Валентинов день

— Миледи, окажите мне честь, разрешите пригласить на танец.

Эмма повернулась на голос, уловив знакомый легкий акцент. На Поле Дени было черное домино и маска, закрывавшая больше половины лица. Она подчеркивала его узкий нос и тонкие губы и придавала загадочность. Но у Эммы, словно от дурного предчувствия, по коже пробежал холодок. Будто отчетливее проявилась его замеченная раньше хищность. И он, кланявшийся, весь в черном — от иссиня-черной макушки до начищенных черных сапог — выглядел по-настоящему зловещим.

Но быть может, ее ощущение не дрожь дурного предчувствия, а дрожь предвосхищения? В господине Дени было явно нечто мятежное. А Эмма горела решимостью всколыхнуть застойный пруд своего нынешнего тусклого существования.

— Так вы узнали меня, господин Дени? Полагаю, это было несложно. — Эмма смотрела на него с улыбкой и неподдельным зовом в глазах.

— Я почувствовал, что вы приехали, еще до того, как увидел вас, — пробормотал француз. — Позвольте заметить, мадам, вы незабываемы. Вас невозможно не узнать.

— Как вы велеречивы! — одобрила его тираду Эмма. — Но разрешите напомнить: я очень неблагодарный объект для комплиментов.

— Считайте, что я предупрежден. — Поль так и не выпустил руку девушки. — Но верьте мне, я вам не льщу, только говорю правду.

Эмму так и подмывало рассмеяться.

— Очень мило сказано, сэр.

— Ах, мадам, я совершенно раздавлен. — Француз прижал к сердцу ладонь и проникновенно посмотрел на Эмму. — Неужели мне не удастся сказать ничего такого, во что вы могли бы поверить?

— Можете, если скажете, что находите наш разговор абсурдным. Вы, сэр, знаток флирта. Но не думайте, что я не способна отличить игру от реальности. — Эмма нетерпеливо топнула ногой; ее взгляд устремился туда, где составлялись пары для очередного тура.

— А на реальность со мной вы согласны? — Голос Поля сделался абсолютно серьезным, пристальный взгляд словно пронзал ее насквозь.

Господин спешит. Неужели набрал так много долгов? Эмма снова испытала укол неприязни, но твердо заявила себе, что должна через нее переступить. Она не питала никаких иллюзий. Поль Дени, если и считал ее привлекательной, влюбился не в нее, а в ее деньги. А она, если и думала, что он красив, влюбиться бы в него не смогла. Речь шла не о любви. Речь шла о соглашении, которое следовало заключить до Дня святого Валентина.

— Возможно, — проговорила девушка низким голосом, — но пока займемся игрой.

— Как угодно. — Поль Дени сладко улыбнулся. — Я сделаю все, что вы пожелаете.

— Тогда давайте потанцуем.

Француз подал ей руку и вывел на середину танцевального зала. И в ту же секунду почувствовал, что она отстранилась, прочел это в ее глазах. Надо действовать осторожнее. Но у него так немного времени. Если не удастся достигнуть цели флиртом, придется применять силу, а это может оказаться и хлопотным, и опасным. А он любил работать аккуратно — появляться незаметно и исчезать без следа.

С минуту или две Мария наблюдала, как они танцевали, стараясь уяснить причину своего беспокойства. Этот господин Дени ей сразу не понравился. В нем было нечто такое, что ее тревожило. Наверное, он казался слишком обходительным, слишком поспешным — со своими безукоризненными французскими манерами и мрачной внешностью. И великолепный танцор, что еще больше привяжет к нему Эмму.

Но Эмма — разумная женщина и очень независимая. Нет смысла беспокоиться, что она сделает легкомысленный выбор: все великосветские женихи лежат у ее ног. Выходить замуж надо, в этом Мария была убеждена. Но ее подопечная сделает мудрый выбор… нет никаких сомнений. От собственных рассуждений у Марии отлегло от сердца, и она пошла в карточную комнату присоединиться к своим приятельницам.

Ради приличия Эмма танцевала с каждым, кто ее приглашал, но не одна она заметила, что, когда ее партнером бывал кто-нибудь другой, а не Поль Дени, тот стоял у стены, сложив на груди руки, и из-за узких прорезей маски не сводил с нее глаз.

Эмма знала, что такая преданность не останется без внимания и вскоре в сент-джеймских клубах начнут делать ставки на то, чем кончится флирт. Это забавляло девушку и одновременно раздражало — она ощущала себя выставленной на продажу на сельской ярмарке. И понимала, что Аласдэра это бы не позабавило. Хотя его и не было поблизости.

Он приехал ближе к полуночи. Взбежал в ярко-красном домино по парадной лестнице за десять минут до того, как хозяйка решила, что поздних гостей больше не предвидится и можно покинуть свой пост.

Аласдэр увидел Эмму в ту самую минуту, как вошел в бальный зал. Она танцевала с Джорджем Дарси. Но как только музыка стихла, ее тут же пригласил Поль Дени. Эмма смеялась. Мужская ладонь лежала у нее на руке. Француз наклонялся к ней и что-то шептал на ухо. Девушка откинула голову и до боли знакомым движением обнажила шею, так что у Аласдэра снова заныло в груди. Потом вместе с Полем Дени она отправилась ужинать.

Аласдэр на несколько минут задержался с хозяйкой, а когда с формальностями было покончено, поспешил вслед за ними в комнату, где стояли накрытые столы. Эмма довольно смеялась глубоким мелодичным смехом. Ее спутник радовался, что так ее развеселил. Когда Аласдэр проходил рядом с их столом, Дени поднял руку и сделал приветственный знак. А разговаривавшая со своей соседкой Эмма, похоже, его вообще не заметила.

Аласдэр ответил легким кивком. Его лицо оставалось невозмутимым, но глаза горели под полуприкрытыми веками. Он взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея и присоединился к группе приятелей. Однако разговор с ними нисколько не улучшил настроения.

— Леди Эмма не теряет времени даром, выбирая фаворита, — заметил Дарси.

— Счастливый дьявол, — отозвался лорд Эверард. — Ловкое обхождение. Я и раньше замечал такое у французов. — И, поколебавшись, добавил: — Два года назад у меня были виды на одну девушку. Двадцать тысяч фунтов. Чудесное маленькое состояние. Но черт побери, она вильнула хвостом — вышла замуж за француза.

— Ваша беда, Эверард, в том, что вы слишком медлительны. — Аласдэр пытался изобразить веселость. Ему вовсе не хотелось, чтобы друзья поняли, что он расстроен соперничеством француза. — Вы еще взвешиваете «за» и «против», а кто-то другой срывает приз.

— Осмотрительность никогда не помешает мужчине, — возразил его светлость.

— Посмотрите правде в глаза, Эверард, — игриво поддержал Аласдэра Дарси. — Вы все еще холостяк.

Лорд только пожал плечами. Его взгляд снова обратился к Эмме и ее кавалеру.

— Потрясающая женщина.

— Кто? — спросил Аласдэр. — Та, которую вы проворонили?

— Леди Эмма. Потрясающая женщина. Даже если бы у нее не было никаких денег.

— Согласен, — сухо проговорил Аласдэр. Он поднял бокал и посмотрел на Эмму. Она сразу же, словно почувствовав его взгляд, повернула голову и встретилась с ним глазами. Карие светлячки мерцали из-за прорезей маски, губы казались полнее и мягче, чем обычно, маленькие белые зубки сверкали в улыбке — но не для него. Она снова повернулась к своему спутнику, а минутой позже оба встали из-за стола и ушли.

Аласдэр собирался проявить терпение, не спеша и хитро продумать, как воспрепятствовать планам Эммы, но внезапно понял, что не выдержит ни минуты. Не сможет спокойно наблюдать, как эта чувственная женщина расточает на другого свое обаяние. Он сразу же положит этому конец.

Извинившись, он тоже вышел из-за стола и, подгоняемый бушевавшей в нем решимостью, вернулся в бальный зал. Соображение, что нет ни малейшего повода для вмешательства, Аласдэр отбросил как совершенно неважное. Нед никогда бы не остался в стороне и не позволил уводить Эмму охотящемуся за приданым щеголю — этому иностранцу, о котором и известно-то только, что он будто бы дальняя родня австрийскому послу.

Эмма со своим кавалером покинула бальный зал и направилась вниз по лестнице. Одна из дверей вела из высокого парадного вестибюля в протянувшуюся вдоль дома оранжерею.

Губы Аласдэра сжались — он понял, что оранжерея и была их целью. Молодой человек прекрасно знал это место — огромное, украшенное колоннами пространство. Свет затеняла листва апельсиновых деревьев, кустарников, виноградных лоз; в горшках росли ароматные экзотические цветы. Излюбленное место стремившихся к уединению пар.