Невеста-заложница

Като, которому впервые за последние несколько недель удалось наконец, по-человечески заснуть, был разбужен самым безжалостным образом.

— Что это? — причитала Диана, подскочив на кровати. — Что это за шум?

У Като не было времени отвечать. Он кое-как натянул штаны и выскочил из комнаты, позабыв про рубашку. По коридору уже бежал Гил Кромптон.

— Это осада, милорд. Они обложили замок и норовят перебраться через ров. И мы до сих пор их не засекли. Ни звука не услыхали. Будь я проклят, сэр, но эти разбойники подобрались неслышно, как привидения! — Сержант в замешательстве размахивал руками, однако Като и не подумал что-то сказать.

Не обращая внимания на холодные камни под босыми ногами, он выскочил на укрепления и помчался к сторожевой башне, расположенной над мостом.

— Матерь Божья! — вырвалось у маркиза, когда он увидел освещенные зловещим пламенем факелов толпы неприятеля, сгрудившиеся у дальнего конца моста. Дым пожарищ наполнил легкие, и Като судорожно закашлялся. Сам по себе огонь не мог быть опасен для крепостных стен — каменную кладку вряд ли разрушишь какой-то там охапкой хвороста, — однако он совершенно лишал обзора осажденных. Впрочем, огонь в равной степени ослеплял и нападавших, не позволяя им прицельно стрелять.

Маркиз приказал солдатам покинуть стены и собраться во внешнем дворе. На ступенях донжона показалась Диана. Она едва успела накинуть поверх ночной рубашки одеяло и выглядела ужасно испуганной.

— Милорд, что происходит? На нас напали?

Като едва не послал жену к черту. В конце концов, женщина была напугана и имела право знать, что случилось.

— Похоже, что нас осадили, мадам, — как можно небрежнее отвечал Като, поднимаясь по лестнице к жене. — Но вам не о чем беспокоиться. Мы успели подготовиться и выдержим самую длительную осаду. Наши кладовые полны припасов. А Фэрфакс наверняка явится нам на помощь. Вы и глазом не успеете моргнуть, как осаду снимут. — Решительно обняв Диану за хрупкие плечи, он повлек ее обратно в замок. — Мне нужно одеться. А вам, мадам, придется самой успокоить челядь… и особенно девочек. Позаботьтесь, чтобы они не напугались.

Он отпустил Диану и заспешил в спальню. Диана застыла на месте, не веря своим ушам. Впервые в жизни с ней обращались столь непочтительно. Ее мир рушился на глазах под грохот мушкетов и дикие вопли нападавших. Диана попыталась зажать уши, чтобы не слышать этот жуткий шум.

— Диана, что случилось? Что все это значит? — налетела на сестру Фиби, за которой по пятам следовала Оливия. — Снаружи идет бой?

Диана лишь беспомощно затрясла головой, не смея отнять от ушей руки. Ее кукольное личико стало белее мела. Она проковыляла к себе в комнату, ни на кого не обращая внимания.

— Господи, никогда не видела Диану в таком расстройстве! — воскликнула Фиби. — Ну, кто бы мог подумать! — задумчиво добавила она.

— Идем. — Оливия нетерпеливо дернула ее за рукав. — Идем н-на укрепления. Там сразу станет ясно, что случилось.

Девушки оказались на ступенях донжона в тот самый миг, когда первые лучи рассвета потеснили ночную мглу. Из казарм во двор выбегали ополченцы, на ходу размахивая мушкетами и мечами. Оливия бочком пробиралась по самому краю двора, Фиби — следом за ней. Им удалось проскочить до самой лестницы, по которой можно было подняться на внешнюю стену. Оливия опасливо выглянула наружу и тут же спряталась обратно.

— Жуть! — выдохнула Фиби, едва успев бросить взгляд через парапет. — Ты только полюбуйся на них, Оливия. Их же целые тысячи! — Естественно, страх изрядно приумножил в ее глазах вражеское войско, но трудно было разглядеть что-то наверняка в таком огне и дыму.

— Они напали на замок. — В голосе Оливии послышалось странное возбуждение. — Совсем так, как сказала Порция.

— А Порция откуда могла знать? — тут же удивилась Фиби.

— Порции известно все, — просто заявила Оливия.

— Что-то я в этом сомневаюсь. — Фиби не изменила ее обычная рассудительность. — Даже если она и примкнула к роялистам, она не может знать все.

— Ну, во всяком случае, она знает немало, — не сдавалась Оливия, на что у Фиби возражений не нашлось.

— А чье это знамя? — Подслеповато щуря слезящиеся глаза, Фиби старалась разглядеть герб на клочке шелка. — Кажется, королевское? Да, похоже, оно… вот только там еще один штандарт… и на нем орел… Да, точно, лазурный орел на золотом поле!

— Декатур!!!

Девушки так и подскочили на месте. Позади них стоял Като: прежней высокомерно-безразличной мины как не бывало, породистое лицо исказил гнев. Его кровный враг подступал к воротам. И это был не король Карл.

Над облаками дыма пронзительно запели фанфары. Осадные огни постепенно тускнели, им на смену шел дневной свет. На краю рва, как раз в том месте, где должны были опустить подъемный мост, открывая путь победителю, появился Руфус Декатур верхом на своем караковом жеребце.

Он гордо выпрямился в седле и повелительно махнул рукой герольду, который снова приложил к губам трубу.

Немедленно прозвучал ответ от герольда Като, и маркиз спустился ко рву с высоты парапета. Правила войны гарантировали неприкосновенность во время переговоров.

Руфус привстал в стременах, и его торжественный голос прогремел в напряженной тишине:

— Милорд Грэнвилл, я явился сюда по воле Его Суверенного Величества, Богоизбранного короля Карла, и его именем требую от вас сложить оружие, отказаться от мятежа и сдаться на милость своего верховного сюзерена.

Като отвечал столь же безличным, торжественным тоном:

— Именем парламента на меня возложена обязанность отстаивать интересы народа. Замок Грэнвилл не сдается.

Он вернулся назад. Над долиной висела мертвая тишина. Фиби показалось, что обе стороны растерялись и не знают, что делать дальше. Но Като хрипло рявкнул:

— Вам тут нечего делать! Укройтесь в замке и не высовывайтесь!

Девушки беспрекословно подчинились.

В тот момент, когда переговоры закончились и стало ясно, что битвы не избежать, к горлу Порции подкатила волна тошноты. Она пыталась сдерживаться, но безуспешно. Ей едва удалось вовремя соскочить с Пенни и укрыться за кустами, прежде чем дать волю взбесившемуся желудку.

Глава 20

—Порция, ты что, съела какую-нибудь дрянь? — раздался взволнованный голосок Люка, как только она выползла из кустов, и потная маленькая ладошка погладила ее по спине.

— Наверное. — Порция уселась на корточки и вытерла губы краем шейного платка.

— Это наверняка крыжовник, — уверенно заявил Люк, хлопнувшись перед ней на землю и внимательно заглядывая в лицо то с одного бока, то с другого.

Его собственный опыт по желудочным расстройствам обычно становился еще богаче после очередного визита в заросли дикого крыжовника.

Порция через силу улыбнулась, желая выглядеть более уверенной. До сих пор ей удавалось держать в тайне приступы утренней тошноты, и ни к чему, чтобы мальчишки сейчас же помчались докладывать Руфусу про ее недомогание.

— Все уже прошло, мне намного легче. Ты завтракал? — При одной мысли о еде Порцию опять едва не вывернуло наизнанку.

— Билл дал нам вареные яйца, — ответил Люк. — А тебе правда стало лучше?

— Да, правда. — Порция встала и подобрала с земли истрепанную соломенную шляпу. Эта деталь наряда не очень-то вязалась с солдатской экипировкой, но ей приходилось как можно тщательнее укрывать бледную нежную кожу от обжигающих солнечных лучей. — А где Джуно?

— Копается в кроличьей норе. Действительно, где ей еще быть?

— Давайте возвращаться. — Она взяла мальчиков за руки и повела к палаточному лагерю, разбитому напротив замка Грэнвилл. Но еще на полпути внимание ребят привлек солдат, менявший на телеге поломанную ось. Тоби с Люком вприпрыжку помчались ему на помощь, мгновенно позабыв про Порцию.

Они стояли под замком уже две недели. Инженеры пытались навести через ров мосты, способные выдержать тяжесть осадных орудий, а грохот пушек стал уже привычным, как закат или восход. И хотя толстые каменные стены почти не пострадали от ударов ядер, среди осажденных нарастали тревога и страх.