Валентинов день

— Ладно, не будем тревожить старые раны. Лучше постараемся наверстать упущенное. — Он тронул Феникса каблуками, и конь пустился в галоп.

Некоторое время Эмма пыталась сообразить, что такое «старые раны», потом пожала плечами и поскакала следом.

Они приехали к таверне «Лебедь» в Стивенейдже сразу после четырех. Кареты компаньонки еще не было, но через полчаса она подоспела.

Мария искренне радовалась, что дневное путешествие подошло к концу.

— Что-то кости ломит, — пожаловалась она и быстро прибавила на тот случай, если задела чьи-либо чувства: — Нет-нет, карета замечательная. Но так хочется растянуться на кровати и полчасика полежать перед ужином.

В «Лебеде» меняли лошадей, и там стоял постоянный шум от нескончаемого потока проезжающих.

— Не знаю, стихнет ли здесь ночью. — Эмма обвела рукою вокруг. — Мы сняли тебе комнату окнами во двор. Если не возражаешь, Тильда будет спать с тобой на раскладушке.

— Но она должна спать с тобой. — Мария взяла компаньонку под руку. — На случай, если тебе что-нибудь понадобится.

— Нет, ночью она мне не понадобится, — твердо заявила девушка, и, главное, это была чистая правда. — Ты же знаешь, мне не важно, с кем и где ночевать… Поэтому, если не возражаешь…

— Вовсе нет, — сразу же отозвалась Мария. — Это для меня хорошо. Ты помнишь, как я не люблю ночевать на постоялых дворах. Белье всегда влажное, и никогда не знаешь, кто топает за дверью.

— Белье тщательно проветрено, — успокоила компаньонку Эмма. — Я специально поговорила с хозяйкой, и та заверила, что этого нечего опасаться. Она приказала служанке согреть простыни горячей сковородой.

— О, ты обо всем позаботилась, — расцвела Мария.

— А теперь поднимайтесь с Тильдой в свою комнату. Она поможет тебе раздеться, чтобы отдохнуть перед ужином. Аласдэр заказал отдельный кабинет. Ужин накроют в шесть. Рано, по-деревенски, но день был таким долгим.

— Что правда, то правда… Да еще после прошлой ночи! — Мария в ужасе всплеснула руками. — Глаз не сомкнули! Ранний ужин и постель — именно то, что мне нужно.

Не переставая болтать, Эмма проводила Марию в прелестную комнату на третьем этаже, которая выходила окнами во двор. Слуги уже успели принести туда чемоданы.

— Чудесно! — Мария с облегчением достала чепец и утонула в мягкой постели. — Эмма, дорогая, а где ты будешь спать? Надеюсь, рядом?

— M-м… не совсем. На этом этаже нет другой такой комнаты. Я буду ночевать этажом ниже.

— Боже мой, нет! На разных этажах! Дорогая, так не пойдет!

— У Аласдэра комната на том же этаже, — поспешила успокоить ее Эмма. — Прямо рядом с моей.

— О! — задумалась женщина и начала расстегивать мантилью. — Все-таки я считаю, что Тильда должна ночевать у тебя.

— Нет! — твердо возразила Эмма.

Мария прищурилась и посмотрела на девушку.

— Надеюсь, ты понимаешь, что для тебя лучше.

— Да, Мария, — улыбнулась она.

— Учти, я не считаю это правильным. Ты и лорд Аласдэр в соседних комнатах! Я бы не исполнила свой долг, если бы не сказала тебе об этом.

— Кто нас может увидеть в Стивенейдже? — ответила ей Эмма.

— Что верно, то верно, — неуверенно кивнула Мария. — И помни, мое сердце бы возрадовалось, если бы вы с лордом Аласдэром… снова пришли к соглашению. Я всегда считала, что вы прекрасно друг другу подходите. И не могла понять, что между вами произошло.

Эмма печально усмехнулась.

— Мы все время ссоримся. Как мы можем подходить друг другу?

— Не знаю. Это загадка, но я все равно так думаю.

В этот момент вошла Тильда, и Эмма, сама не понимая, радоваться или огорчаться тому, что они с Марией затронули больную тему, покинула спальню.

Четверо всадников проехали «Лебедя» вскоре после шести. Но в нем они не остановились, а проследовали в заведение поменьше, на Дейн-стрит.

— Луис, ты знаешь, что делать. — Поль спешился в конюшенном дворе «Зайца и гончих».

В ответ его напарник что-то утвердительно промычал. В последние часы ему так хотелось спать, что он чуть не падал из седла. Растирая больную спину и затекшие ноги, Луис клял все на свете.

— Пропади все пропадом!

— Будем ждать здесь. — Поль пропустил его жалобы мимо ушей. — Возьмем ее после полуночи. Ты должен продумать, как к ней влезть без шума. Сможешь?

— Не знаю, пока не увижу, как там все выглядит. — Луис натянул на уши шляпу, поднял воротник плаща и поплелся со двора к «Лебедю».

Поль махнул двум остальным.

— Сматывайтесь отсюда… куда-нибудь в город, чтоб не мозолить глаза. И возвращайтесь к полуночи.

Оба исчезли без единого слова, и Поль принялся за дело. Нанял в «Зайце и гончих» экипаж и шесть быстрых лошадей. И приказал, чтобы они ждали в полночь на соборной площади. При этом сообщил, что у него свой кучер и ему не нужны люди с постоялого двора. Экипаж он пообещал вернуть в течение недели. И, щедро расплатившись, отправился ужинать.

Тем временем Луис приковылял в «Лебедь» и, устроившись в укромном уголке бара, занялся тем, что умел лучше всего: стал наблюдать и слушать.

Он заметил, что наверху готовят отдельный кабинет для ужина компании аристократов. Слышал, что говорили о них и о том, как они потребовали заново проветрить и согреть постельное белье. Отметил качество вин, которые заказал к ужину джентльмен.

Сам Луис поужинал за общим столом в обществе болтливых путешественников. Но те, поняв, насколько он необщителен, быстро от него отстали и предоставили в одиночку наслаждаться бараньей отбивной и элем.

После ужина Луис обошел таверну — облаченная в темный плащ фигура сливалась с тенью, ничем не выделяясь среди снующих приезжих и слуг. И к концу вечера никто так и не смог бы описать незаметного, неразговорчивого постояльца.

Глава 14

Аласдэр проснулся, как от толчка. Дурное предчувствие опутало мозг, словно сеть паутины. Он лежал на животе. Рука накрывала прижавшуюся к нему неподвижную Эмму. Сбившиеся простыни жгутами свернулись на бедрах. Ее голова покоилась так близко на подушке, что Аласдэр чувствовал на щеке ее глубокое, мерное дыхание.

Он понял, что в комнате кто-то есть, еще до того как спину обожгло прикосновение ножа. Понял это с первым сознательным вздохом, когда руки и ноги еще не отошли ото сна. Только потом почувствовал нож. Острие провело линию вдоль позвоночника, но не поцарапало кожи.

— Вставайте, лорд Аласдэр. Только очень медленно.

Голос принадлежал Полю Дени. И это Аласдэра нисколько не удивило.

Он приподнялся и повернулся, чтобы разглядеть незваных гостей. И в сумраке спальни различил троих, кроме самого Поля. Они окружили кровать и смотрели на него без всякого выражения. Четыре пистолета уставились Аласдэру в грудь.

В одном из бандитов он уловил нечто знакомое — в том, как тот горбил сутулые плечи. Ну да, конечно, он самый — человек, что разглядывал дом на Маунт-стрит… и потом перелез в сад через боковую стену.

Эмма пошевелилась и пробормотала:

— В чем дело? — И, перекатившись на спину, открыла глаза. В недоумении уставилась на четыре фигуры вокруг постели и инстинктивно потянула на себя сбитые простыни.

Аласдэр положил ей руку на плечо — никакого другого утешения в этих обстоятельствах он ей предложить не мог. В нем кипела злость на самого себя. Да, вечером он запер дверь. Но теперь это показалось ему жалкой мерой предосторожности. Закрытая дверь не способна остановить головорезов. Его мозг лихорадочно работал. Он один и голый, а против него — четыре убийцы. Рука полезла под подушку, нащупывая пистолет.

Но в тот же миг висок обожгло — его с размаха ударили рукояткой пистолета. Эмма вскрикнула и сразу умолкла — один из бандитов прижал к ее рту подушку.

— Ради Бога, оставьте ее в покое! — взмолился Аласдэр, вытирая заливавшую глаза кровь.

— Сожалею, лорд Аласдэр, но, как вы догадываетесь, у меня дело именно к леди Эмме. — Поль Дени кивнул головорезу, который держал подушку, и тот освободил девушке лицо.