Страница 129 из 147
В период ближайшей передышки, когда многие наши армейские части будут переведены на трудовое положение, нужна самая тесная связь их с рабочими и работницами. Это будет иметь благотворное влияние на обе стороны, ибо если, с одной стороны, работники и работницы не довольны тем, что армия много поглощает, – а организм армии действительно чудовищно прожорлив, – то, с другой стороны, армия накопила также много желчи против тыла, так как в армии все же ощущается нужда более остро, чем в тылу, в мирной обстановке.
Если, товарищи, осуществится то, на что мы надеемся, мы вступим в эпоху, которая ставит перед нами новые задачи, – задачи перевода всего нашего внимания, энергии, сил, средств, энтузиазма на рельсы хозяйственного строительства. Мы этим в широком масштабе еще не занимались. В области экономической мы создали аппарат. Но поскольку дело идет о производстве, о том, чтобы из недр природы получить все, что нам необходимо: уголь, руду, переработать необходимые нам металлы, хлопок превратить в ткань и т. д., постольку дело обстоит значительно хуже. Наше народное хозяйство находится в чрезвычайно тяжелом положении. Поскольку мы работали в хозяйственном смысле, – а мы работали в некоторых областях довольно энергично, чтобы переработать и дать все, что необходимо для армии, – можно сказать, что мы обирали Россию в экономическом смысле, для того чтобы обеспечить существование и боеспособность армии. Только теперь мы подходим к другой, гораздо более глубокой задаче хозяйственной жизни, к тому, чтобы обирать природу, которая гораздо богаче нас, чтобы обогащать новое, строящееся советское общество.
Отличие пролетария от мелкого буржуа состоит в том, что пролетарий, даже борясь за удовлетворение своих минимальных потребностей, сознает, что он может разрешить этот вопрос только общими усилиями, только коллективно. В противоположность ему буржуа стремится только к личному обогащению, к получению для себя лучшего пайка. В своей коллективной борьбе наш пролетарий проявлял высшее самопожертвование, но это самопожертвование не должно оказаться лишенным материального эквивалента. Мы должны обеспечить его семью, обеспечить возможно лучше условия его существования. Мы должны трудящимся массам в России, в том числе самым отсталым, показать, что новый строй, который они завоевали, который они поддерживают путем чудовищных усилий и жертв, способен создать такие условия, которые принесут с собою не лишения и жертвы, а высшую экономическую обеспеченность.
К этому экзамену мы теперь подошли вплотную. Эту задачу мы должны разрешить во что бы то ни стало. Но здесь мы встречаемся с целым рядом трудностей. Эта основная хозяйственная задача распадается на ряд новых, частных задач. Сюда входит между прочим и такой вопрос, как организация наших советских хозяйственных учреждений. Они, как вы знаете, представляют из себя систему главков и центров, которые объединяются в Высшем Совете Народного Хозяйства. Если мы возьмем, например, угольную промышленность, то от каждой шахты тянется нить в Москву, в соответствующий главк. Если мы возьмем текстильную промышленность, то от каждой кипы хлопка тянутся нити, которые заканчиваются в учреждении Центротекстиля. Таких главков у нас несколько десятков. В чем состоит общий смысл этой организации, ясно для каждого из вас. Для того чтобы иметь ткань, нужно иметь хлопок, машины, уголь, рабочую силу. Кто заведует распределением рабочей силы? Наркомтруд, который вместе с ВЦСПС мобилизует необходимые рабочие силы. Кто заведует топливом? Для этого есть Главтоп, который распределяет топливо между всеми учреждениями и ведомствами. И точно также у нас есть ряд главков и по добыче нефти, угля, сланца, торфа и главного топлива настоящего времени, – дров, – Главлеском. Таким образом, повторяю, есть целый ряд главков, которые ведут определенную хозяйственную работу. Но каждая фабрика, каждый завод нуждается во всем сразу. Для того, чтобы ткацкая фабрика работала, она должна иметь уголь, хлопок, рабочих; рабочие должны иметь одежду, обувь, фабрика должна иметь транспорт. Необходимо, чтобы между главками, которые заведуют всем этим, была тесная связь, и не только на верхушках, но и везде, в низах, в губерниях, чтобы эти ткацкие фабрики получали уголь не кружным путем, а самым коротким, чтобы продовольствие шло на них из ближайших запасов и т. д. Все это легко сказать. Но, ведь, даже и в маленьком хозяйстве, в хозяйстве и на 500 десятинах, где есть разные сельскохозяйственные отрасли, необходимо установить некоторую пропорциональность. А наладить наше колоссальное, необъятное, разоренное хозяйство так, чтобы главки имели необходимые поперечные связи, чтобы они питали друг друга, чтобы было так, что когда нужно строить дом для рабочих, то было бы получено гвоздей от одного главка, соответственно тому, сколько другой дал досок, сколько третий дал строительного материала и т. д., – наладить эту пропорциональность, эту внутреннюю договоренность – это есть труднейшее дело, которое сейчас стало перед Советской властью. Сейчас Совнарком разрабатывает вопрос о согласовании работ наших центральных хозяйственных органов.
Нельзя надеяться на то, что мы достигнем полной связанности, как в часовом механизме, в течение ближайших 2–3 месяцев. Мы еще будем бранить наши главки, которые не достигли согласования. Но если мы будем срывать сердце на наших главках, то все же мы будем помнить, что здесь задача исключительно трудная, которую не разрешил еще ни один народ, ни один класс, ни одна партия. Никогда и никто еще не построил согласованного, централизованного хозяйства в колоссальной стране, стране со слабыми путями сообщения, с отсталой крестьянской массой, со значительным количеством отсталого элемента среди рабочих и особенно среди работниц. В этих условиях план создания централизованного хозяйства может быть осуществлен лишь в течение ряда лет, но в процессе этого осуществления мы будем постепенно становиться богаче. А чем богаче мы будем становиться как объединенное советское хозяйство, чем больше будем накапливать хозяйственных благ, тем легче будет нам согласовать разные отрасли хозяйства.
Я говорю, что мы сплошь и рядом ругаем главки за бюрократизм. Особенно часто мы ругаем их на местах, и особенно те из нас, которые сталкиваются с хозяйственными задачами и с потребностью рабочих и работниц. Один из наших лозунгов, который наиболее часто повторяется, это борьба с бюрократизмом, особенно в хозяйственной области. Я должен сказать, что в этом вопросе мы часто хватаем через край, не отдавая себе отчета в том, где у нас действительно бюрократизм, а где просто голая неприкрытая нужда. Когда в губернии не получают для нужд предприятия и для населения необходимое количество тканей, или гвоздей, или стекла, то сплошь и рядом многие, даже партийные агитаторы, говорят: «это наши центральные бюрократы, это главкократы ничего не дают».
Но если в нашей партии и в других организациях, советских и профессиональных, имеется известное критическое настроение, недовольство, так называемая оппозиция и проч., то это – явление поверхностное, оно не может иметь серьезного значения. Гораздо серьезнее то, что происходит в более глубоких пластах, среди рабочих, работниц, крестьян и крестьянок. А что там есть недовольство, совершенно естественное и законное недовольство хозяйственным положением, т.-е. бедностью и нищетой, – это несомненно. Это недовольство может проявляться в резких формах у темной массы, оно может выразиться стихийными, бурными протестами возмущения, стачками на заводах с более отсталыми элементами рабочего класса. И когда мы сваливаем все на бюрократию, то сплошь и рядом поселяем предрассудки в головах наиболее отсталых, голодных и холодных трудящихся масс, ибо они начинают представлять себе, что есть какое-то центральное чудовище, называемое бюрократией, которое держит в своих руках материальные блага и не дает их массам. К ней начинают относиться прямо как к классовому врагу, как раньше рабочий относился к капиталисту, который его грабил, который выжимал прибавочную стоимость и не давал необходимых средств для удовлетворения потребностей.