Лэн, страдая от невыносимой боли в ухе. — Отпусти меня, несчастный, если тебе дорога жизнь…
— Не голем, но дурак, — не слушая его, закончил свою мысль хозяин хижины. — Только дурак решит, что какой-то жалкий перец может повредить олбасту…
Он отпустил Лэна и, вытирая руку о штаны, отошел.
— Олбасту? — переспросил маг, с опаской глядя на Озимандию. Тот равнодушно кивнул.
— Хочешь сказать, никогда не слышал об олбас-тах? Что ж, верю… теперь верю. Олбаст на языке горцев означает «хозяин камней». Ты, видать, принял меня за человека?
Бар-Аммон ничего не ответил. Приступ помешательства у странного «олбаста», кажется, прошел, но злить его было бы неразумно.
— Одного не пойму, — теперь Озимандия явно разговаривал сам с собой, — как тебе удалось миновать страну големов? Тут другого пути нет, кроме как через нее… Ну да ладно, садись, рыбу бери…
— Ты мне это уже предлагал, — осторожно заметил Лэн. — А сам с ножом набросился…
— Если б с ножом, ты бы со мной уже не разговаривал, — отрезал олбаст. Тут только ошарашенный Бар-Аммон увидел, что широкий нож по-прежнему спокойно лежит на столе, а из огромного кулака Озимандии торчит наполовину распотрошенная рыбина. — Проверял я тебя. Народишко в долине бестолковый, могут сдуру и договор нарушить…
— Опять ты про договор. — Лэн, стараясь не упускать Озимандию из вида, подтянул тюк поближе к столу и уселся. — Может, объяснишь, в чем дело? И каких големов ты все время поминаешь?
Хозяин Камней поднял упавшую на бок скамью и водрузил на нее свое могучее седалище. Колеблющееся пламя рыбы-свечи отражалось в его темно-зеленых глазах, прячущихся под густыми, похожими на горный кустарник, бровями.
— Договор простой, — ответил он, сделав паузу. — Големы не переходят границы предгорий, олбасты не спускаются в долину, а ледяные демоны не охотятся на землях к югу от Падающих Вод. Любого, нарушившего договор, можно убить, и это не будет считаться преступлением. Впрочем, договор действует уже много сотен лет, и за все время такое случалось не больше десяти раз. Как думаешь, почему?
Лэн пожал плечами. Ни князь, ни Начальник Писцов никогда не упоминали о подобном договоре.
— Потому что все хотят жить, маг! Вот я и подумал: за каким дьяволом ты ко мне заявился? На героя, прости уж, ты не слишком похож…
— На героя? — снова переспросил Лэн. Он уже понял, что такая манера разговора позволяет выудить из Озимандии необходимые сведения, не выводя его из равновесия.
— Ну да! Ходили здесь, помню, всякие…. — Олбаст неприязненно покосился на стоявший в углу двуручный меч. — Похвалялись, что вернутся домой не иначе как с моей головой…
Судя по тому, что голова Озимандии пребывала на месте, а меч выглядел пыльным и заржавевшим, неизвестный герой не выполнил своего обещания, но Бар-Аммон почел за лучшее не уточнять обстоятельств давнего дела.
— Ты так и не объяснил, кого называешь големами, — дипломатично перевел он разговор на другую тему.
— Детей Реки, — буркнул Озимандия, вгрызаясь в рыбу. — Кого ж еще? Ну, знаешь, этих, из княжества…
— Жителей Уммы? — удивился Лэн. — Но почему?…
Олбаст поднял на него свои малахитовые глаза.
— А кто же они еще? Послушай, Тир как-тебя-там, ты прикидываешься или вправду ничего не понимаешь?
Сознаваться в собственной тупости не хотелось, и Бар-Аммон просто пожал плечами.
— А что за дела у тебя в Снежной Твердыне? — Озимандия рыгнул и вытер рот широкой, как доска, ладонью. — Нет, я не то чтобы любопытничаю, просто мне сдается, что первый же карлис превратит тебя в кусок льда. На моей памяти никто еще не возвращался из горных крепостей живым и невредимым…
— Карлис — это жрец, служащий Господину Льда?
Олбаст посмотрел на Лэна так, будто тот был деревенским дурачком.
— Карлис — это ледяной демон. Хочешь сказать, ты и про них никогда не слышал?
Бар-Аммон доглодал свой кусок рыбы, оказавшейся, к слову, удивительно жирной и вкусной, сплюнул на пол застрявшую в зубах чешую и дружелюбно улыбнулся хозяину.
— Спасибо за угощение, Озимандия! Могу ли я ответить на твое гостеприимство, предложив тебе стаканчик вина? Я захватил с собой бутылку превосходной «Скорпионьей Крови»…
— Речная тухлятина? — скривился олбаст. — Тиной отдает… Ну да ладно, ставь свое пойло!
Пока маг рылся в мешке, извлекая завернутую в шкуры бутылку, на столе появились две глубокие чаши из алебастра. Лэн с величайшей тщательностью разлил в них вино: ему случалось бывать в краях, где человека могли убить за одну недолитую каплю. Озимандия схватил свою чашу, поднес ко рту и подозрительно принюхался.
— Точно, — проворчал он. — Воняет тиной и головастиками… И как такую гадость можно пить?
После чего приложился к чаше и выхлебал ее двумя могучими глотками.
— Будь здоров, Хозяин Камней, — торжественно проговорил Бар-Аммон, поднимая тяжеленный сосуд. — Живи долго, и пусть у тебя всегда всего будет вдоволь…
Неизвестно почему, вежливый тост Лэна очень позабавил Озимандию.
— Спасибо, букашечка, — фыркнул он. — Я и так буду жить долго… куда дольше, чем ты. Мы, Стражи Предгорий, рождаемся вместе с камнем. и умираем вместе с ним… А ты хоть представляешь себе, сколько живут камни?
— Полагаю, долго, — кивнул Бар-Аммон. — А позволено ли будет мне узнать, чем ты занимаешься в этих пустынных местах, благородный Озимандия?
На этот раз олбаст не выказал удивления — привык, наверное, что его ночной гость задает исключительно глупые и смешные вопросы.