Страница 12 из 98
Но как бы то ни было, Конрад I не сумел подчинить своей воле самого могущественного из своих соперников — герцога Саксонии. О том, что было дальше, мы уже знаем. Эберхард, сообщивший Генриху последнюю волю покойного брата и заключивший с ним мир, до конца хранил верность новому королю Германии.
И тем не менее, несмотря на решение Конрада I, определяющее значение при возведении Генриха I на престол имело избрание его представителями высшей знати. Более того, тот факт, что его избрание состоялось спустя около пяти месяцев после смерти Конрада, заставляет предположить, что магнаты Восточно-Франкского королевства не могли сразу договориться, кто должен стать новым королем. Голосование за Генриха I проходило в мае 919 года во Фрицларе, на границе Франконии и Саксонии. Участие в нем приняла саксонская и большая часть франконской знати, тогда как остальные франконские магнаты и баварцы провозгласили королем Арнульфа Баварского. Швабия проигнорировала те и другие выборы, хотя, как сообщают хроники и анналы, по крайней мере часть швабского духовенства изъявила готовность поддержать герцога Саксонии.
Наиболее подробно об избрании нового короля рассказал Видукинд Корвейский. Когда во Фрицларе собралась саксонская и франконская знать, известный нам Эберхард представил, как выразился хронист, «всему народу франков» (долго еще будет жить память о Франкской империи) Генриха в качестве достойного претендента на королевский престол. Затем архиепископ Майнцский Херигер, преемник злополучного Хаттона, предложил Генриху совершить обряд помазания и коронации, однако тот отказался, смиренно заявив, что ему довольно и того, что по милости Божией и братской любви его назвали королем, а помазание и корона подобают более достойным, сам же он не заслужил такой чести. Слова эти пришлись по душе собравшимся, и они, вскинув вверх правую руку, возгласами одобрения (так называемая аккламация, уходящая корнями в древнегерманскую старину, о чем писал еще древнеримский историк Тацит) приветствовали нового короля. Генрих I довольствовался простым одобрением со стороны знати, проигнорировав формальную процедуру помазания и коронации (что, впрочем, не мешало ему впредь называть себя королем и красоваться на печатях в королевской короне), и это, как вскоре выяснилось, имело вполне определенный смысл и свидетельствовало о его предусмотрительности: уже к моменту избрания он просчитал свои действия на много шагов вперед. Естественно, иерархам церкви не понравилось, что новый король пренебрег церковным благословением, и они прозвали его мечом без рукоятки. Генрих же, словно протягивая руку примирения обескураженному архиепископу Майнцскому, назначил его эрцканцлером, вторым после короля человеком в королевстве. Был вознагражден за свои старания и Эберхард, возведенный новым королем в достоинство герцога Франконского.
И все же, несмотря на весь такт и предусмотрительность Генриха Птицелова, начало его правления оказалось трудным и не предвещало триумфальных успехов. Однако то, что спустя некоторое время его признала королем вся высшая знать, включая баварскую и швабскую, свидетельствует о большой проницательности покойного короля Конрада: за Генрихом Саксонским действительно стояли весьма влиятельные общественные силы, на которые он мог опираться в своей политике.
Сколь бы прочным ни было положение Генриха I в момент избрания королем, он не мог сразу же подчинить центральной власти всех герцогов: слишком укрепились их позиции за время правления последних Каролингов. У нового короля был только один путь к успеху — достижение компромисса с герцогами. Этим путем он и пошел. Чтобы иметь возможность для достижения взаимопонимания с герцогами, Генрих I уже в день своего избрания во Фрицларе продемонстрировал, что отходит от политики предшественника, опиравшегося в борьбе против герцогов на поддержку церкви — вот почему он отказался от предложения архиепископа Майнцского Херигера совершить обряд помазания. Этот отказ вовсе не означал, что новый король идет на конфронтацию с церковью. Напротив, он всегда сохранял взаимопонимание с епископатом. В день своего избрания Генрих I хотел лишь показать, что никому не отдает предпочтения и готов со всеми сотрудничать.
Несмотря на демонстрацию Генрихом I своей готовности к компромиссу, герцоги Баварский и Швабский не сразу признали нового короля, которому пришлось прибегнуть к силовому решению проблемы. Он начал с герцога Швабского Бурхарда, представлявшегося менее опасным противником. Король воспользовался благоприятной для себя ситуацией. Бурхард, постоянно сталкивавшийся с трудностями внутри своего герцогства, в то время был вынужден вести еще и борьбу с юго-западным соседом, королем Верхней Бургундии Рудольфом II. Когда Генрих I с войском вторгся в Швабию, Бурхард покорился ему без боя. Однако король, желая привлекать на свою сторону более милосердием, нежели силой, ограничился лишь принятием присяги от побежденного противника, оставив за ним не только власть в герцогстве, но и право повелевать церковью Швабии с единственным исключением: назначение епископов оставалось королевской прерогативой, но и при этом он обещал принимать во внимание ходатайство герцога.
Затем король двинулся в Баварию, герцог которой Арнульф достиг такого могущества и заявлял о таких притязаниях, которые угрожали единству королевства. Здесь Генриху пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением. Арнульф укрылся за стенами Регенсбурга, столицы своего герцогства, приготовившись к долгой осаде, но потом счел за благо сдаться на милость королю. Теперь уже не могло быть и речи о притязаниях Арнульфа на королевскую корону, но зато Генрих оставил за ним весьма широкие герцогские полномочия. Таким образом, обоим южногерманским герцогам король предоставил в обмен на признание своего королевского достоинства большие права, особенно в отношении церкви. Под политикой Конрада I была подведена черта. Наладив отношения с герцогами, Генрих I достиг единения с ними, тем самым восстановив единство на территориях, составлявших Восточно-Франкское королевство. Теперь он мог всецело посвятить себя решению внешнеполитических задач.
Прежде всего Генрих I обратил свои взоры к Лотарингии. Лишь возвратив ее в состав своего королевства, он мог существенно расширить материальную базу собственной королевской власти, ибо именно здесь, в центральной области Каролингской империи, располагались по обоим берегам Рейна наиболее обширные коронные владения.
Ситуация в Лотарингии создавала благоприятные предпосылки для реализации Генрихом I своего замысла. Герцог Лотарингский Гизельберт, сын упоминавшегося Регинара, вынашивал весьма честолюбивые замыслы, задумав устранить короля Карла Простоватого, чтобы самому занять королевский престол. Он поднял мятеж против Карла, предварительно постаравшись раздачей подарков и щедрых посулов привлечь на свою сторону знать, и провозгласил себя независимым правителем Лотарингии. Однако Карл сумел подавить сопротивление Гизельберта, который был вынужден спасаться бегством. По сообщению хрониста, он в сопровождении всего лишь двоих спутников бежал за Рейн к Генриху Птицелову, у которого и оставался на протяжении некоторого времени, живя в изгнании. Позднее Генриху удалось примирить короля западных франков с Гизельбертом, которому было возвращено герцогское достоинство и на которого немецкий король возлагал, как позднее выяснилось, определенные надежды.
Однако мир сохранялся недолго. Карл, воодушевленный успехом в Лотарингии, захотел большего и перешел со своим войском границы, установленные Верденским договором 843 года, чтобы аннексировать Эльзас, на который уже покушался после смерти Людовика Дитяти, но который, как мы помним, сумел тогда отстоять король Конрад I. Карл уже дошел было до Вормса, однако затем спешно отступил, получив известие, что в городе собираются верные Генриху люди, так что германскому королю на сей раз не пришлось даже применить оружие.
Карл Простоватый был вынужден отказаться от своих намерений, и летом 921 года наметилось его сближение с Генрихом. Оба короля встретились в Лотарингии и заключили перемирие до дня святого Мартина (11 ноября). Еще до истечения этого срока произошла их очередная встреча, в этот раз на Рейне, близ Бонна, в ходе которой они подписали мир. Согласно предварительной договоренности, достигнутой через послов, уже 4 ноября Карл был на левом берегу Рейна, в Бонне, а на противоположном берегу стоял Генрих, и оба короля, разделенные рекой, могли на расстоянии приветствовать друг друга. 7 ноября 921 года произошло главное событие — встреча двух королей на корабле, стоявшем на якоре посреди Рейна напротив Бонна. В заключенном тогда договоре о дружбе «король западных франков» признал Генриха I «королем восточных франков», то есть германских племен к востоку от Рейна. О Лотарингии не было сказано ничего определенного, однако выбор места встречи на границе между королевствами, а также тот факт, что свидетелями Карла выступали лотарингские князья церкви, в том числе архиепископы Кёльнский и Трирский, косвенно доказывают, что эта исконная каролингская область тогда еще рассматривалась как составная часть Западно-Франкского королевства.