Одиннадцать

Вот так-то, друзья мои, Антоха ненавязчиво определил всю неустойчивость наших разочарований и страхов. А это, если поразмыслить, и есть «Теория очарования». Лично я, когда Антоновы размышления узнал, взял карандаш и бумагу. И прикинул: на земле шесть миллиардов людей, половина из них – женщины – сразу три миллиарда вычеркнул. Из оставшихся трех – миллиард детей и миллиард стариков – остался миллиард. Я парень нехилый и с половиной, ну, пусть с третью, ещё пободаюсь. Если даже и не справлюсь, то всё равно, из шести – пятерых вывезу! Значит, пять шестых населения Земли будут послабее меня – так чего же мне переживать? И тут я понял, что всё-то у меня «в ёлочку», всё-то у меня хорошо, и чего я переживаю и разочаровываюсь?! Вот так! Советую и вам, своим сыновьям эти цифры почаще декларировать – когда они растут, «хилое» для них население Земли увеличивается! Нормально?

– Возможно, – буркнул Володя. – Молодец, сильный парень!

Ефим его шлепнул по плечу:

– Не думайте о плохом, Вольдемар! Когда оно придет, вы и не заметите, а ежедневная жизнь – скучна. Но и в ней, если разобраться, есть приятные моменты… и цифры. Улыбайтесь! Ждите необычного! Необычность нас «взбодряет»! Вот как этот, долбанный, шлем!

– Да, кстати, что ты о шлеме думаешь? – спросил Вова, терпеливо выслушав разглагольствования Ефима.

– Да только о нём и думаю, честно сказать. Еще ничего не придумал, – ответил Ефим. – Это уж куда более чем необычная «новость».

– Ну, и?…

– Да, пока, никак! Поживем – увидим.

Ефим посмотрел на Володю… И на Машу.

– Покушунькали, братишки? Хорош грузиться! Собираемся, поперли дальше, в путь! Я по дороге, может, чего на обед подстрелю.

Ребята доели, и стали складывать свой скарб.

Утро переходило в день, в такой же летний и благодатный. Очаровательный день!

«Я уеду к морю, чтоб зеленело лето!» – напевал Ефим, идущий впереди с луком на изготовку. Хорошее настроение в таком по-летнему классном лесу, напомнило старый мотив. Но причем тут море? А не причем – просто мотивчик хороший.

В кустах багульника, не небольшом пригорке слева, засеменили ножками, лениво убегая и останавливаясь, небольшая семейка рябчиков.

Ефим, не раздумывая, проткнул стрелой большую птицу. Остальные разбежались!

– Вот и супчик уже готов! – сказал Ефим, поднимая птицу. – Не сомневаюсь, что до обеда ещё раз триста на подобные выводки наткнемся! Так что, отстаньте-ка немножко, уважаемые.

Он запихал птицу куда-то в понягу, развернулся и, продолжая мурлыкать «Антонова», направился дальше, держа наготове лук.

Через какое-то время Ефим подстрелил ещё дятла – желну (черный такой!). А чего? – Дятел-желна – вкусная пища – он же только червяков жрет!

Потом он шел и слушал только «музыку» леса. Миллион птиц пело на резные голоса. Жужжали пчелки…

Ребята его догнали.

Вова держал в руке обезглавленную гадюку.

– Она меня чуть не укусила! – причитала Машка.

– За что? – спросил Ефим.

– Да ни за что! – возмущалась Машка. – Я её еле заметила: сидит, шипит!..

– Хороший экземпляр! Умеешь готовить?

Маша пожала плечами:

– Никогда не готовила.

– Значит, научишься! – Ефим развернулся и пошел дальше…

И тут его, на скольком корне сосны, «прострелила» спина:

– Да, Ё-оо! Бляхэн-мухэн!! – Ефим схватился за спину, согнувшись в три погибели!

Все остановились.

Вова подскочил к другу и положил руку на плечо Ефима.

– Чего? – Ефим пытался выпрямиться. – Че-го?!..

– Ничего, – сказал Володя. – Всё нормально! Не дергайся – сейчас пройдет. Распрямись тихонечко, я посмотрю.

Вова помог снять понягу. Аккуратно помог!

– Не раньше – не позже! – негодовал Ефим. – «Теория очарования», мать её едрит! Вова, как у тебя с мануальной терапией?

– Лучше всех! – заверил Вова.

– Это радует, – выдыхая через губы «уточкой», произнес Ефим. – Этого только не хватало!

Ефим держался за спину, как беременная девушка на восемнадцатом месяце.

Но выпрямился… как мог.

Володя осмотрел спину. Правая сторона позвоночника возле крестца моментально набухла (опухла), не предвещая ничего хорошего. Видимо, Ефим конкретно защемил нерв. Обычная история – Володя видел такое множество раз.

Вова провел пальцами сверху вниз по спине:

– Больно?

Ефим дернулся:

– Больно.

Вова провел поперек:

– А так?

– Тоже… бл… Больно!

Ефим стоял в полусогнутом состоянии.

– Сделай шаг, – сказал Володя.

Ефим сделал.

– Как?

– Нормально, – и попытался выпрямиться.

– Не надо, – сказал Вова. – Ещё один.

Ефим ещё сделал шаг.

Вова почесал нос.

– Маха! – сказал Вова. – Бери его вещи, идем до первого ручья – там привал!

Маха закинула вещи «Ефима» себе на плечи (её поклажу Вова приторочил к своему «рюкзаку»).

– Нормально? – спросил Вова, имея в виду вес ноши.

– Нормально, – подтвердила Маша.

Вова подхватил Ефима под локоть и предложил:

– Идем?

Ефим вытер холодный пот со лба, и ответил:

– А куда мы денемся?!

И они пошли до первого ручья.

Где этот первый ручей?!

Птички поют! Миллионы звуков – музыка леса! Солнце! Погода прекрасная, лес заебатый – иди – не хочу! Но Ефима держат под локоть, пытаются помочь, Машка упирается с его понягой, всё вокруг жужжит, а Ефима аж тошнит – так сильно защемило – и ручья (сволочи!) нет! Только прекрасный лес, птички, небо, солнце,… где этот ручей?!

– Ну, не раньше – не позже!

– Первый раз? – спросил Володя.

– Да какой, первый раз?! – Ефим попытался развести руками, чтобы объяснить бестолковым. – Первый раз было сто лет назад!

Ефим плюнул.

– Нормально-нормально, – сказал Вова. – Идем, потихоньку.

Ефим покосился на Машку.

Та, смешная, обвешенная понягой, колчаном со стрелами и луком, в своём плаще с мечом на поясе, с красным шлемом на голове, который ей сказал одеть Ефим (ради прикола, но ей объяснил, что так надо), ковыляла, кряхтя под ношей.

– Маня! – прогнусавил скорченный Ефим, – держись, старушка! Найдем источник «наслаждений» – перекурим! Извини, милая, – меня перекосо…ё, би…рёжило!

Вова, посмотрев на Машку, непроизвольно улыбнулся.

Машка смешно кряхтела,…. Но молчала!

Источник «наслаждений», как выразился Ефим, не появлялся.

Ефима «вели» буквой «Г» под локоть.

Он комплексовал,… Но молчать и не пытался!

– Я так понимаю, Вова, мне дорога уже заказана, даже если такая дорога и существует! – Ефим ковылял, «проваливаясь» на правую ногу.

– Не буксуй, Ефим, я тебя за пятнадцать минут выправлю, плюс ещё денёк-другой, и будешь скакать, как сайгак – Это не проблема, – Вова спокойно, как он умеет, относился к происходящему.

– Да-да, – вздохнул Ефим. – Сколько нам ещё осталось, как думаешь?

– До реки?

– До базы – будь она неладна!

– До базы – километров шестьдесят, я думаю. Может, чуть больше. Мы же толком не знаем, сколько проходим конкретно. Обычно в таких случаях человек склонен прибавлять пройденные километры. Но, я думаю, мы не очень-то прибавили.

Ефим ничего не ответил, продолжая ковылять. Руку он выдернул – так ему удобней было опираться ею в своё колено, и Вову не тормозит «походка Ильича». Сейчас, небритый, в грязных своих «лохмотьях» он как никогда походил на старикашку, которому действительно уже довольно много лет, и такая «физкультура» уже не для него! Какие там «пять миллиардов»? Вова наморщил нос и почесал его переносицу, вздохнув. Но…

Но лес незаметно начал редеть. Слева «выросла» небольшая горка. По правую руку стал слышен шум реки. И действительно, как только лес кончился, превратившись в некрутой склон-спуск, ведущий в живописный распадок, на дне этого распадка показалась речушка.