Страница 7 из 147
Со стороны казаков и белогвардейцев мы имеем сейчас противника гораздо более серьезного, чем это казалось до недавнего времени. Против нас соединены значительные силы, которые поддерживались до последнего времени немцами, в лице красновских банд, и англо-французами, в лице банд деникинских и алексеевских. Сейчас происходит объединение алексеевско-деникинского и красновского фронтов, которые раньше порознь опирались на две враждебные империалистические коалиции, германскую и англо-французскую. Они сейчас надеются в обеих частях объединенного фронта питаться за счет уже одного победоносного англо-французского милитаризма. Проблемы на Южном фронте стоят для нас сейчас в высшей степени остро. Немецкий милитаризм рушится. Мы только что выслушали сообщение, которое свидетельствует, что процесс его крушения идет с лихорадочной быстротой. Защищать Украину немцы не в состоянии. Англо-французский милитаризм спешит им на смену на Украину, Дон и Северный Кавказ. И нам нужно просунуться между уходящим германским милитаризмом и приближающимся англо-французским. Нам нужно занять Дон, Северный Кавказ и Каспий, поддержать рабочих и крестьян Украины, – войти в наш Советский дом, в который мы включаем мысленно и Северный Кавказ, и Дон, и Украину, и сказать, что сюда ни английским, ни германским прохвостам входа нет. В этом и заключается отражение на Красной Армии тех изменений в мировом положении, о которых я упоминал вначале.
Перехожу к области вопросов организационного характера. Мы испытываем – это не тайна – затруднения в организации снабжения и подготовки командного состава.
Самый глубокий кризис нами изжит: армия существует, управляется и снабжается. Недавнее сомнение, создадим ли мы боеспособную армию, теперь не может иметь места. Армия существует, борется и становится международным фактором, с которым враги уже считаются. В нашей советской печати не так давно проводились отзывы иностранной прессы, именно руководящей английской газеты «Таймс» и германской буржуазной газеты «Локаль-Анцейгер». О нашей Красной Армии пишут, что она растет с угрожающей быстротой. Говоря о численности, газеты указывали цифру в 400–500 тысяч солдат, уже имеющихся сейчас. Я не стану, по понятным причинам, приводить точные указания, но скажу, что сейчас уже та цифра, которую называют «Таймс» и «Локаль-Анцейгер», стоит ниже действительной, и на много ниже. В то же время мы переживаем сейчас некоторый кризис с командным составом, вызванный расширением армии. Но мы его изживем, и доказательством является тот факт, что Съезд сегодня видел на площади перед театром наших новых, молодых красных офицеров.[20] Их уже есть тысячи, готовятся десятки тысяч, и они будут непрерывно вливаться в нашу Красную Армию. Съезд видел их. В строевом смысле они ни на один волос не уступают самым лучшим царским юнкерам, но это, товарищи, наши юнкера, рабоче-крестьянские юнкера. Они, товарищи, наши лучшие рабочие, лучшие закаленные борцы, люди, которые будут идти умирать все равно, как на праздник. Я говорю это с полной уверенностью, на основании того, что наблюдал лично.
У нас есть теперь надежнейшие красные командиры. Они встали в ряды нашей Красной Армии, и они помогут ей прийти к победе.
Вопрос о снабжении один из самых трудных, особенно при существующих условиях хозяйства страны. В этой области создана центральная организация, во главе которой поставлен такой выдающийся инженер-организатор, как тов. Красин, которому дана задача использовать все силы и средства страны для продовольственного, вещевого и боевого снабжения армии. Профессиональным союзам, советским организациям, комитетам бедноты всей Республики предлагается эту задачу поставить во главу угла. Вы знаете, что ЦИК Советов объявил нашу страну военным лагерем. Замечу, что это постановление, хотя и не везде, до сих пор еще не вполне вошло в жизнь.
Сплошь и рядом на местах требования военного ведомства создают ограничения для местных сил, ибо безвыходность положения заставляет превращать страну в военный лагерь, и приходится очень многим поступаться для достижения общей цели. Я готов сознаться и перед местными советскими организациями и перед ж.-д. организациями, что, сплошь и рядом, представители военного ведомства требуют больше, чем можно, и не таким тоном, которым следовало бы требовать; но все это небольшие трения, и их нужно отбросить перед лицом задачи, стоящей перед нами во весь свой исторический рост. Задача же эта такова, что все остальные отступают перед нею на задний план.
В настоящее время ведется лихорадочная работа в области тов. Луначарского – в ведомстве Народного Просвещения. Она сводится к тому, что на советских площадях мы ставим памятники великим людям, вождям социализма. Мы уверены, что душе каждого рабочего и всей народной массы дороги эти произведения искусства. Вместе с тем мы должны сказать каждому из них в Москве, Петрограде и до самых глухих углов: вы видите, Советская власть поставила памятник Лассалю. Вам дорог Лассаль, но, если буржуазия прорвет фронт и придет сюда, она снесет этот памятник вместе с Советской властью и всеми завоеваниями, которыми теперь мы обладаем. Значит все рабочие, все, кому дорога Советская власть, должны защищать ее с оружием в руках. Через конкретный образ нашей пропаганды эта необходимость должна войти в сознание страны, сделаться его частью. Боевая задача – теперь главная задача. Нет более высокой, более важной, повелительной задачи! На нашем Южном фронте бьется, как в пульсе, судьба нашей власти. Все организации, местные советы должны направить сюда все силы и средства, а, между тем, во многих областях это еще не проведено и не выполнено. И в такой обстановке нередко случается, что местные советские организации мало думают о том, что имущество, которое у них есть – патроны, автомобили, винтовки – нужно в первую голову для фронта. Допустить теперь подобные явления было бы преступлением против рабочего класса. Сейчас необходима организация всех сил страны и, в первую очередь, для Южного фронта. Если некоторые учреждения ощущают давление военного ведомства, как жестокое давление новой красной советской солдатчины, то я решительно повторяю, что мы живем в суровое время, когда необходимо превратить страну в военный лагерь. Если наши солдаты отступают под влиянием паники, их ждет суровая расправа. Эта участь будет постигать и советские учреждения, способные, как многие из них делали это прежде, удаляться с территории фронта. Правда, такие случаи теперь бывают гораздо реже, наоборот, когда фронт изгибается и придвигается к уездным или городским советам, то они уже не уходят, а вооружаются и присоединяются к рядам нашей армии. Но, при всем этом, до создания прочного, дисциплинированного, энергичного тыла еще далеко. А подобный тыл нам необходим, чтобы перейти в наступление на Южном фронте. Для всех ясно, какое значение имеет завоевание Донской области. Оно отразится и на Украине и на всем мире, ибо мы здесь развернем усилия, которые помогут нам вести борьбу за обладание Каспийским морем. Как раз три дня тому назад я был в Астрахани и вернулся оттуда с 7 большими пароходами, вырванными у Бичерахова.[21] Эти пароходы нам необходимы, ибо 3 из них самые большие на Каспийском море, такие, каких у нас не было. Мы установим на них наши стомиллиметровые орудия, каких не будет ни у Бичерахова, ни у турок. И я думаю, что наша честная советская река Волга скоро будет вливаться в такое же честное советское море, в Каспий. Конечно, не позволительно впадать в чрезмерный оптимизм, но нельзя не признать наше общее военное положение удовлетворительным.
На Восточном фронте полная деморализация в сражающихся против нас частях. Теперь мы ее усилим сообщениями о событиях в Австро-Венгрии,[22] о том, что Богемия стала свободной страной, – а каждый чехо-словак понимает и знает, что путь в освобожденную Богемию лежит не через Англию и Францию, а через Советскую Россию или через Советскую Украину. Что же касается Южного фронта, то там весь вопрос сводится к темпу нашей работы. Мы не должны дать нашим врагам возможности заместить друг друга. Краснов, который до вчерашнего дня боролся с Алексеевым и конкурировал с ним, сегодня с ним же объединяется; Бичерахов сегодня ведет войну с Турцией, завтра он с ней объединяется. Немцы, несомненно, очистят дорогу англичанам и французам и даже помогут им в общей борьбе против нас. Темп – самое важное дело, мы должны развить огромную скорость, и она, вместе с силами Красной Армии, даст возможность действовать так, чтобы оградить Россию от контрреволюционных натисков.
20
Имеется в виду смотр красным курсантам, состоявшийся 9 ноября 1918 г. на Театральной площади перед открытием заседания VII Съезда Советов.
21
Бичерахов – бывший полковник. В конце июля 1918 г. в некоторых районах северного Кавказа начались вначале разрозненные белогвардейско-эсеровские вспышки, развернувшиеся вскоре в восстание, в результате которого организовалось правительство во главе с Бичераховым, братом полковника Бичерахова. К концу августа восстание было ликвидировано; Бичераховы и др. бежали. Через некоторое время полковник Бичерахов вновь появляется в Дагестане, производя набеги и грабежи. В этот период контрреволюционными бандами Нажмудина Гоцинского, ориентировавшегося на Бичерахова, захватившего к тому времени Темир-Хан-Шуру, был убит в районе нижнего Джин-Гутая вождь трудящихся Махач-Дагадаев. В октябре бичераховские банды заняли гор. Нальчик и жел. – дор. линию Прохладная – Моздок – Кизляр. В конце ноября 1918 г. первой ударной советской шариатской колонной под командой Мироненко части Бичерахова были ликвидированы; многие сдались добровольно. Советскими войсками было захвачено много судов, 52 орудия, 100 пулеметов и т. д. Бичерахов и его штаб бежали на Судак.
22
События в Австро-Венгрии. – Тяготы четырех лет войны особенно остро чувствовались в Австро-Венгрии, гораздо более слабой, чем Германия, в военном отношении, экономически менее развитой и населенной многочисленными народами, стремившимися к самостоятельности. В сентябре 1918 г., после разгрома Болгарии, Австрии стало угрожать вторжение союзных войск со стороны Балканского полуострова. В австрийской армии быстро растет разложение, дезертирство принимает огромные размеры. Продовольственный кризис все более обостряется, в сентябре и октябре 1918 г. по всей Австрии прокатывается волна голодных бунтов и погромов. В условиях общего развала чехи, венгры, словаки и др. все настойчивее требуют отделения от Австрии и создания самостоятельных государств, рассчитывая при этом на поддержку Антанты, добивавшейся расчленения Австро-Венгрии на отдельные части. Национальная рознь особенно обостряется после открытия австрийского рейхсрата 1 октября 1918 г. Чешские депутаты, а за ними и ряд других, отказываются от участия в работах рейхсрата. 19 октября император Австро-Венгрии Карл I опубликовывает манифест о превращении Австро-Венгрии, согласно 14 пунктам Вильсона, в союз автономных государств. Этот манифест, однако, уже никого не удовлетворил. К концу октября Чехо-Словакия, в которой национальное движение, как и в других частях Австро-Венгрии, шло в то время под руководством буржуазных демократов и социал-демократов, объявляется самостоятельной республикой; сформировывается правительство во главе с Крамаржем, не признающее власти центрального правительства в Вене; начинает организовываться собственная армия; города Богемии, Моравии и Словакии переходят на сторону нового правительства. На юге империи с 25 октября по всей Кроации и Славонии вспыхивают солдатские восстания. В Загребе также образуется национальное правительство. В Венгрии массовое движение приводит 31 октября к отделению от Австрии и образованию буржуазной республики. В самой Вене 23 октября открывается Национальное Собрание немецкой Австрии, составленное из представителей всех немецких (буржуазных и социал-демократических) партий Австрии. В последних числах октября в Вене происходят многотысячные демонстрации революционных рабочих и солдат. Вся страна покрывается рабочими и солдатскими советами, крупные промышленные центры охвачены забастовками и волнениями; с фронта разбегается армия. Революция проходит под лозунгами: «долой войну», «долой монархию», «да здравствует независимые национальные республики». 27 октября Австро-Венгрия послала Вильсону ноту с предложением сепаратных переговоров и 4 ноября заключила перемирие с державами Антанты. В начале ноября император Карл был вынужден отречься от престола и бежать из страны. Таким образом под ударами войны и революции старая монархия Габсбургов в ноябре 1918 г. окончательно распалась.