Страница 8 из 8
Канон перекресткавремя в Петербурге – как устрицадождь здесь – бесконечная категориячайки горизонт щиплют с наших ладонейволны доходят до подбородка мертвыхнебо драпировано андреевским стягомпахнет навозом медная тень истуканавсе мы повернули направо от всадникасделавшись темой, поводом иной аллегорииразве кто возьмется доказать обратное,дабы распознать превратную силу движениямеряет Петра первородок треугольными шагамив красном пребывает фиолетовый откликпортит вид на Смольный гранитная колоннадакуст сирени у Астории закрывает нападавшихнабережная Дворцовая исхожена сапогамипарусник спускает паруса в тихой гаваниЛетний сад работницы моют по спиралимысли взлетают в небо и никуда не уходятгород – как пособие по русской анатомиивымараны наши лица кровью героев падшихблизко к Достоевскому лежит тот самый КлодтМусоргский оказывается под звездой иудеяДельвиг превратился в фигуру для диссертацийноет в глазном яблоке заноза АдмиралтействаПетербургская Ксения молится о Тарасе ШевченкоПушкина уставшее сердце покоится на территориигород поражен проказой букварной историисмысл сознания искажен разводными мостамиРаухфус – это не человек – ждёт на Лиговском восемьскручиваемся у входа и превращаемся в тишинукраем блюдца северного плоского небосводасолнце прорывается сквозь рябь сползших туч,высвечивая угол Римского-Корсакова и Большой Подъяческой,выхватывая нас в полном составе из темнотыконсул на балконе читает газету на голландскомнабережная Английская под ним геометрически чистаждет своего часа, рассвета, которого не бываетвпрочем, как заката, разве что на переломе летасловно пять лучей распластаемся над проспектомпланы имперские воплощая, в камне-металле стынемцокают земными переходами лошади, как прохожиестарой заплачу десять рублей за переросткаалые стеклянные стены украшают собой подземельедетских намерений книгу всегда отыщу внизумыши продают мышей в исходящем метро-миреангелы торопятся путями из невидимых линийвыйти на поверхность почти невредимымив Царское село никто не едет давно, никогдаправая поверхность головы ноет, черепа сколотылевый глаз ребёнка желтеет от соприкосновенияпусто в казематах, рядом полусвятые останкитраур на природу надвинулся нелепой случайностьюзнамени России правильнее быть чёрно-краснымв жилах закипает страсть понемногу у многихтраченные молью дома превращаются в декорациилестницы высокие мотивы навевают блокадучёрствый снег ночами вижу за окном одниммысленное дерево стоит во глубине дворавысохшие ветки почернели, кора облезлаголая натура ждет облегчения своего концатучи параллельно плывут тяжелой рекойвмиг нас всосала пустота пустоты или объемасядем над водой, и возопим подобно сиренамвидимый для нас перекресток, вновь стал невидимс грохотом на стук раздвигаются створки стенноги над землей дрожат под перестук колесных паррапсодия-призрак звучит в центре Сенной площадивсюду нас пускают бесплатно с ребенком четвертымедва нам не хватило до шестикрылого серафиматогда бы Нева все внутренности затопилахватит нам любви, чтобы познать страх смертизлобствует посланник, напрасно стремился сюда,где эзотерическая красота не растворит нас никогдагрудь золотокрылого дышит устало, ныне успелк мостовой пройдем дугой: вновь откинут сенатбьёт медная рында Рейна последние часы жизниРунеберг не оплачет абрис тени, впечатанной в асфальтфлюгер Петропавловский рвется, как перфорациятолько одному Богу позволительно вернутьсянам всем остаются нелепые с виду новациикладбище Смоленское каналом разрезано на частислева блаженная в красной юбке и зеленой кофтечёрные слова веры на голубом фоне – завет правдыбуквы нарицательны и обращены к сердцууровнем земли не исчерпываются захоронения живыхвряд-ли известно, где упокоился Иоанн Кронштадтскийнаше посещение отмечено интронизацией патриархав храме Казанском на могиле фельдмаршала Кутузовасверкающие отцы во главе с митрополитом Вениаминоммногая воспели лета монаху недостойному Алексиюпетербургские белые ночи не для пения панихидвремя нам отпущено для духовного покаяниястрашно умирать без душевного раскаянияпрежде никогда земля и небо во мне не сближалисьвзгляд приобретает в одну секунду вечностьслабительный воздух города пью, будто придурошныйвечером, гуляя у столпа, встречу царицу из дворцавремя открывает здесь все, и ворота жизнис чистого листа поведу рассказ о беспамятствепрежде запишу канон перекрестка по памяти2003ЛегендаПривел к Босфору Скобелев войска,штыки блестят, как будто из стекла,под солнцем неба русские словасквозь стены прорастают, как трава;София так возжаждала креста,что, кажется, уже гудят колокола,и рассыпается, как из песка,склоненная турецкая луна,вдруг из стены в пространство алтаряепископ выступает не спеша,сжимает антиминс одна рука,вторая с чашей для причастия;здесь Евхаристия прекращенабыла, когда соборные враталомали мусульмане, вереща,ведь Византия Богу не милас тех пор, как уния заключена;уже кровь истекает из ребра,хлеб претворяется во плоть Христа,из просфор вынимается душа,не токмо чаша, полная вина,молитва к Господу вознесена;так литургия верных для Отцапод гул орудий вновь совершена;в Константинополе из никудаморя перетекают под себя,Османская империя мертва,Стамбул ей имя – или пустота.2004
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.