Страница 83 из 87
Возвращались вечером на парусной лодке. Море разыгралось в течение получаса. Вода хлестала справа и слева, обдавала спину и заливалась в ботинки. «Монсерат» показался после этого близким и надежным.
На следующее утро. Покидаем через час последний испанский порт. Пароходик доставил группу новых пассажиров. На палубе его провожающие. Солнце печет прекрасно. Чиновники компании с бумагами. Шпик маячит на пристани.
Прощай, Европа!.. Но еще не совсем: испанский пароход – частица Испании, его население – частица Европы, главным образом, ее отбросы.
Новые пассажиры. Англичанин-гигант. Молодая и скорее привлекательная рожа. Широк в плечах. Ходит – шатается – в огромных туфлях. За ним увиваются два почитателя. Исповедует ницшеанские теории. Племянник Оскара Уайльда. Делает неглупые замечания. Профессия? Боксер, только под чужой фамилией. Но отчасти и французский писатель, по матери-француженке. О своих компатриотах по материнской линии отзывается презрительно: Наполеона они неспособны создать во второй раз. Их герой – возьмите Жоффра – честная посредственность. Они ударились в американизм вчерашнего дня. Америка же мечтает о Людовике XIV. Боксер прямо из Барселоны, где дрался с Джонсоном и был побит. В Кадикс ехал по железной дороге, чтоб избежать Гибралтара и английской ревизии. Этот, по крайней мере, открыто называет себя дезертиром: он создан для арены цирка, а не для поля брани.
– Видите, французский художник с фальшивой головой Иисуса? Это мой коллега. Он тоже дезертир, только у него папаша с миллионом.
Атлет знает английский, французский, немецкий, итальянский, древнегреческий языки (да как!), изучает испанский, занимается музыкой. Он очень оптимистически беседует о возможностях «работы» в Америке с французом-бильярдистом, который оказывается сверх того и чемпионом фехтования.
Впервые узнаю пароходного кюре в этом весельчаке, в куцем вицмундире над законченными округлостями тела, в синем форменном картузе над круглым, крепким, бритым лицом, с папироской в зубах и руками в карманах. Он производит впечатление шефа кухни, знатока в папиросах, винах и других вещах. По воскресным и праздничным дням облачается в рясу и служит мессу. Французский кюре со скромным ужасом глядит на его папиросу и колышущийся от хохота живот.
От Барселоны до Кадикса и от Кадикса далее, в течение первых восьми – десяти дней погода стояла прекрасная: солнечная, ровная, по ночам душно, несмотря на открытое окно каюты. Это – в конце декабря и начале января. Испанское солнце, Гольфштрем!..
Опытные путешественники, заменяющие в дороге старожилов, предсказывали на послезавтра, потом на завтра резкие перемены в температуре воды и воздуха. Но на «завтра» и на «послезавтра» погода становилась еще лучше вчерашней, и опытные путешественники, с ссылками на помощника капитана и метр-д'отеля, утверждали, что это ненормально и что Гольфштрем оказывается шире, чем ему полагалось быть… Тем не менее, матросы натянули по бортам верхней палубы защитную парусину, к великому недоумению публики. Но когда проехали Новую Землю, погода дрогнула, – ветер, затем дождь, корабль закачало серьезнее, кое-кто перестал обедать. А дальше пошло все хуже. «Монсерат» трещал и захлебывался. На палубе встречаются одиночки. Боксер качается и блещет афоризмами.
– Что такое океан? Сферическая пустота, наполненная взбунтовавшейся холодной соленой водой… Французский поэт назвал океан старым холостяком. Пусть так! Но от него мутит, тошнит и рвет.
Большинство пассажиров лежит вповалку.
Воскресенье, 13 января 1917 года. Въезжаем в Нью-Йорк. В три часа ночи пробуждение. Стоим. Темно. Холодно. Ветер. Дождь. Причалил к нашему почтовый пароход. Оборвалась веревка. Столкнулся с нашим и чуть не расшибся. Крики. Светает. В порту, опустевшем за время войны, все же много судов. Серое небо над серой зеленой водой. Сверху каплет. Тронулись снова. Берег в тумане. Зимние деревья, портовые здания. Все подсказывает громадину, которая пока еще скрывается в сумерках туманного утра.
На этом Испания заканчивается.
VIII. В Соединенных Штатах Северной Америки
Л. Троцкий. КЛЮЧ К ПОЗИЦИИ
Бетман-Гольвег жаловался во время последней сессии рейхстага на то, что враждебные правительства не хотят отдать себе отчет в «военной карте», как она сложилась в течение 22 месяцев войны. И он угрожал им, что всякая новая перемена этой военной карты будет происходить только в ущерб державам Согласия. У самого Бетмана есть достаточно оснований стремиться к миру – не меньше, чем у его врагов. Именно поэтому имперский канцлер, нимало не отказываясь от «разумных» аннексий, с такой неожиданной в эпоху «гражданского мира» яростью выступил против крайних германских аннексионистов и вызвал этим великий энтузиазм в лагере достаточно потрепанных событиями немецких социал-патриотов. Силен германский милитаризм, но аппетиты германских империалистов несравненно сильнее!
Мы уже писали здесь о том, как из многомесячной стратегии застоя политически выросла для всех участников необходимость движения. За последние месяцы мы были свидетелями этих «движений», которые развернулись только для того, чтобы оправдать пословицу: – «plus ca change, plus ca reste la meme chose» (чем больше перемен, тем больше все остается по-старому). На успехи турок против англичан в Месопотамии были ответом русские успехи в Армении. Трапезунд против Кут-Эль-Амары! Австрийское наступление на итальянском фронте, сведшее на нет годовые усилия и жертвы итальянской армии, вынуждено было приостановиться, прежде чем успело внести серьезные перемены в общую картину войны. Для параллелизма открылось успешное русское наступление по галицийскому фронту. Имелось или не имелось полное равновесие потерь в морском сражении у Ютландии, но ясно, что оно ничего по существу не меняет в соотношении сил германского и англо-французского флотов. Наконец, непрерывные бои под Верденом остаются наиболее чудовищным выражением стратегической и политической безвыходности. Plus ca change, plus ca reste la meme chose. Правящие группы и партии Европы за последние месяцы снова сосредоточили свои взоры на Америке. Вмешательство Соединенных Штатов должно было, по замыслу одних, дать их группировке непосредственный перевес военной силы, или, как надеялись другие, ускорить заключение мира на основах, отвечающих действительной «карте войны». Но Вильсон не дал ни того, ни другого. Американский капитал устроился сейчас слишком хорошо, чтоб у его правительства могли быть основания для слишком торопливого и рискованного вмешательства в европейские события. Рузвельт,[283] тяжеловесный американский Тартарен,[284] поднял знамя немедленного вмешательства в войну на стороне держав Согласия и был жестоко наказан республиканской партией за свой авантюристский «идеализм»: молчаливый и осторожный верховный судья Юз почти без усилий уложил своего соперника на обе лопатки. Юз[285] – не германофил и не франкофил, он не за войну и не за мир, – он находит, что и так хорошо. Европа разоряется, Америка обогащается. Будет ли переизбран Вильсон, или же на смену ему придет Юз – положение не изменится.
«Наше Слово» N 138, 15 июня 1916 г.
283
Рузвельт, Теодор (1858 – 1919) – президент Северо-Американских Соединенных Штатов с 1901 по 1909 г. Ярый американский империалист и патриот. Во внутренней политике – сторонник либеральных подачек рабочим. Принадлежал к республиканской партии. В 1905 г. Рузвельт взял на себя посредничество в деле заключения мира между Японией и Россией. Во время мировой войны занял сначала пацифистскую позицию, но вскоре сделался одним из самых горячих сторонников войны.
284
Тартарен – герой комически-сатирических романов французского писателя А. Додэ «Чудесные приключения Тартарена из Тараскона» и «Тартарен на Альпах». Тартарен – тип хвастливого и невежественного простака-провинциала.
285
Юз, Чарльз Эванс (род. в 1862 г.) – американский политический деятель; по профессии адвокат. С 1906 по 1910 г. Юз был губернатором штата Нью-Йорк. Позднее Юз был назначен членом Верховного Суда. В 1916 г. республиканская партия выставляет Юза кандидатом на пост президента С. А. Соединенных Штатов. В 1921 г. президент Гардинг назначил его статс-секретарем Америки (министром иностранных дел). На этом посту Юз приобрел известность как непримиримый враг Советской Республики. В том же (1921) году Юз явился одним из инициаторов и вдохновителей Вашингтонской конференции по разоружению. В 1923 г. Юз, желая спровоцировать войну с Советской Россией, опубликовал подложные документы, свидетельствующие о якобы готовящемся советским правительством и Коминтерном заговоре в Америке. В 1924 г. Юз негласно руководил конференцией в Лондоне, принявшей план Дауэса. В 1925 г. Юз вышел в отставку.