Почти невинна

— Ну вот, господин мой, я заманила вас в свои сети! — со смехом воскликнула Магдалена, прислонившись спиной к косяку. — Правда, хитрый трюк? Я научилась ему много лет назад, в замке Беллер. Нужно спрятаться за шпалерой, тогда звук разносится по всему коридору, как по полой трубке. Как-то раз я проделала это с поваренком, и тот удрал во все лопатки, вопя, что за ним гонится призрак. Но вы ведь не приняли меня за призрак, верно, господин?

— Не принял, — дружелюбно согласился он, садясь на широкий каменный подоконник и весело щуря глаза. — Я сразу подумал, что это проказы озорной девчонки.

— И вовсе нет! — негодующе фыркнула Магдалена. Похоже, Гаю иногда доставляло извращенное удовольствие воскрешать старые воспоминания.

Она принялась ловко развязывать платье.

— Магдалена, у нас на это нет времени, — попытался урезонить Гай, все еще смеясь, но уже обреченно ощущая, что тело наливается предательским жаром.

— Есть, — возразила Магдалена, расстегивая усыпанный драгоценными камнями пояс под грудью. — А если и нет, нужно сделать так, чтобы было. Ты не согласен?

Пояс с приглушенным стуком свалился на пол, и платье соскользнуло с плеч. Мягкие шелковые складки легли к ее ногам. Теперь на ней осталась только полотняная камиза, которую она сбросила все с той же быстротой.

Гай, однако, так и не сдвинулся с места, наслаждаясь растущим возбуждением, чувствуя тепло солнечных лучей, гревших спину, ощущая запах Магдалены, теплый женский аромат ее одежд, кожи, волос, жадно пожирая глазами изящные изгибы ее фигуры. Эта женщина способна лишить мужчину разума, довести до горячки, безумия, и Гай, давно осознав невозможность противостоять этой силе, отдался во власть вожделения, позволил ему возрастать медленно и неуклонно.

— Если, как ты говоришь, у нас нет времени, почему же ты продолжаешь зря его тратить, сидя на подоконнике и ничего не делая?

Магдалена шагнула к окну и, сосредоточенно прикусив губу, взялась за большую пряжку его пояса. При этом она старалась не задеть висевшего на бедре кинжала. Солнце падало на ее склоненную головку, высвечивая темные глубины каштановых волос.

— Нагни шею, — велела она, — я не могу снять с тебя цепь! Ты слишком высок для меня!

Гай немедленно повиновался, и она с трудом стащила цепь с широкими золотыми звеньями — знак его положения и должности, а потом расстегнула и сняла тунику. Под ней была только рубашка: в такую жару да еще за стенами замка не было нужды в кожаной куртке и кольчуге. Она ловко расшнуровала его шоссы, вытаскивая ленточки из крошечных петелек в подоле рубахи, которая полетела на пол, в груду остальной одежды.

Все еще хмурясь, Магдалена провела пальчиком по его груди, задержавшись на узкой белой полоске, сбегавшей к животу, — памятке о старой ране, взглянула на неподвижного Гая и улыбнулась таинственной мягкой улыбкой, прежде чем обвести кончиком языка его соски. Эти быстрые влажные прикосновения бросили его в краску, лишили дыхания. Но плутовка быстро выпрямилась и взялась за пояс его шоссов.

— Сначала сапоги, крошка, — напомнил он, стараясь изобразить лениво-небрежный тон, за что был немедленно наказан: Магдалена цапнула его зубами за плечо, а потом упала на колени и начала сражаться с сапогами. Гай послушно вытянул ноги, опираясь о подоконник заведенными за спину руками.

— Вставай! — скомандовала она, вновь принимаясь за шоссы. — До чего же вы любите копаться, мой господин! Ужасно надоедает!

— А я-то думал, что покорен, как овечка, и делаю все, чтобы угодить, — запротестовал он, поднимаясь, чтобы Магдалене было легче стянуть с него шоссы. — Разве не похоже, что я стараюсь услужить вам, мадам? — Он хищно улыбнулся, пинком отбрасывая шоссы.

Магдалена оценивающе оглядела его.

— Пожалуй, да, господин, — объявила она, но тут же пожаловалась: — И что вы собираетесь предпринять? Пока что трудилась я одна.

— Но это с самого начала был ваш план, — сообщил Гай, — и кому же его выполнять, как не вам?

Он широким жестом обвел маленькую круглую комнатку, где из всей мебели стояли только грубо сколоченный стол и два табурета. Правда, перед пустым очагом лежала волчья шкура. Ничего больше. Он мог придумать с дюжину вполне удовлетворительных способов осуществить задуманное, но какой-то чертенок подбивал его подождать и посмотреть, как обойдется Магдалена столь скудными средствами.

Она проводила взглядом взмах его руки, впервые заметив суровую обстановку, в которой оказалась.

— Пол? — нерешительно предложила она.

— Слишком жестко, крошка, — покачал головой Гай.

— Волчья шкура? — На этот раз ее голосок был едва слышен.

— Блохи.

Обескураженная Магдалена, однако, скоро опомнилась и словно невзначай потерлась об него, гладя спину и ягодицы, прижимаясь бедрами, обдавая теплым дыханием грудь, покусывая соски, твердо уверенная в своих способностях получить желаемый и ожидаемый отклик. Гай на несколько напряженных секунд поднял руки, дразня ее своим нежеланием что-то предпринять. Он умел сдерживаться, зная, что капитуляция будет еще более ошеломляющей после столь стойкого самоотречения. Магдалена, вдруг растерявшая уверенность в себе, ошеломленно отступила. Но стоило ей как следует присмотреться к его лицу, как в глазах мигом растаяли все колебания.

Гай, весело смеясь, обнял ее за талию и водрузил на подоконник.

— Позволь показать тебе, как можно любить друг друга в таком неподходящем окружении, моя своевольная крошка.

Он сжал ладонями ее лицо, не давая пошевелиться, и завладел губами, немедленно раскрывшимися, чтобы встретить жаркий выпад его языка. Она обвила ногами его поясницу, предлагая свое истомившееся тело, и долго извивалась на холодных шершавых камнях, чтобы приспособиться к ритму его движений. Он крепко сжал ее бедра и стал вонзаться в горячее лоно раз за разом, а спираль страсти закручивалась все туже, пока не вырвалась на волю в ослепительном взрыве наслаждения. Гай продолжал держать ее враз обмякшее тело еще долго после того, как экстаз сменился восхитительной истомой.

— Для такого всегда должно находиться время, — пробормотала Магдалена, когда снова обрела способность говорить. — Думаю, мы должны сделать эту комнату своей. Вряд ли кто-то ею пользуется, тем более что это самая заброшенная часть замка.

Гай снова засмеялся и вышел из нее.

— В таком случае нам нужно одеяло или что-то в этом роде. Иначе, боюсь, твоя нежная попка скоро будет вся исцарапана и покрыта ссадинами. — Он быстро поцеловал ее и добавил: — Но, по правде говоря, любимая, ты перехватила меня в самый неподходящий момент. Мои люди только что прочесали всю округу, и я должен выслушать их доклады, а потом пойти к солдатам. Ходят слухи, что где-то поблизости бродит шайка разбойников, а внешние укрепления требуют ремонта.

— А нельзя ли нам вечерком поохотиться с соколами у реки? — предложила Магдалена, надевая камизу.

— У тебя что, совсем нет никаких хлопот? — осведомился Гай, вопросительно вскидывая брови. Магдалена получила прекрасное воспитание и с честью выполняла обязанности хозяйки замка с помощью и поддержкой Гая, который принял на себя этот долг в отсутствие сьера де Брессе. Однако он заметил, что некоторые дела были ей куда больше по душе, чем остальные.

В подтверждение этого наблюдения она тяжело вздохнула.

— Есть, и в их числе самые противные. Хранитель кладовой жалуется на пропажу трех караваев хлеба и считает, что воровка — одна из служанок. Если я не смогу разрешить эту тайну, ею займется управитель, который, вполне вероятно, обратится к тебе сразу после ужина, и тогда пустяковый случай вырастет до размеров настоящего бедствия.

Гай кивнул. Он считался последней инстанцией во всех вопросах, как домашних, так и военных, касавшихся замка, его обитателей и жителей окружающих деревень, к нему принадлежавших. Именно он судил споры, выносил приговоры, раздавал награды и похвалы, но предпочитал, чтобы мелкие повседневные неприятности улаживались без его участия.