Джудит

— О том, что ты девственница. — Он посмотрел на яркие капельки крови на простыне и внутренней части ее бедер. — Почему ты мне не сказала?

— А почему ты решил, что я не девственница? — в свою очередь, спросила она.

— Интересно, а что я должен был подумать? Вела ты себя, как опытная, искушенная дама. Я и вообразить не мог, что ты не знала мужчин.

— А разве это имеет значение? — Джудит тоже приподнялась.

— Конечно, имеет. — Он вновь откинулся на полушку. — Вообще я ре имею обыкновения лишать девственниц невинности.

— Но мы просто делали то, что хотели. Оба. — Она была искренне удивлена. — Ведь ничего не случилось, чего не должно было случиться.

Маркус пристально посмотрел на нее и медленно произнес:

— Вероятно, ты права. Ничего не произошло, чего не должно было произойти.

В этом утверждении, произнесенном ровным голосом, чувствовалось какое-то раздражение, которое Джудит испугало. Она выскользнула из постели и направилась к умывальнику.

— Ты вроде бы чем-то рассержен, — произнесла она, наливая в чан воду, — и я не понимаю почему. — Она залезла в чан и начала обмываться. — Чем я тебя так обидела?

Маркус глядел в пространство, пытаясь привести в порядок мысли. «Получается, что я совратил ее. Обесчестил! Но зачем ей это было нужно? И уж конечно, даже самая великая актриса не может с такой искренностью имитировать желание, страсть, восторг».

— Возвращайся в постель, — произнес наконец он. — Уже давно рассвело, нам нужно хоть немного поспать.

— Но ты мне ничего не объяснил. Что с тобой происходит? — Она подошла к постели усталая — это было видно по глазам, но в них были еще какая-то мука, страдание. И Маркус мог поклясться, что они были подлинные.

Угрызения совести захлестнули его. Он взял Джудит за плечи и мягко опустил рядом с собой.

— Со мной ничего особенного не происходит. Так, обычная любовная печаль после любви, — мягко проронил он. — Прости меня и не обращай внимания. Такое порой со мной случается, а тут еще ты меня удивила. Я чувствую себя немного виноватым перед тобой, но это пройдет, нужно только поспать, хотя бы несколько часов. А теперь закрой глаза. — У него самого слипались веки, и нежным поцелуем он закрыл ей глаза.

»Все это для меня так ново, неудивительно, что здесь есть какие-то загадочные аспекты», — успела подумать Джудит, прежде чем погрузиться в глубокий сон.

Разбудили ее непонятный грохот и гул. Некоторое время она с удивлением разглядывала муслиновый балдахин над головой, не понимая, где находится. Затем память мгновенно вернула ее к действительности, и она резко села.

— Что за шум?

— Это пушки, — ответил Маркус. — Сражение началось. Он стоял у окна, полностью одетый.

— А сколько сейчас времени?

— Четыре часа.

У Джудит, с рыжими локонами, ниспадающими на белейшие плечи, и простыней, обернутой вокруг бедер, сейчас был очаровательный и очень соблазнительный вид. Маркус мгновенно вспомнил, с какой страстью отдавалась она ему этой ночью, о дикой, чарующей искренности ее желания.

А впрочем, так ли уж она искренна?.. Ничего не сказала о том, что девственница, он понял это слишком поздно. Но возможно, ей, охваченной страстью, и в голову не приходило думать о чем-либо подобном. В конце

концов, она же авантюристка. Маркус счел сейчас разумным отбросить прочь всякие сомнения, поскольку они только мешали ему любоваться Джудит.

— Значит, мы проспали почти весь день? — проговорила она.

— Значит, так. — Он пересек комнату и наклонился поцеловать ее. — Как ты себя чувствуешь?

— Немного разбитой, — ответила она после секундного размышления.

— Я имел в виду, как ты себя чувствуешь вообще, как настроение? — В его голосе были слышны серьезные нотки, он хотел услышать серьезный ответ.

— Великолепно, — объявила она и улыбнулась. — Не стоит переоценивать значение девственности. Почему тебя это беспокоит? Ты не несешь за это никакой ответственности, и не надо чувствовать себя виноватым.

Маркус нахмурился.

— Разумеется, я ответствен. — Он накрутил ее локон на палец. — Это все случилось так быстро… наверное, слишком быстро.

— Не знаю, — проговорила она, склонив голову набок, — а мне показалось, что мы нисколько не торопились и что все продолжалось довольно долго.

Маркус понял, что Джудит ни о чем не сожалеет. — И у меня тоже скоро исчезнут всякие сожаления, — подумал он. — В конце концов ничего уже не изменишь, и теперь пашей связи ничто не мешает». Если бы не звук канонады и не совершенно пустой желудок, он бы в два счета снова оказался сейчас в постели с Джудит.

Он засмеялся и сдернул с ее ног простыню:

— Вставай! Бессовестная развратница! Я пошел вниз узнать насчет еды. Очень хочется есть.

— Прекрасно! Потому что я тоже умираю с голоду. А потом мы поедем в Катр-Бра?

Он-то, конечно, да. Но брать с собой Джудит на войну? Таких намерений у Маркуса не было. Но сейчас главное — наполнить желудок.

— Как можно скорее. Я уже давно должен быть в штабе Веллингтона. Придется придумывать какое-то оправдание правду ведь не скажешь. — Он усмехнулся и снял с пальца тяжелый золотой перстень с печаткой. — Пока мы здесь, надень-ка лучше вот это. Для видимости, чтобы не шокировать мадам Бертольд.

— Да, конечно. Я об этом как-то не подумала, — произнесла она, падевая кольцо. — Немного великовато, но я буду его придерживать. — Она взяла кувшин и налила воды в умывальник.

Маркус застыл на пороге, не в силах отвести от нее глаз. Вновь вспыхнуло острое желание. Бормоча проклятия, он с трудом оторвал взгляд и ринулся вниз, в бар, служащий одновременно и обеденным залом.

— Это вы, милорд? А я только что объясняла этим офицерам, что у меня остановился английский джентльмен с супругой. — Мадам Бертольд стояла у бочонка с элем, наливая ароматный напиток в высокие кружки. Вид у нее был испуганный. — Сражение началось, милорд. Мы весь день ждали, когда же начнется, но пушки начали палить только час назад, может быть, немного больше. Эти джентльмены сказали, что Бонн все никак не решался атаковать.

— Керрингтон, старина, каким ветром тебя сюда занесло?

Маркус произнес про себя все ругательства, какие знал. У стойки бара стояли два его приятеля и с ними драгунский офицер.

— Френсис, привет! Я здесь по пути в штаб Веллингтона, — Он прошел в зал и кивнул остальным. — Уитби, Джордж, рад вас видеть. Добрый день.

Старый друг Маркуса полковник лорд Френсис Толлент пристально посмотрел на него:

— А что это за супруга?

— О, Френсис, у всех у нас есть свои маленькие секреты, — небрежно бросил Маркус.

Друзья немедленно сделали верное умозаключение и прекратили дальнейшие расспросы. Маркус повернулся к хозяйке:

— Не могли бы вы подать обед наверх, мадам?

— А что ваша милая дама предпочтет на десерт, сэр? Чай или бокал шерри? — любезно осведомилась хозяйка.

— А мне вовсе ничего наверх подавать не надо. Я прекрасно могу поесть и здесь. Я так голодна, что готова съесть целую лошадь.

По лестнице спускалась, продолжая причесываться, улыбающаяся Джудит Давенпорт. Она захватила часть локонов и пучок и готовилась заколоть их булавкой. Верхней кофты на ней не было, только нижняя батистовая блузка, открывающая всю шею, обтянула ее высокую грудь.

— Маркус, я подумала, что… — Ее голос затих, как только она увидела остальных мужчин. Руки безвольно опустились вниз.

Она что, не слышала голосов? Как она могла их не слышать, когда спускалась по лестнице?

Казалось, шар земной соскользнул со своей оси, когда Маркус осознал наконец, что произошло и каковы неизбежные последствия этого. Однажды ему довелось видеть браконьера, угодившего в стальной капкан, специально поставленный владельцем земель. В глазах этого человека он увидел тогда тихий ужас. Вот то же примерно он чувствовал сейчас, с той только разницей, что капкан поставил себе сам. Теперь у нет мет другого выхода, как… «Все, попался! Она, возможно, и авантюристка, но я лишил ее невинности и знаю, что она не шлюха… А если и станет ею потом, то теперь уже точно по моей вине».