Истукан (сборник)

– Обождите, – сказал он. – Я должен до своего нумера добежать. Деньги там остались да и бумаги. Возьму на себя их от греха... Мало ли что будет.

– А может, не нужно сейчас? – разумно возразил инженер.

– Ничего. Тут совсем рядом по коридору. Я мигом обернусь.

Жбанков свернул в коридор и припустился со всех ног. Шаги гулко отражались от стен, страх нагнетал видения, и в каждой тени мерещилась опасность. Петр Алексеевич нашел свой нумер, захлопнул за собой дверь. Вещи, оставленные им, все так же пребывали на своих местах. Их не касались те страсти и ужасы, что происходили за стенами. Если раньше вещи дарили чувство успокоения и уюта, то теперь они пребывали совершенно безразличными к своему хозяину. И саквояж, и зеркало для бритья, и книги, и чернильный прибор в своем молчании как бы выражали: выпутывайся, дескать, сам, мы тебе теперь не помощники. Ты бегай, рискуй, пугайся, а мы уж здесь полежим, подождем, чем все кончится.

Жбанков, не обращая внимания на тихое предательство вещей, открыл железный ящик, сунул в один сапог пачку денег, в другой – тетрадь с записями. Теперь – обратно.

Он уже не мог полагаться на свой слух, ибо отовсюду ему мерещились умопомрачительные звуки – тум! тум! тумммм! Страх бежал вслед, хватал за пятки, морозил спину дедяным дыханием. Пустой коридор растянулся на целую версту...

Наконец Жбанков оказался среди своих, встал, переводя дыхание.

– Все! Теперь можно начинать.

– Тс-с-с! – предостерег его инженер.

Купец заставил свои уши насторожиться. Тум! тум! тумммм! – услышал он.

– Бродит где-то, – прошептал дед Андрей с суеверным трепетом, – носит его нелегкая.

– Где же Вавила? – забеспокоился Гаврюха. – Уж сколько времени прошло.

– А он-то куда пропал? – удивился купец.

– Неизвестно. Как вы про деньги заговорили, так он тоже засуетился, засобирался.

– Одно слово – бесноватый! – Дед в сердцах сплюнул. – Нашел, понимаешь, время бегать.

– Без него начинать нельзя, – сказал инженер. – Пропадет ведь один.

– Послушайте! – произнес вдруг испуганным голосом Гаврюха. – Это правда или мне кажется?

Это была правда. Неподалеку раздавались отчаянные крики. Несомненно, Вавила звал на помощь.

– Да что ж творится! – бессильно простонал Гаврюха.

– Я пойду, – угрюмо сообщил Степан и шагнул в сторону коридора.

– Погоди. – Жбанков ухватил его за плечо.

– Спасите! Христа ради, спасите! – доносилось из коридора.

В следующий момент показался Вавила собственной персоной. Он на полусогнутых ногах трусил по коридору, поминутно спотыкаясь и падая, прижимая к своей груди небольшой, но, видимо, очень тяжелый сверток. Лицо мужика было серым от страха.

В первую секунду команда растерялась. Ужас передался всем без исключения, и все только и ждали, когда же и они увидят причину такого испуга Вавилы. Хотя причина была в целом ясна – тяжелые каменные шаги звучали где-то совсем близко.

И тут Меринов опомнился.

– Уходите! – крикнул он, а сам подскочил к люку и начал лихорадочно завязывать на себе веревку. – Уходите в любую кабину, запирайтесь. Степан, возьми Вавилу, тащи его туда же!

Тум! тум! тумммм!

Бессловесное изваяние наконец появилось из-за поворота и предстало во всем своем ужасном обличье. Все так же неторопливо и уверенно шагало оно, проминая железный пол ногами-тумбами, и не более восьми-десяти шагов отделяло его от объятого ужасом Вавилы. Тот мог бы с легкостью убежать, но ноги уже не слушались, а тяжелый сверток делал движения неловкими.

– Помогите! – вскрикнул мужик и опять грохнулся на пол ничком, запутавшись в собственных ногах. Степан сорвался с места. Однако уже всем было ясно, что он не успеет. Идол споткнулся о тело Вавилы, отчего оно отлетело чуть вперед, затем снова пнул его и, наконец, пошел прямо по нему. Раздался ужасный треск ломающихся костей, Вавила коротко вскрикнул и замолчал, теперь уж навсегда.

Между тем сверток выпал из его мертвых рук и лопнул. По полу со звоном покатились небольшие блестящие кружочки.

– Червонцы! – ахнул кто-то.

Тело мужика еще некоторое время моталось под ногами истукана, оставляя пятна крови на полу, затем отвалилось в сторону.

Глядя на это, команда словно забыла о смертельной опасности. Гибель Вавилы все наблюдали от начала до конца, и никто не мог тронуться с места, пока не стало ясно – все кончено.

– Да что же вы стоите! – завопил инженер. – Прочь немедленно отсюда! Я сам все сделаю!

Благодаря этому крику Степан очнулся первым, сгреб всех своими огромными руками и толкнул к двери ближайшей кабины. Никто и моргнуть не успел, как все оказались в полумраке, за железной дверью, окруженные целым букетом различных складских запахов. В двери было крошечное стеклянное окошечко, и команда немедленно столпилась возле него, ругаясь и отталкивая друг друга. Всем не терпелось видеть, как Меринов будет побеждать каменного болвана.

Идол между тем преспокойно шествовал к той самой двери, за которой укрылись люди. На привязанного инженера он не обратил внимания.

– На меня идет! – бормотал дед. – Как есть, меня ищет.

– Что ж инженер медлит! – хныкал Гаврюха, нервно подпрыгивая на месте.

Идол был уже в пяти шагах, когда Меринов справился с пружиной. Тяжелая заслонка люка вздрогнула, покачнулась – и раскрылась настежь. В ту же секунду раздался зловещий свист, и многие почувствовали, как тяжело становится дышать. Через открытое отверстие из снаряда пошел воздух. Истукан накренился и, с грохотом упав на железный пол, покатился к люку. В следующую секунду он застрял, попав поперек выхода. Привязанный Меринов как-то исхитрился упереться спиной в стенку, а ногами изо всех сил пропихнуть истукана чуть вперед. Еще мгновение – и каменного изваяния в снаряде не стало. Он безвозвратно улетел прочь вместе с потоком воздуха. Меринов уже почти бессознательно дернул рычаг и захлопнул заслонку. И тут же лишился чувств, повиснув на веревках.

Со всей командой также творилось неладное. Все были бледны, с красными глазами, все чувствовали необычайную слабость, а у троих шла кровь из носа и ушей. Никто не мог понять, отчего это происходит, поэтому было особенно страшно. То ли идол наслал напоследок какое-то колдовство, то ли из окружающего пространства через открытый люк пришла неведомая зараза.

В коридорах стало весьма прохладно. Гаврюха со Степаном отвязали инженера от стены, опустили на пол, положив под голову свернутую поддевку. Он сразу пошевелился, обхватил голову руками, потом провел ими по лицу, размазав вытекшую из носа кровь.

– Где он? Где? – сразу заговорил инженер.

– Лежи, Капитон Сергеевич, – Степан постучал его ладошкой по груди. – Нету больше истукана.

– Все кончилось хорошо, – добавил Жбанков. – Спасибо тебе, Капитон Сергеевич. Спас ты всех, и будет тебе от меня особая за это благодарность.

– Оставьте, Петр Алексеевич, – слабо проговорил Меринов. – Жизнь – лучшая благодарность.

Полежав еще с минуту, инженер нашел силы подняться.

– Что ж... Надо возвращаться в залу. Боюсь, ремонту много будет.

– Вот она – жизнь наша, – вздохнул дед Андрей. – Мы на мертвого чужеземца грешили, а у нас, оказывается, живой каменный идол имелся.

– Надо бы отнести Вавилу, – угрюмо сказал Степан. – Положить их рядышком – пусть вместе теперь лежат.

Оказалось, идол почти ничего в общей зале не испортил. Только перевернул одно кресло, которое тут же без труда водрузили на место. Убедившись, что все механизмы пребывают в исправности, Меринов отправил Степана с дедом осмотреть все помещения и проверить, нет ли где незамеченной поломки. Те прихватили инструмент и без лишних разговоров ушли в железные недра.

Жбанков прошел в свой нумер, чтоб тихо полежать и успокоить нервы. Личные вещи опять стали родными и уютными, они словно улыбались и радовались возвращению хозяина. Но Жбанков, не замечая их лицемерной радости, думал прежде всего о деле. Он рассуждал: вернуть ли ему деньги и бумаги обратно в ящик. Решил, что, пожалуй, не надо. После всего, что было, в сапоге им спокойнее.