Страница 39 из 42
— А как вы думали, кто этот шутник?
— Сначала ты подумала на Патрика, — напомнила ей Дора Баннер.
— На Патрика? — резко переспросил инспектор.
— Да, это мой юный племянник, — так же резко ответила мисс Блеклок и продолжала, раздосадованная поведением подруги. — Когда я увидела объявление, мне пришло в голову, что, может быть, Патрик попытался так сострить, но он это категорически отрицал.
— И ты заволновалась, Летти, — сказала мисс Баннер. — Ты волновалась, хотя и притворялась спокойной. И правильно делала, что волновалась. Там говорилось «Объявлено убийство», и действительно было объявлено убийство, твое убийство. И если бы он не промахнулся, тебя бы убили. Что бы мы тогда делали?
Дора Баннер вся дрожала, говоря это. Лицо ее сморщилось, казалось, она вот-вот заплачет.
Мисс Блеклок потрепала ее по плечу.
— Все хорошо, Дора, милая, не волнуйся. Тебе вредно. Все хорошо. Это было ужасно, но ведь все прошло. — Она прибавила: — Ради меня, возьми себя в руки, Дора. Ты моя опора, ты ведешь хозяйство. Кстати, кажется, сегодня должны принести белье из прачечной?
— О господи, Летти, как хорошо, что ты мне напомнила! Интересно, принесут они пропавшую наволочку? Надо будет это записать. Я сейчас пойду узнаю.
— И унеси фиалки, — сказала мисс Блеклок. — Больше всего на свете ненавижу завядшие цветы.
— Ах, какая жалость! Я ж только вчера их сорвала. Совсем не постояли. О господи, да я же забыла налить в них воды! Только представь! Все время я что-то забываю. Значит, я иду выяснять про белье. Ведь они могут приехать с минуты на минуту.
И, вновь счастливая, она поспешила прочь.
— Дора слабый человек, — сказала мисс Блеклок, — и ей вредно волноваться. Ну что вы еще хотели узнать, инспектор?
— Кто еще живет в вашем доме и что это за люди.
— Кроме нас с Дорой Баннер, здесь сейчас живут двое моих дальних родственников: Патрик и Джулия Симмонс.
— Дальних родственников? Разве они вам не племянники?
— Нет, хотя они и называют меня тетей Летти, на самом деле они дальняя родня. Их мать — моя троюродная сестра.
— И они всегда жили с вами?
— О нет, что вы! Только два последних месяца. До войны они жили на юге Франции. Потом Патрик воевал во флоте, а Джулия, кажется, работала в каком-то министерстве. Она жила в Льяндудно. Когда война кончилась, их мать написала мне и спросила, можно ли им пожить у меня квартирантами?.. Джулия учится в Мильчестерской больнице на фармацевта, а Патрик занимается на инженерном факультете в Мильчестерском университете. Вы знаете, от нас до Мильчестера пятьдесят минут на автобусе, ну и я их с радостью приняла. Ведь правда, для меня одной дом слишком велик. Они вносят небольшую сумму за жилье и питание, и мы прекрасно уживаемся.
— Еще здесь есть миссис Хаймес, не так ли?
— Да. Она работает помощницей садовника в Дайас Холле, у миссис Лукас. Старый садовник с женой живут там, и миссис Лукас попросила меня выделить Филлипе комнату. Филлипа очень хорошая женщина. Ее мужа убили в Италии, у нее остался восьмилетний сын, я договорилась, что он приедет сюда на каникулы.
— А какая у вас прислуга?
— Пять раз в неделю по утрам приходит миссис Хиггинс из поселка, еще у меня есть одна беженка, она нам готовит. Боюсь, вы на собственном опыте убедитесь, что с Мици трудно. У нее что-то вроде мании преследования.
Креддок кивнул. Он вспомнил еще одно замечание констебля Легга. Сказав, что Дора Баинер «с приветом», а Летиция Блеклок «нормальная», он наделил Мици единственным определением: «лгунья».
Словно читая его мысли, мисс Блеклок сказала:
— Прошу вас, не относитесь к бедняжке с предубеждением. Я верю, что за любой ложью скрывается значительная доля правды. Вот, например, ее рассказы о всяческих злодеяниях росли, росли, и теперь ей кажется, что любое несчастье, о котором писали в газете, на самом деле происходило с ней или с кем-нибудь из ее родственников. Но ведь она действительно испытала когда-то тяжелое потрясение, и на ее глазах действительно убили кого-то из родственников. Мне кажется, большинство перемещенных лиц требуют к себе внимания и симпатии вполне заслуженно, они считают, что пережили много жестокостей, и, чтобы вызвать к себе сочувствие, преувеличивают и присочиняют. — Она добавила: — Откровенно говоря, Мици кого хочешь сведет с ума. Она всех нас раздражает и выводит из себя, она хмурая, подозрительная, у нее вечно какие-то предчувствия, она строит из себя обиженную. Но все-таки мне ее действительно жаль. — Она улыбнулась. — И потом, Мици, когда захочет, умеет очень вкусно приготовить.
— Попытаюсь тревожить ее как можно меньше, — успокоил ее Креддок. — А девушка, которая мне- открыла дверь?.. Это Джулия Симмонс?
— Да. Хотите — можете с ней поговорить. Патрика сейчас нет, а Филлипу вы застанете в Дайас Холле, она на работе.
— Благодарю вас, мисс Блеклок. А сейчас, с вашего позволения, я побеседую с мисс Симмонс.
ДЖУЛИЯ, МИЦИ И ПАТРИК
Джулия с хладнокровным видом вошла в комнату, уселась в кресло, в котором до нее сидела. Петиция Блеклок, и стала ждать вопросов.
Мисс Блеклок тактично ушла.
— Расскажите мне, пожалуйста, о вчерашнем вечере, мисс Симмонс.
— О вчерашнем вечере? — пробормотала Джулия, глядя на него пустыми глазами. — О, мы спали как убитые. Наверно, Это была реакция на случившееся.
— Я имел в виду вечер с шести часов и позже.
— Понимаю. Ну, значит, пришли эти скучные людишки…
— Кто именно?
— Полковник с миссис Истербрук, мисс Хинчклифф и мисс Мергатройд, миссис Светтенхэм с Эдмундом Светтенхэмом и миссис Хармон, жена пастора. Они приходили по очереди. Хотите знать, что они говорили? Они говорили одно и то же: «Я смотрю, вы уже затопили» и «какие прелестные хризантемы».
Креддок закусил губу. Она их здорово скопировала.
— Единственным исключением оказалась миссис Хармон. Она душечка. Заявилась в шляпе набекрень и в ботинках с развязанными шнурками — и напрямик спросила, когда начнется убийство. Все ужасно смутились, они-то делали вид, что заскочили случайно. А тетя Летти сказала своим обычным сухим тоном, что это произойдет довольно скоро. Потом зазвонили часы, а когда кончили, погас свет, дверь распахнулась, и человек в маске сказал: «Руки вверх, кому говорят!» — или что-то вроде этого. Все было как в плохом боевике. Нет, правда, ужасно нелепо! А потом он два раза выстрелил в тетю Летти, и всем вдруг стало очень даже не смешно.
— Кто где был в этот момент?
— Когда погас свет? Ну кто где… Миссис Хармон сидела на диване, Хинч (то есть мисс Хинчклифф) стояла напротив камина, какая она все-таки мужеподобная!
— Все были в этой комнате или кто-то был в дальней?
— Большинство, по-моему, было здесь, Патрик пошел взять черри. Полковник Истербрук, кажется, пошел за ним, но я не уверена. Мы, как я уже говорила, стояли здесь.
— А вы сами где были?
— Кажется, около окна. Тетя Летти пошла за сигаретами.
— Они лежали на том столике под аркой?
— Да… и тут погас свет и началась пошлая комедия.
— У мужчины был яркий фонарь. Что он с ним делал?
— Ну, светил в нас. Совсем ослепил. Совершенно ничего не было видно.
— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить как можно точнее, мисс Симмонс, он держал фонарь неподвижно или шарил им по комнате?
Джулия задумалась.
— Шарил, — медленно сказала она. — Как прожектором в дансинге. Сначала свет ударил мне прямо в глаза, потом заплясал по комнате, а потом раздались выстрелы. Два выстрела.
— А потом?
— Он обернулся… тут Мици начала откуда-то завывать как сирена, его фонарь упал, и раздался третий выстрел. А потом дверь закрылась — знаете, так медленно, с жалобным визгом… ужасно жутко, — и мы очутились впотьмах, и не знали, что делать, а бедная Банни визжала как недорезанный поросенок, а Мици — та прямо наизнанку выворачивалась.
— Как вы полагаете, он выстрелил в себя нарочно или просто споткнулся, а пистолет выстрелил?