Почти невеста

– Ну же, просыпайся, Ренегат.

Он всхрапнул и снова мотнул головой, потом неспешно и расслабленно двинулся со двора.

Арабелла направила коня в овраг, а потом к берегу реки. Она расслабилась, приспосабливаясь к его ровному ходу, наслаждаясь живительным дуновением ветра, который овевал ее лицо, прояснял мысли и даже каким-то образом помогал разобраться в путанице обрушившихся на нее проблем.

Возможно, в Корнуолле, на земле ее родственников, коттедж все еще пустует. Он, конечно, невелик, всего-то домик из двух комнат, но ей вполне подойдет. Ее средств хватит на самую скромную жизнь. Овощи она сможет выращивать сама. У нее будет садик, возможно, пара фруктовых деревьев. Она сможет обменивать свои плоды на мясо и муку… Ей вовсе не придется существовать на подаяние. Есть способ свести концы с концами, если только она найдет кров. И если она сможет транспортировать свои орхидеи, то будет их выращивать и продавать, как делает это теперь. Сейчас это было для нее всего лишь хобби, но со временем может стать хорошим заработком.

Когда Арабелла повернула Ренегата к дому, она была полна покоя и умиротворения, словно вопрос о ее будущем был благополучно решен. Собаки вразвалку трусили вровень с лошадью, истощив свою неуемную буйную энергию. Они рысцой направились к конюшне, и Арабелла еле слышно выбранилась: герцог и Питер Бэйли стояли посреди двора, погруженные, как ей показалось, в серьезный разговор.

Оба они обернулись, когда она въезжала во двор. Питер Бэйли сорвал с головы шляпу. Она заметила, что его доброе умное лицо выразило глубокое огорчение. Он направился к ней.

– Леди Арабелла, я так потрясен вестью о смерти графа.

Разговаривая с ней, он держал руку на уздечке. Она кивнула и приветствовала его бледной улыбкой:

– Да, это было так неожиданно, Питер. Герцог разъяснил вам все обстоятельства?

– Да, в основном разъяснил, мадам. – Лицо Питера еще больше омрачилось, а голос он понизил так, что тот звучал чуть громче шепота. – Странная ситуация с землями и состоянием Данстона, если мне будет позволено высказать свое мнение.

Арабелла снова кивнула:

– Не понимаю, как это произошло, но, как вы знаете, мой брат был сам себе голова и закон и имел полное право распоряжаться своим имуществом, как ему заблагорассудится.

В ответ на это Питер удовольствовался полупоклоном, соглашаясь с ней. Говорить о покойнике дурно не принято, но, как и все остальные обитатели имения, Питер не питал никаких иллюзий в отношении характера Фредерика Лэйси и обстоятельств смерти графа, о которых ему поведал герцог. И изменить было ничего нельзя.

Джек скромно выжидал с минуту или две, не желая потревожить этих двоих, переговаривавшихся шепотом. Он подумал, что никогда прежде не встречал достойной женщины из общества, которая бы столь мало заботилась о своей внешности. На ней не было ни плаща, ни шляпы, волосы ее были растрепаны и спутаны, после того как над ними порезвился ветер. На носу у нее была пыль, лоб покрыт испариной. Леди Арабелла выглядела вполне уместно на конюшне и вполне могла сойти за дочь фермера, возвратившуюся после целого дня работы в поле на уборке сена. Он подумал о Лили, своей прекрасной и элегантной любовнице, у которой из прически никогда не выбивалось ни единого волоска даже в пароксизме страсти. По неизвестной причине эта непохожесть вызвала у него невольную улыбку.

Кашлянув, чтобы предупредить их о своем приближении, он направился к ним через двор.

– Я думал, мадам, что вы слишком заняты нынче днем для верховой прогулки, – сказал он с холодноватой улыбкой.

Он оглядел ее, и на мгновение взгляд его задержался на ее высокой груди, обтянутой легкой тканью. Это создавало интересный контраст с тонкой талией и широкими бедрами под зеленой амазонкой.

– Дать возможность погулять собакам – одно из моих дел, – ответила Арабелла, испытывая смущение и неловкость под этим быстрым оценивающим взглядом, и подумала, что зря не надела плаща или хотя бы шляпы. Вероятно, она выглядела как цыганка, такая же взлохмаченная и потная, как утром в оранжерее, герцог же снова был одет безупречно, и это выводило ее из себя. Она могла с уверенностью сказать, что он сменил рубашку со времени их последней встречи.

Он положил руку на теплую шею ее лошади, погладив ее мягкий, бархатистый нос.

– А в компании это сделать невозможно, – задумчиво проговорил он, и в этой фразе была только тень вопроса.

– Скорость, с какой я скачу, когда выгуливаю собак, не располагает к беседе, ваша светлость, – заявила Арабелла и сжала коленями бока Ренегата, понуждая его приблизиться к колоде, предназначенной для того, чтобы садиться на лошадь и спешиваться.

Чем скорее она закончит этот неприятный разговор, тем лучше – она и так оказалась в невыигрышном положении.

Джек пошел рядом.

– Красивый мерин, – похвалил он. – Да.

Арабелла спрыгнула с седла на колоду и отвернулась от герцога:

– Питер, если вы сможете прийти в дом, после того как закончите дела с его светлостью, я буду рада кое-что обсудить с вами.

– Сделаю это с радостью, мадам. – Питер отвесил поклон.

Арабелла бегло улыбнулась ему в знак признательности, передала поводья груму, свистнула собакам и покинула двор, едва удостоив взглядом Джека Фортескью.

Джек смотрел ей вслед, поглаживая подбородок и любуясь тем, как покачиваются ее бедра, когда она удаляется быстрым и деловитым шагом. Потом тряхнул головой, будто отказавшись от мысли разрешить загадку.

Питер прервал тягостное молчание, осторожно заметив:

– Арендаторы обожают леди Арабеллу. Эта новость потрясет их. Она знает их всех по именам, также как и их детей. Им известно, что они могут обратиться к ней в случае несчастья и она поможет деньгами, едой или отложит выплату арендной платы. Что они будут делать без нее?

Джек промолчал.

После краткой паузы Питер продолжал:

– Когда стало ясно, что леди Арабелла не собирается вступать в брак юной, я попытался убедить ее отца выделить ей часть земли и капитала на всякий случай, ну вот такой, как этот. Конечно, он думал, что лорд Фредерик позаботится о сестре, когда вступит в права наследства.

– А он этого не сделал.

Питер покачал головой:

– Я пытался убедить его создать траст на ее имя, но… – Его фраза снова осталась незаконченной, пока наконец он не собрался с духом и не решился высказаться более прямолинейно: – Видите ли, милорд герцог, графа и леди Арабеллу не связывали особенно нежные чувства.

– Понимаю.

Джек слегка наклонил голову, показывая, что это его не слишком удивило. Теперь, когда он познакомился с сестрой Фредерика, он понял, что трудно себе представить более непохожих людей, чем брат и сестра.

Питер откашлялся и продолжал:

– Лорд Фредерик очень мало принимал участия в ведении хозяйства в имении. Если вы меня извините, ваша светлость, то это просто преступление, что тот член семьи, кто всегда пекся о благополучии арендаторов и заботился о хозяйстве в усадьбе, оказался ни с чем. – Он посмотрел на герцога с отвагой и беспокойством одновременно, будто хотел бросить ему вызов. – Прошу прощения, что я высказываюсь так прямо, сэр.

– Разумеется, – ответил Джек. – Но должен вам сказать, что если эта речь рассчитана на то, что я устыжусь и устрою дела леди Арабеллы, то вы обратились не по адресу.

Предложить даме приемлемую альтернативу в противовес браку с ним никак не соответствовало его цели.

Питер отшатнулся от него, услышав такое заявление, произнесенное будничным и холодным тоном. И подумал, что этот новый хозяин нравится ему еще меньше прежнего. Уж граф по крайней мере имел неоспоримое право на свою землю и имущество.

– Однако вы скоро убедитесь, что я вовсе не равнодушен к судьбе своих арендаторов и ценю благоустройство имения, – продолжал герцог. – Я верю, что вы окажете мне честь сохранить свое место здесь.

Он бросил взгляд искоса на собеседника и с некоторым смущением заметил ледяное выражение его лица. Должно быть, леди Арабелла была ему дорога.