Страница 48 из 63
— Надо бы поторапливаться, деловито сказал Минт.
— Надо бы, да нельзя, — ответил я, — если не хочешь разделить участь своего товарища.
Минт нервно поправил лямку рюкзака, ничего не ответив. Мне не хотелось останавливаться на привал, тем более ночевать где-то, но в следующем сегменте продвижение сильно замедлилось. Откуда-то со стороны Москвы реки перли бюрреры. Мне казалось, что вода вовсе не самое подходящее место для их обитания, но они шли, как будто у них вот теперь началась миграция.
— Водяные бюрреры, я не думаю, что смогу установить контакт с таким количеством, — крикнул Змей.
Большего нам не требовалось. Мы все почти одновременно открыли огонь по мутантам. Эти гномы были наделены не меньшей ментальной силой, чем их подземные собратья. У Минта то и дело клинило автомат. И наставления вроде «очисть свой разум от всяких мыслей» на него не действовали, зато Койот показал себя в полной красе. Он двигался как боевая машина, отстреливая обойму за обоймой почти в такт со мной, однако, его движения были настолько четкими, чтобы дать мне при случае возможность перезарядить и в тот момент, когда его пустая обойма падала на землю — я делал свои первые выстрелы.
Наконец монстры повернули вспять, но вовсе не мы такие отважные и отчаянные сыграли решающую роль в этом поединке. Над нашими головами прогремел гром.
— Все в укрытие! — крикнул Змей, — мы бросились к первому же попавшему дому, забыв о возможных аномалиях, расшибая буквально в щепы хилую дверь, мы ввалились в подъезд, где пахло нечистотами и чем-то давно прокисшим буквально за пару секунд до того, как на асфальт упали первые едкие капли дождя.
— Все привал, — скомандовал я.
Мы поднялись на несколько этажей, но не так, чтобы оказаться под самой крышей, черт его знает, что принесла с собой эта гроза. Змей вскрыл одну из дверей с помощью костяного кинжала, и мы оказались в темном коридоре, ведущим в просторный зал.
Минт подпер чем-то ручку входной двери, оно и правильно, сразу услышим, если кто будет ломиться. В квартире было пусто. Меньше всего хотелось бы сейчас увидеть зомби или протечников. Даже не знаю, что было бы отвратительнее.
Мне все больше казалось, что все это отдает какой-то коуплендовщиной, только я вот, все никак не могу разобраться, в чем подвох? Был ведь у Дугласа такой роман. И точно в насмешку знакомый оранжевый корешок в прошлом известного издательства попался мне на глаза. «Пока моя подружка в коме». После конца света, который настал весьма неожиданно, а в мире выжили что-то шесть или восемь человек. Они и продолжают жизнь, не понимая посланного им испытания. Вокруг трупы, горы мусора и нередкие взрывы химических заводов, АЭС и т. п., а герои, скучая по запаху новых вещей, отправляются в супермаркет, где развлекаются в свое удовольствие, что же им еще остается делать?
Заходя в дома соседей, и просто незнакомых людей они нередко находят протечников, т. е. тела умерших людей, которые очень сильно подверглись разложению. Чем мы собственно лучше тех выживших?
Я тяжело опустился в кресло, положив на колени автомат.
— Привал до окончания дождя.
Все было итак понятно. Пакетик с саморазогревающейся кашей и сублимированная курица. Я ел, не чувствуя вкуса, зная, что надо восстанавливать силы. Змей сменил мне повязку, я уже привык к тому, что рука периодически давала о себе знать, но боль была тупой и не выходила на первый план.
Дождь шелестел за окном и за мутью стихии я видел, как деревья теряли последние листья. Кинув взгляд на ПДА, я увидел обновленную страничку некрологов. Каждый час кто-то умирал. Вот сталкер не успел спрятаться от кислотного дождя. Кто-то попал в аномалию. Группу военсталов уничтожили кровососы-менталы. Бюрреры обрушили один из старых жилых домов, прорыв под ним подкоп. Как долго еще продержатся люди? И есть ли нам еще за что держаться?
Койот стоял на страже, я поглядывал в окна. Фонарей мы не зажигали от греха подальше. Минт и Змей отдыхали. Потом пришла наша очередь. Я старался как-то приободрить парня. С первого взгляда сложно было понять — какие чувства борются сейчас в нем, но я догадывался, что так близко смерть он еще никогда не видел.
— Ты хорошо проявил себя при стычке с бюррерами. Как будто ты знал, как и когда я буду стрелять.
— Ничего сложного, — буркнул он, — когда-то я был музыкантом. Ритм — это так сказать мое бывшее призвание. Сейчас позволяет обеспечивать хорошую линию огня с кем угодно.
Я улыбнулся уголком рта:
— Забавно, до Зоны я тоже не был чужд музыке, а потом как-то выветрилось…
Парень устроился на полу, подложив под голову рюкзак.
— Мне кажется, что тебе не пришлось эволюционировать столь быстро, как всем нам.
— Ты прав, — я устроился напротив, — я пришел из прото-Зоны.
— Как ты туда попал? — Койот выглядел весьма заинтересованным, я начал понимать, что когда-то мы были коллегами. И не зря все эти дежавю, мучающие меня какое-то время. Я решил не разоблачать себя перед Алексеем, моим бывшим басистом, потому, как не нужны лишние эмоции перед решающим боем. Но я поклялся себе, что сделаю все возможное, чтобы он остался жив.
— Это долгая история. Однако там мой дом, и он в опасности, так же как и твой.
— Почему? Как это понять?
Я пожал плечами. Из под моей банданы выбилась прядь седых волос. Я был убежден, в том, что Койот останется в неведении, во всяком случае, до нашего, как я надеюсь, триумфального возвращения.
После дождя мы выждали еще пару часов, перед тем как отправиться дальше. На улицах царил хаос. До той минуты, я не мог себе представить вариант, что что-то может причинить вред больший, чем уже причинен человеком своей планете. Чем собственно само создание Зоны. Но я ошибался. То ли в России всегда хуже есть куда, то ли одно из двух. Вдоль дороги лежали тела бюрреров. Их было не очень много, но надо всеми поработала кислота. Неподалеку валялась пара трупов слепых псов, они попытались полакомиться дармовым мясом, но просчитались кислотный дождь не пощадил и их. Что ж там делали на этом заводе, что даже привыкшим ко всему мутантам так поплохело? Воистину самое ужасное животное на земле — человек.
На одном из небольших перекрестков мы заметили лежащего человека. По показателям ПДА он был еще жив. Костюм хим. защиты предпоследнего поколения сохранил бедняге жизнь. Однако пластик и резина в некоторых местах склеились с кожей под действием кислоты. Бес специальных инструментов нечего было и думать спасать его. Но мы со Змеем подняли сталкера, подставляя ему свои плечи. Он стонал, бормотал что-то нечленораздельное, кое-как мы дотащили его до ближайшего укрытия, где я вколол парню обезболивающее, а Змей развязал свою котомку. Змея проворно выскользнула из его рук, оттолкнувшись спружинившим хвостом, отыскала мизерную щелку в костюме и втянулась внутрь.
Сталкер посмотрел на нас осмысленно и прошептал:
— Воды.
Змей приложил к его губам флягу, тот сделал несколько глотков и закрыл глаза. Когда КсеньДмитриевна вернулась в котомку котюм на сталкере распался на несколько неравных частей, а в местах где кислота сплавила воедино резину и кожный покров виднелись лишь красноватые рубцы.
— Ничего себе! — воскликнул я.
— Ей теперь долго придется восстанавливать силы, так что на нас можно не рассчитывать, — отозвался Змей.
Я кивнул, достал из рюкзака теплый свитер и, после того, как подоспевшие Минт и Койот закончили перевязку парня, осторожно одел его.
— Значит так, — сказал я, — Минт и Змей, доставьте пострадавшего туда, где за ним смогут обеспечить достаточный уход, а мы с Койотом пойдем дальше.
Змей кивнул, отдав мне непонятно откуда взявшиеся у него три рожка патронов, я решил, что он забрал у кого-то из убитых, не иначе. В колдовство я бы все равно не поверил, потому что даже для того, что непосвященный называют магией — требуется какое-то сырье. За примерами далеко ходить не надо. Вот мой прицел, созданный из двух артефактов, имел в родителях как минимум две аномалии и как минимум одного невинно-убиенного в них.