Наша первая революция. Часть I

Л. Троцкий

Наша первая революция

Часть 1

ОТ АВТОРА

Самое существенное о составе и характере настоящего тома сказано шире в предисловии редактора этого тома т. Е. Кагановича. Мне остается только выразить ему здесь благодарность за проделанную им работу.

Л. Троцкий 19 марта 1925 года.

ОТ РЕДАКЦИИ

Настоящая книга ни в коем случае не является историей революции 1905 г. или теоретическим анализом ее внутренних сил. Книга представляет собою сборник статей и документов, написанных в ходе борьбы и отражающих различные моменты нашей первой революции и деятельности тогдашних революционных организаций, в частности и особенности, Петербургского Совета Рабочих Депутатов.

Материалы, помещенные в настоящем томе, охватывают период от кануна Кровавого Воскресенья до начала 1907 г. Хронологический порядок расположения статей и речей не повсюду строго выдержан: исключения допущены в целях группировки материала по основным отделам книги, посвященным крупнейшим вехам революции 1905 года.

По поводу первого отдела книги – «Буржуазная „весна“ и выступление пролетариата» – необходимо отметить, что входящая в этот отдел брошюра «До 9 января» писалась за границей на основании крайне недостаточных и не всегда проверенных данных, вследствие чего там несомненно имеются отдельные фактические неточности, не влияющие, впрочем, на общую оценку событий.

То же самое относится к входящей в состав второго отдела книги прокламации «Крестьяне, к вам наше слово», написанной по поводу 9 января. Она была написана автором немедленно по приезде из-за границы, при отсутствии сколько-нибудь полных и проверенных материалов: этим объясняется, например, такая фактическая ошибка, как упоминание об артиллерии, будто бы применявшейся на улицах Петербурга. Необходимо отметить также отношение Л. Д. Троцкого к священнику Гапону, как оно выразилось в прокламациях, входящих в подотдел 3, под заголовком «За союз рабочих и крестьян»: благожелательная оценка Гапона объясняется моментом написания прокламаций – в ближайшие недели после 9 января. Насколько оценка Гапона была существенно изменена Л. Д. Троцким на основании позднейших событий и материалов, можно усмотреть из приложения к «До 9 января». Для освещения вопроса Редакция посвятила особое примечание (см. прим. 63) характеристике отношения В. И. Ленина к Гапону.

Что касается материалов, помещенных в остальных отделах, то Редакция считает нужным отметить, что в тех случаях, когда Л. Д. Троцкий развивал мысли, не совпадавшие с тогдашними официальными воззрениями большевистской фракции, сделаны соответственные оговорки в примечаниях, где приведены также соответствующие места из статей Ленина или постановлений большевистских съездов и конференций.

Примиренческие ноты, которые имеются в брошюре «Наша тактика в борьбе за учредительное собрание», входящей в состав III отдела книги, как и на некоторых других страницах, вытекали из тогдашней общей позиции Л. Д. Троцкого. Вопрос об этой ошибочной «примиренческой» позиции автора будет освещен в особом томе, посвященном внутрипартийным вопросам. Нужно, однако, отметить, что в течение 1905 г. «примиренческие» тенденции охватили обе фракции тогдашней социал-демократии и привели к объединительному съезду 1906 года. Последовавший затем период реакции обнаружил противоестественность этого объединения и превратил две фракции в две партии.

В заключение Редакция считает необходимым отметить, что авторство некоторых материалов, включенных в этот том, не удалось установить с абсолютной несомненностью. Это относится к листовке «Новые царские милости», которая по общему своему характеру и стилю принадлежит, как будто бы, перу Л. Д. Троцкого. Однако, сам т. Троцкий, считая свое авторство весьма вероятным, не решается высказаться вполне категорически. Так же примерно обстоит дело с воззванием Федеративного Совета и резолюцией о мерах предотвращения погрома, принятой на одном из заседаний Петербургского Совета.

Подготовка к печати настоящего тома была связана с большими трудностями. Прежде всего была произведена большая работа по разысканию материалов, вошедших в настоящий том, – в частности, в обширном архиве Л. Д. Троцкого. Подлежит, конечно, большому сомнению, насколько эта работа выполнена до конца, т.-е. насколько действительно включены в настоящий том все относящиеся к этому периоду материалы. Так, несмотря на все предпринятые меры, не удалось разыскать: 1) выпущенную в Петербурге прокламацию, заключавшую в себе полемику с «Сыном Отечества» (отношение к войне); 2) полемику с «Новостями» (отношение к революции); 3) тезисы о вооруженном восстании и временном революционном правительстве (изд. ЦК); 4) циркулярное письмо, подвергавшее критике тактику меньшевистской группы в деле проведения первого мая (изд. ЦК). Вторая большая трудность заключалась в установлении авторства некоторых резолюций, принимавшихся на заседаниях Петербургского Совета, и многочисленных прокламаций, вышедших в издании Петербургской Группы и ЦК РСДРП. Для этой цели пришлось просмотреть груду материалов: периодических изданий, воспоминаний и т. д.

Что касается примечаний, то в некоторых случаях необходимые справки не могли быть даны, за полным отсутствием соответствующих материалов. Особенно это касается некоторых отдельных лиц, не оставивших никакого следа в истории либерализма или революции в России.

Материал, включенный в приложения, отличается значительным разнообразием. Назначение этих приложений – восстановить в памяти читателя забытые документы или впервые ознакомить его с некоторыми эпизодами нашей первой революции.

Редакция считает своим долгом выразить товарищескую благодарность за большую и кропотливую работу над этим томом т.т. Любимову, Зурабову, Ошеру и Майзлину.

Редакция.

I. Буржуазная «весна» и выступление пролетариата

1. До девятого января[1]

Л. Троцкий. ВОЙНА[2] И ЛИБЕРАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ

Оглянемся на последний трехмесячный период.

Именитые земцы[3] съезжаются в Петербург, устраивают не то тайное, не то явное совещание и вырабатывают конституционные требования. Интеллигенция устраивает ряд политических банкетов. Члены окружных судов сидят вперемежку с возвращенными ссыльными, интеллигенты с красными гвоздиками в петлице чередуются с действительными статскими советниками, профессора государственного права восседают бок-о-бок с поднадзорными рабочими.

Купцы московской думы[4] выражают свою солидарность с конституционной программой земского съезда,[5] московские биржевики – с думскими купцами.

Присяжные поверенные устраивают уличную демонстрацию, политические ссыльные ведут в газетах агитацию против ссылки, поднадзорные – против шпионов; морской офицер открывает публицистический поход против всего морского ведомства, и когда его сажают в тюрьму, легальное общество собирает ему на кортик.

Невероятное становится действительным, невозможное – вероятным.

Легальная пресса дает отчеты о банкетах, печатает резолюции, сообщает о демонстрациях, упоминает мимоходом даже про «известную русскую поговорку», бранит генералов и министров, – преимущественно, впрочем, покойных или отставных.

Журналисты мечутся, вспоминают прошлое, вздыхают, надеются, предостерегают друг друга от лишних надежд, не знают, как быть, пытаются отделаться от рабьего языка, не находят слов, натыкаются на предостережения, искренно стремятся быть радикальными, хотят к чему-то призвать, но не знают – к чему, говорят много едких слов, но наскоро, ибо не уверены в завтрашнем дне, скрывают за острыми фразами чувство неуверенности; все растеряны, и каждый хочет заставить остальных думать, что растеряны все, кроме него одного…

1

До 9 января – брошюра, состоящая из нескольких статей, написанных в конце 1904 г. и изданных лишь после 9 января. Исчерпывающее объяснение ее происхождения и характера мы находим в одном документе, принадлежащем перу тов. Троцкого:

«Исходя в сущности из известного положения Плеханова о том, что русское революционное движение победит, как рабочее; или не победит вовсе, я в 1904 году, на основании опыта бурных стачечных движений 1903 года, пришел к выводу, что царизм будет низвергнут всеобщей стачкой, на основе которой развернутся открытые революционные столкновения, которые, развиваясь и расширяясь, внесут разложение в армию и лучшие ее части толкнут на сторону восставших масс. Эта брошюра была мною сдана заграничному издательству меньшевиков, которые тогда тактически еще не определились и в среде которых шла внутренняя борьба, причем Мартов отстаивал позицию: класс против класса (его программная статья в 1-м номере „Социал-Демократа“), а Вера Ивановна Засулич и другие отстаивали политику соглашения с либералами и поддержки буржуазии. Мартов вскоре сдал позицию и с небольшими оговорками стал проводить политику Дана, который, в свою очередь, лишь плутовато прикрывал Засулич обрывками марксистской фразеологии. Меньшевики всячески затягивали печатание моей брошюры, а когда разразилось 9 января в Петрограде, вполне подтвердившее значение всеобщей стачки, объявили брошюру устаревшей. В корректуре с брошюрой познакомился т. Парвус, который занимал тогда вполне интернациональную революционную позицию. Парвус сделал тот вывод, что из революции, движущей силой которой является рабочий класс, а решающим методом – всеобщая стачка и восстание, вытекает переход власти к рабочим в случае победы революции. В этом смысле Парвус написал предисловие к моей брошюре, и вместе с ним мы настояли на ее появлении. Она вышла под заглавием „До 9 января“. В предисловии к брошюре я разбирал ход и смысл событий 9 января».

В. И. Ленин в своей статье «Социал-демократия и временное революционное правительство» подверг критике взгляды Парвуса, развитые им в предисловии к брошюре т. Троцкого.

«Неверны, – писал он, – положения Парвуса, что „революционное временное правительство в России будет правительством рабочей демократии“, что „если социал-демократия будет во главе революционного движения русского пролетариата, то это правительство будет социал-демократическим“, что социал-демократическое временное правительство „будет целостное правительство с социал-демократическим большинством“. Этого не может быть, если говорить не о случайных, мимолетных эпизодах, а о сколько-нибудь длительной, сколько-нибудь способной оставить след в истории революционной диктатуры. Этого не может быть потому, что сколько-нибудь прочной (конечно, не безусловно, а относительно) может быть лишь революционная диктатура, опирающаяся на громадное большинство народа. Русский же пролетариат составляет сейчас меньшинство населения России. Стать громадным, подавляющим большинством он может лишь при соединении с массой полупролетариев, полухозяев, т.-е. с массой мелкобуржуазной городской и сельской бедноты. И такой состав социального базиса возможной и желательной революционно-демократической диктатуры отразится, конечно, на составе революционного правительства, сделает неизбежным участие в нем или даже преобладание в нем самых разношерстных представителей революционной демократии. Было бы крайне вредно делать себе на этот счет какие бы то ни было иллюзии» (т. VI, стр. 132).

2

Русско-японская война – явилась результатом безрассудной внешней политики царизма, направлявшейся группой бюрократов, заинтересованных в грабеже Дальнего Востока. Царское правительство спровоцировало войну с Японией, не успев подготовить ни военные, ни материальные ресурсы. Война, по замыслу ее организаторов, должна была также разрядить социальную атмосферу внутри России. Ослепленные царские бюрократы рассчитывали на сплошной триумф в борьбе с «азиатами». Все расчеты самодержавия оказались неверными. С первых же дней войны русская армия и флот стали терпеть поражения. Внутри России война привела к неслыханному обострению классовой борьбы и вызвала пораженческие настроения не только в среде с.-д., но и в некоторых либеральных кругах.

Поражение царской России сильно подорвало ее международное положение. Либеральные круги всех стран с нескрываемым удовлетворением встретили крах царизма на Востоке. Лишь боязнь великих держав, что Япония не в меру усилится на Дальнем Востоке, помогла России закончить войну и заключить мир на менее тяжелых условиях, чем это вытекало из размеров победы Японии. В самой России война дала сильный толчок революционному движению и привела в конечном результате к небывало широкому стачечному движению, завершившемуся образованием Петербургского Совета Рабочих Депутатов.

3

Съезд земских деятелей – происходивший в Петербурге 6 – 8 ноября 1904 г., в сущности, представлял собой частное совещание земцев. Запрещенный ранее Плеве, съезд был разрешен его преемником Святополк-Мирским, который считал, что для ликвидации брожения надо дать земцам поговорить о своих делах. К тому же проигранное Лаоянское сражение заставило правительство заговорить более мягким языком с либералами. Президиум совещания был избран в составе: председателя Шипова и двух товарищей председателя – И. И. Петрункевича и князя Г. Е. Львова (председателя Временного Правительства в 1917 г.). Собравшееся на частной квартире совещание усиленно охранялось полицией от вторжения рабочих и студентов. Основным вопросом порядка дня был вопрос о конституции. Ни земельного, ни рабочего вопроса совещание не коснулось. По вопросу о конституции произошел раскол между различными группировками совещания. В этом основном вопросе нужно было выработать решение, которое удовлетворило бы различные течения среди земцев. Группу либерально-славянофильскую, руководимую председателем съезда Шиповым, надо было примирить с конституционным характером движения; «серых отцов провинции» – с политическим характером совещания; группу рядовых членов – с ярко-оппозиционной тенденцией решений съезда. Немногих же представителей демократизма уговаривали удовлетвориться неопределенной формулой о «желательности» Учредительного Собрания без упоминания о всеобщем избирательном праве. Большинство в этом земском парламенте осталось за конституционалистами, которые добились принятия требования о созыве народного представительства с правом решающего голоса, – тогда как правая группа Шипова настаивала лишь на старой земской формуле законосовещательного представительства. За резолюцию шиповцев было подано 27 голосов (см. отчет в «Праве»; в своем «сжатом очерке» тов. Покровский указывает другую цифру – 38). Конституционное большинство съезда считало необходимым добавить указания на то, в чем должно выражаться участие народных представителей: «1) в осуществлении законодательной власти, 2) в установлении государственной росписи доходов и расходов и 3) в контроле за законностью действий администрации». Оба мнения зафиксированы в резолюции. «Ввиду частного характера совещания, – пишет „Освобождение“, – большинство, не желая насиловать мнение меньшинства, не возражало против включения формулы последнего в окончательную редакцию заключений съезда».

Постановления съезда и его требования конституции так и остались частным мнением либеральных земцев, не оказав по существу никакого влияния на правительство. Доказательством этого является указ 12 декабря 1904 г., ни слова не говоривший о народном представительстве и весьма неопределенно – о некоторых административных послаблениях.

4

Московская городская дума 30 ноября 1904 года приняла следующее постановление:

«Представить высшему правительству, что, по мнению Московской городской думы, неотложно необходимо: установить ограждение личности от внесудебного усмотрения; отменить действие исключительных законов, обеспечить свободу совести и вероисповедания, свободу слова и печати, свободу собраний и союзов, провести вышеуказанные начала в жизнь на обеспечивающих их неизменность незыблемых основах, выработанных при участии свободно избранных представителей населения; установить правильное взаимодействие правительственной деятельности с постоянным, на законе основанном контроле общественных сил над законностью действий администрации».

Это выступление явилось началом для целого ряда аналогичных выступлений городских дум по всей России.

5

На заседании частного совещания земских и городских деятелей, происходившем 6, 7 и 8 ноября, земцы, не сумев прийти к соглашению по вопросу о конституции, включили в общую резолюцию два требования: меньшинства и большинства. Мнение большинства гласило: «Для создания и сохранения всегда живого и тесного общения и единения государственной власти с обществом на основе вышеуказанных начал и для обеспечения правильного развития государственной и общественной жизни – безусловно необходимо правильное участие народного представительства, как особого выборного учреждения, в осуществлении законодательной власти, в установлении государственной росписи доходов и расходов и в контроле за законностью действий администрации».

Мнение меньшинства гласило: «Для создания и сохранения всегда живого и тесного общения и единения государственной власти с обществом на основе вышеуказанных начал и для обеспечения правильного развития государственной общественной жизни – безусловно необходимо правильное участие в законодательстве народного представительства, как особого выборного учреждения». В заключение резолюции правые и левые земцы выражают надежду, «что государственная власть призовет свободно избранных представителей народа». Подробнее о земском съезде и его основных решениях см. примечание 3.