Список холостяков

— Он выбрал неподходящее место для этого, — резко ответила Констанция. Она понимала, что перегнула палку, но злилась только на саму себя. — Вы же не стали бы терпеть его присутствие? — Этот вопрос прозвучал так, словно она пыталась оправдать свое поведение.

Эммелина покачала головой:

— Не знаю. — Она немного поколебалась, потом добавила: — Если мы станем наживать себе врагов в правительственных кругах, это не принесет пользы нашему делу, дорогая.

— Он уже был нашим врагом, — сказала Констанция.

На мгновение она почувствовала, что разделяет нетерпимость, которую вызывали у Кристабель осторожность и осмотрительность ее матери. Она взглянула на Кристабель, которая вопросительно подняла брови. Констанция кивнула. Она была готова к выступлению. Кристабель села, и Констанция заняла ее место.

Глава 18

Макс сидел за рулем своего автомобиля. Дождь барабанил по брезентовой крыше. Ему понадобилось пять минут, чтобы прийти в себя. Он был не в своем уме, когда решился на эту затею! Сунуть голову в пасть льву! Это только даст повод для новых сплетен и добавит пикантности напечатанной в «Леди Мейфэра» истории, которая к концу дня будет у всех на устах. Наверняка этот эпизод дойдет до Флит-стрит[16], и, если на собрании присутствовали представители прессы, уж они постараются раздуть из этого настоящий скандал! Его ослепили собственная ярость, желание отомстить этой высокомерной, коварной, невозможной женщине! Как он мог допустить даже мысль о том, чтобы сделать ее своей женой? Безумие, чистое безумие!

Однако сейчас ему надо сконцентрироваться на том, как свести к минимуму нанесенный его репутации ущерб. Если он будет сходить с ума от злости на Констанцию, это ему не поможет. Когда он доберется до нее, тогда и сведет с ней счеты. Но в данный момент он должен рассуждать трезво.

Макс завел машину, сел за руль и отправился на Манчестер-сквер, где припарковался на дальней стороне площади напротив дома Дунканов. Огромный дуб, покрытый густой листвой, скрывал его машину от случайного постороннего взгляда, сам же он оказался в превосходной позиции, чтобы видеть всех, кто входит и выходит из дома номер десять.

Он видел, как лорд Дункан уехал в своей карете вскоре после часу дня, и было уже почти два, когда наемный экипаж доставил Констанцию к дверям ее дома. К этому моменту Энсор уже дошел до белого каления. Дождь наконец прекратился, но его куртка промокла насквозь, а вода капала с намокшей брезентовой крыши, попадая ему прямо за воротник.

Он вышел из машины и зашагал через площадь, ступая прямо в лужи своими начищенными до блеска ботинками. Поднявшись по ступенькам, он позвонил, на этот раз не снимая пальца с кнопки звонка до тех пор, пока дверь не отворили.

— Мистер Энсор.

Дженкинс подозрительно посмотрел на него и на его палец, все еще продолжавший давить на кнопку.

— Я видел, как мисс Дункан подъехала несколько минут назад, — коротко сказал Макс и, не дожидаясь приглашения, прошел мимо Дженкинса в холл. — Где она?

— Она обедает, сэр.

Дженкинс бросил невольный взгляд на дверь в малую столовую, которой девушки пользовались, когда были одни.

— В таком случае она не станет возражать, если я ее побеспокою.

Макс кивнул дворецкому и направился к двери. Дженкинс, сбитый с толку, поспешил за ним, бормоча ему вслед какие-то возражения.

Макс распахнул дверь и остановился на пороге. Три сестры уставились на него, слишком ошеломленные его внезапным появлением, чтобы хоть как-то на него отреагировать.

— Констанция, мне нужно с тобой поговорить, — заявил он. — А вы двое оставьте нас, пожалуйста.

— Но мы обедаем, — возразила Пруденс. — Вы не можете вышвырнуть нас из нашей собственной столовой.

— На самом деле, Пруденс, могу и сделаю это. А теперь вы и Честити выйдите, пожалуйста.

Слово «пожалуйста» никак не смягчило его приказного тона.

Констанция встала:

— Нет нужды беспокоить моих сестер. Мы перейдем в гостиную, там никого нет.

Она прошла мимо него, не поднимая глаз. Ей показалось, что от него так пышет жаром, что если дотронуться, то можно обжечься. Сердце бешено колотилось у нее в груди, а ладони внезапно сделались влажными. Констанция не посмотрела и на сестер, зная, что если они догадаются, в каком она состоянии, то станут настаивать на том, чтобы присутствовать при разговоре.

Макс последовал за ней, предоставив Дженкинсу закрыть дверь в столовую.

— Сейчас польются реки крови. — Пруденс приподнялась было со стула, но потом снова села. — Но боюсь, мы там будем лишними.

— Мы вытрем кровь потом, — произнесла Честити со спокойствием, удивившим сестру. Глядя на Пруденс, она улыбнулась. — Не волнуйся, Пру. Это должно произойти, если Макс и Кон собираются наконец признать, что любят друг друга.

— На прошлой неделе я, может быть, и согласилась бы с тобой, — сказала Пруденс. — Но мне кажется, что все зашло слишком далеко. Кон всерьез пригрозила ему, что его выдворят с собрания силой. И это при людях!

— О, я настроена не так пессимистично, — заявила Честити, отрезая себе кусочек лимонного пирога. — Они оба горячие, темпераментные люди, и они будут ненавидеть друг друга с такой же страстью, с которой любят. И так будет всегда. Так что давай пока надеяться, что они перебьют не слишком много тарелок, по крайней мере не из тех, которые представляют фамильную ценность.

— Ты такая оптимистка! — Пруденс покачала головой и тоже взяла себе кусок пирога.

Констанция быстро пересекла гостиную и подсознательно остановилась там, где чувствовала себя спокойнее всего, — спиной к камину. Макс остался у двери, прислонившись к ней спиной, словно для того, чтобы не дать кому-нибудь помешать им. Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга.

— Если ты хочешь начать с извинения, я слушаю, — сказал он наконец и сам удивился мягкости своего тона.

Он никак не соответствовал тому состоянию, в котором Макс в данный момент находился.

— Да ты, похоже, живешь в мире фантазий! — воскликнула Констанция. — Ты хочешь, чтобы я извинялась. За что? Я просто разоблачила тебя, показала, кто ты есть на самом деле. Обманщик, шпион, бесчестный…

— Хватит, — заявил Энсор, слегка повысив голос и направляясь к ней. — С меня хватит ваших оскорблений, мисс Дункан. Еще одно, и я не отвечаю за последствия.

— Типично мужской ответ, — насмешливо заметила Констанция. — Лучший аргумент — это угроза применить насилие.

Она произнесла это с уверенностью, которой вовсе не чувствовала в тот момент. Ей казалось, что за последние две минуты Макс стал выше и шире в плечах.

Макс резко втянул в себя воздух. Он не собирался играть в эту игру, но он не уступит ей, если дело дойдет до жестокой схватки. Он повернулся и сел на подлокотник дивана, лениво похлопывая перчатками по ладони.

— Ты извинишься, Констанция, и в следующем номере своей газеты ты опубликуешь опровержение, — объявил он. — Если ты этого не сделаешь, то всем станет известно, что за «Леди Мейфэра» стоишь ты и твои сестры.

— Ты это сделаешь? — недоверчиво уставилась на него Констанция.

— Если ты меня к этому вынудишь. Не забывай, что первой удар нанесла ты.

— Потому что ты использовал меня, — с ожесточением произнесла она вполголоса. — Ты притворился, будто я тебе нравлюсь… будто у нас есть что-то общее, и все это время ты лишь использовал меня для того, чтобы выведать побольше о нашем союзе. Я слышала это собственными ушами. Я слышала, что ты говорил премьер-министру: «Я видел этих женщин в действии… Я буду держать вас в курсе событий».

Макс поморщился, вспомнив свои слова. Но он не собирался уступать ей.

— Подожди минуту. Я не притворялся…

— Нет, это ты подожди, — прервала она его. — Попробуй это отрицать. Попробуй отрицать, что ты это говорил.

— Ты вырываешь слова из контекста.

16

Улица в Лондоне, на которой находятся редакции большинства крупнейших газет.