Страница 30 из 83
— Еще один череп, — предположил я. — С надписью «на долгую память от Хромого».
Старик обиженно поджал губы, и я подумал, что наша беседа, похоже, подошла к своему финалу.
— Ценю ваше чувство юмора. Нет, Ким. Я обнаружил нераспечатанную бандероль с копиями текстов Итеру! Помните, я говорил вам, что фотографии увез с собой, а копии послал на кафедру бандеролью?
— Помню. А почему ее не распечатали?
— Бог его знает! Возможно, она пришла уже после того, как меня арестовали, и на кафедре предпочли сделать вид, что ничего не получали. Выкидывать тоже рука не поднялась, ну и сдали в архив… У меня просто руки тряслись, когда я разрывал пожелтевшую от времени оберточную бумагу! Представляете, послать бандероль самому себе — из прошлого в будущее! Это же фантастика, Ким!
«Ну уж не большая фантастика, чем лысые громилы двух с половиной тысяч лет от роду», — подумал я, но, помня об обидчивости старика, промолчал.
— К несчастью, у меня не было никаких доказательств подлинности этих текстов, — продолжал между тем Лопухин-старший. — Алтарь пропал, фотографии и негативы были уничтожены Хромцом. В моем распоряжении находились только копии текстов, написанных неизвестно кем и неизвестно когда. Я понимал, что действовать мне следует очень, очень осторожно. На этот раз я сделал несколько копий текстов Итеру и спрятал их в надежных местах. Отдать их на расшифровку я, как вы понимаете, не мог — это вызвало бы подозрения и ненужные вопросы. Поэтому мне пришлось выучить санскрит.
— Ого, — с уважением сказал я. — Серьезно вы к делу подошли…
— На то, чтобы прочесть тексты Итеру у меня ушло семь лет. Я узнал, в чем сила великой Триады. Я узнал, как был создан орден Хранителей. Я прочел о преступлении Нираха Проклятого и о войне, которую он объявил другим Итеру. Помимо всего прочего, я, наконец, понял, какое сокровище отдал мне на хранение старый настоятель дацана. Одним словом, я получил почти полную информацию об одной из самых мрачных тайн человеческой истории… почти. На южной стороне алтаря имелся небольшой фрагмент, написанный китайскими иероглифами. Судя по всему, это был самый последний текст Итеру, созданный спустя несколько веков после гибели Ли Цюаня. Конечно же, мне безумно хотелось узнать, что же написано в этом фрагменте, но, к сожалению, я не знал китайского. А выучить иероглифы, как некогда санскрит, мне не позволял возраст…
«Да какие ваши годы!» — хотел утешить я Лопухина-старшего, но сдержался. Выглядел он заметно старше своих лет — видно, лагерный опыт не прошел для него бесследно.
— После долгих раздумий я отдал китайский фрагмент одному своему хорошему знакомому, сотруднику музея имени Пушкина…
— Он жив? — быстро спросил я.
Роман Сергеевич изумленно взглянул на меня.
— Конечно. А почему вы спросили?
— Да так, паранойя разыгралась, — махнул я рукой. — И что же, расшифровал ваш знакомый надпись?..
— Не сразу, но расшифровал. В китайском фрагменте речь шла о некоем оружии, с помощью которого якобы можно было убить Хромца. Помните, Ли Цюань отправил в Ктезифон врача-тибетца с поручением отдать Итеру Шеми арбалет по имени Нефритовый Змей?
— Помню, — вздохнул я. — Вы извините меня, ради бога, Роман Сергеевич, но мне кажется, мы все дальше удаляемся от темы… Про тексты я уже все понял. Не понял только, откуда все-таки взялся Череп.
— Спустя три месяца после того, как доцент… как мой знакомый расшифровал китайский фрагмент, я нашел в почтовом ящике конверт. Вот этот. Роман Сергеевич поднялся из кресла и, величественно запахнувшись в плед, подошел к разбитым книжным полкам. Осторожно, чтобы не пораниться, запустил руку между книгами и вытащил длинный белый конверт.
— Можете взглянуть.
На конверте каллиграфическим почерком было выведено «Господину Лопухину Р. С.». И все. Ни почтового штемпеля, ни обратного адреса. Конверт просто бросили в почтовый ящик.
— Внутри была полароидная карточка и бумажка с адресом. Второй Садовый проезд, дом двадцать семь. Вы там недавно были, Ким.
— Ничего не понимаю, — сказал я искренне.
— Что ж, попробую вам помочь. Хрустальный Череп в нашей стране один — и он находится у Хромца. Каким образом он сохранил его в той кровавой каше пятьдесят третьего, я не знаю и знать не хочу. Но когда я получил эту карточку, я сразу понял, кто мне ее послал. Мне пришла черная метка. Читали Стивенсона?
— Читал. А зачем адрес?
— Я подумал, что он хочет меня выманить. Наверное, мне нужно было скрыться, сидеть ниже травы и тише воды, но за эти годы я смертельно устал прятаться. В общем, я решил принять вызов.
— Благородное решение, — сказал я. — Но малость необдуманное. Теперь он точно знает, что Чаша у вас.
— Отчего же? — теперь старик возвышался надо мной, как вещающий с римского Форума трибун. Перекинутый через плечо клетчатый плед лишь усиливал это сходство. — Он может только предполагать. Ведь настоятель не сказал, кому отдал Чашу…
— Вы уверены?
— Разумеется. В противном случае я попал бы в лапы Хромца еще в тридцать девятом. Думаю, что Хромец догадался сам, только уже гораздо позже. Может быть, после того, как я вновь взял фамилию отца… хотя вряд ли, это произошло довольно давно. Наверное, виной всему этот китайский фрагмент…
— Так или иначе, он взял след, — сказал я жестко. — И теперь уже он вас не отпустит. А Чаша… она действительно у вас?
Старик подозрительно посмотрел на меня.
— А почему вы думаете, что я вам отвечу? Я пожал плечами.
— Вы правы. Это не мое дело. Но если бы у вас не было Чаши, вам вряд ли понадобился бы Череп.
Вот тут мне, наконец-то, удалось его удивить. По крайней мере, полминуты старик выглядел растерянным, однако быстро пришел в себя.
— А зачем, по-вашему, мне нужен Череп? — спросил он ехидно.
— Уж и не знаю. Что там эта Триада, говорите, делает? Исполняет желания? По-моему, нормальная мотивация…
Лопухин-старший досадливо хмыкнул.
— Триада, Ким! В том-то и дело, что ВСЯ Триада. Оставим сейчас в стороне вопрос о Чаше… но Короны-то у меня никогда не было! И я совершенно не представляю, где ее искать. Поэтому ваше предположение следует отмести, как абсурдное. Поймите, Ким, Череп нужен был мне вовсе не для того, чтобы загадывать какие-то желания. Я хотел его уничтожить!
Теперь пришла очередь удивляться мне.
— Туплю я что-то, Роман Сергеевич, — сказал я.
Он отчаянно запыхтел трубкой. Я с тревогой отметил, что тихое пение, доносившееся из соседней комнаты, смолкло.
— Видите ли, Ким. Из трех звеньев цепи только Череп поддается физическому уничтожению. Все-таки он был придуман разумом человека и сделан человеческими руками. Корону, говорят, можно расплавить, однако сила не в ней, а в камне Чандамани, который ее венчает. В текстах Итеру написано, что это небольшой, неправильной формы кристалл желтоватого цвета. И кристалл этот нельзя ни расколоть молотом, ни поцарапать алмазом.
— А Чаша? Вы не пробовали уничтожить ее? Старик с укором посмотрел на меня.
— А вы бы смогли решиться на такое? Впрочем, одного прикосновения к ней достаточно, чтобы понять — эта вещь не принадлежит нашему миру. Не знаю, откуда она появилась на земле, но человек бессилен что-либо с ней сделать. Достаточно сказать, что в западной традиции эта Чаша известна как Грааль, сосуд, в который была собрана кровь распятого Христа.
— Елки зеленые, — сказал я, не сдержавшись. — Вот и до Грааля добрались.
— На самом деле Чаша гораздо старше, — продолжал Роман Сергеевич, проигнорировав мое нетактичное замечание. — Во времена Распятия она уже была очень древней. Но важно сейчас другое. Как Чашу, так и Камень уничтожить нельзя. Конечно, можно себе представить, что в раскаленной плазме солнечного ядра с ними что-нибудь произойдет, однако это не более чем область чистой теории. Поэтому для того, чтобы разрушить Триаду, нужно разбить Череп Смерти.
— Зачем вообще ее разрушать? Ну, исполняет она себе желания — и пусть. Пожелайте себе, в конце концов, вечную молодость. Ну, не хотите молодости, пожелайте золотую ванну. Или «Мерседес» шестисотый. Или лысый этот ваш пусть что-нибудь пожелает, может, волосы у него вырастут. Честное слово, Роман Сергеевич, не понимаю…