Брачные игры

Дуглас втянул в грудь воздух, вдыхая запах коньяка из своего бокала, и сделал глоток.

– А вы не знаете, что еще затеяла эта троица? – с любопытством спросил он.

– Все зависит, дружище, от того, какой из аспектов их неправедной деятельности вы имеете в виду, – лениво высказался Макс.

– У меня сложилось впечатление, что они пытаются подтолкнуть Лауру в объятия Беренджера.

– Понятно. – Гидеон снял ноги с каминной решетки и потянулся за своим бокалом. – Похоже на то.

– По-моему, Честити не в восторге от перспективы жить под одной крышей с Лаурой, если графиня выйдет замуж за лорда Дункана, – предположил Дуглас, взбалтывая свой бренди.

– Нам тоже так показалось, – кивнул Макс.

– И часто они занимаются сватовством? – спросил Дуглас.

Оба его собеседника приникли к своим бокалам, медля с ответом. Наконец Макс осторожно произнес:

– Они убеждены, что переворачивают жизнь людей вверх тормашками для их же блага.

– И вы им верите? Мужчины пожали плечами.

– С нами им наверняка удалось, – констатировал Макс.

– Да, – хмыкнул Гидеон. – Мы не прогадали. – Он потянулся к графину с бренди. – Так что расслабьтесь, дружище, их операции безболезненны.

Дуглас улыбнулся с несколько смущенным видом:

– Вы, конечно, имеете в виду Честити?

– Конечно, – подтвердил Макс. – Если достопочтенные сестрички Дункан на что-то настроились, их невозможно остановить.

– Хм. – Дуглас задумался. – Я считаю, что пора взять инициативу в свои руки.

– Признаться, я полагал, что вы это уже сделали. – Гидеон выпустил кольцо дыма. – Или инициатива принадлежала Честити?

– Не стоит смущаться, – вставил Макс. – Констанс бесстыдно соблазнила меня в этом самом доме.

Дуглас задумался над вопросом, затем покачал головой.

– Нет, – твердо ответил он. Страстный порыв поразил их обоих как гром с ясного неба. – Насколько я помню, никто не проявлял инициативы.

Его собеседники понимающе кивнули.

– Да, что-то вроде удара молнии, – сообразил Гидеон. – Ну, если у вас нет склонности к тихой и спокойной жизни...

– Сейчас уже не припомню, – перебил Макс, изобразив задумчивость, – но, возможно, когда-то я имел такую склонность.

Дверь библиотеки распахнулась, и трое мужчин настороженно повернулись к ней. На пороге стояла Сара с игральными, картами в руках.

– Мы собираемся играть в «убийство во мраке», – объявила она. – Пру сказала, что ты должен прийти, папа, и вы, дядя Макс, и доктор Фаррел.

– Но ведь еще не стемнело, – запротестовал Гидеон, – пытаясь выиграть время.

– Мы будем играть на чердаке, а там темно. – Сара подбежала к отцу, схватила его за руку и потянула. – Идем, папа. Игра такая веселая. Даже мисс Делла Лука и лорд Беренджер собираются играть.

Гидеон со стоном поднялся.

– Ладно. Но я не пойду один, – красноречиво посмотрел он на своих собеседников, которые неохотно встали и последовали за ними в гостиную.

– Правила очень простые, – объявила Пруденс. – Тот, кто вытащит туз пик, будет убийцей. – Она обвела собравшихся взглядом. – Червовый король обозначает сыщика. Все остальные являются потенциальными жертвами. Первый, кто почувствует руку у себя на шее, должен закричать как можно громче, и свет зажжется, после чего детектив должен найти убийцу. Раздай карты, Сара.

– Как, черт побери, вам удалось уговорить синьорину согласиться на подобный фарс? – вполголоса спросил Дуглас у Честити, беря свою карту.

– Это не я, – усмехнулась она. – Это Джордж Беренджер. Он сказал, что в детстве обожал рождественские игры и с удовольствием сыграл бы снова. Бедняга, он очень одинок.

– И потому вы решили женить его на Лауре? – Доктор посмотрел на нее с некоторой долей сарказма.

Честити пожала плечами.

– Никто не может женить кого-то на ком-то, – беспечно заверила она. – Люди сами принимают решение. Мы всего лишь предоставляем им выбор.

– Я заметил, – сухо бросил он. – Для их же пользы, разумеется.

– Мы еще никому не причинили вреда, – ответила Честити вызывающим тоном.

Тема слишком животрепещущая и опасная, решила она, чтобы обсуждать ее с Дугласом. Она отвернулась, сделав вид, что разглядывает свою карту под прикрытием ладони.

– Все готовы? – осведомилась Пруденс, очевидно, главная в игре. – Идемте на чердак. – Она двинулась вперед, возглавив процессию.

Спустя несколько минут по темному чердаку разбрелись неясные фигуры, пытавшиеся найти друг друга. Их движения сопровождались приглушенными смешками, возгласами и шарканьем ног. Дуглас, которому не досталась значимая карта, решил не портить общего веселья и притаился в старом, пропахшем собачьей шерстью кресле, стоявшем в дальнем углу чердака, где его вряд ли могли обнаружить. Послеобеденный бренди навеял на него дрему, и он позволил своим глазам закрыться.

Женский визг, раздавшийся совсем рядом, заставил его встрепенуться. Смеющийся голос объявил, забавно имитируя французский акцент:

– О-ла-ла, месье, уберите руки. Что это вы себе позволяете? Дуглас напряг зрение, вглядываясь в темноту. Он уже слышал такой акцент. Кровь лихорадочно застучала у него в ушах.

– Ничего я себе не позволяю, мадам жена, – возмутился Гидеон. – Я всего лишь пытаюсь задушить тебя.

– О, убийца... убийца, спасите! – завопила Пруденс, перестав изображать горничную-француженку, и рухнула на руки мужа. После минутной тишины, за которой последовала какофония звуков, загорелись масляные лампы, и участники игры получили возможность оглядеться. Пруденс лежала на полу, а Гидеон с виноватым видом стоял над ней, держа в руках туз пик.

– Ты все испортил, папа, – надула губы Сара. – Теперь мы знаем, что это ты убил Пру.

– Извини. – Гидеон нагнулся и протянул руку жене, помогая ей подняться. – Видимо, я не совсем уловил суть игры.

– Можно попытаться еще раз. – Пруденс поглядела на разочарованное лицо девочки. – Дайте мне ваши карты.

Честити вручила ей свою карту, гадая, куда мог деться Дуглас. Она уверена, что он поднялся наверх вместе со всеми, но теперь его нигде не видно. Может, он спустился к себе и прилег? В конце концов никто не обязан принимать участия в детских играх.

Она нашла его в гостиной, когда компания наконец спустилась вниз выпить чаю. Он сидел в массивном кресле, углубившись в старый выпуск «Тайме». Честити принесла ему чай с большим куском рождественского кекса.

– Похоже, тебя не увлекла игра, – улыбнулась она, поставив чашку и тарелку на низенький столик. – Не могу тебя винить. Но Сара в восторге.

– Я обнаружил, что засыпаю. – Дуглас посмотрел на нее без улыбки. Его темные глаза казались почти черными и непривычно бесстрастными. Он отломил от кекса кусочек глазури. – Мне только что позвонил пациент. Боюсь, я должен вернуться в Лондон первым поездом.

– О, – протянула она. – Так скоро?

– Да, мне очень жаль. Срочный случай. – Он опустил взгляд, кроша в пальцах кекс.

Честити выдавила улыбку.

– Значит, у нас осталась ночь, – тихо выдохнула она. – Последняя.

Дуглас поднял глаза, глядя на нее все с тем же непроницаемым выражением.

– Да, – уточнил он, – последняя.

Честити кивнула и вернулась к чайному столу. Она всегда знала, что так случится. Когда они вернутся в Лондон, интерлюдия закончится. Но она надеялась... Да нет, не надеялась, просто она не готова. У нее не было времени подготовиться.

Было что-то отчаянное в страсти, охватившей их ночью. Казалось, они не могли насытиться друг другом. Похоже на наркотик, мелькнуло в голове у Честити, обследовавшей каждый дюйм его тела, словно щенок в поисках материнского соска. Опьяненная любовными ласками, она не допускала мысли, что больше не испытает ничего подобного.

Усевшись на него верхом, она блуждала руками по его мощному торсу, обводя кончиками пальцев контуры ребер. Затем склонилась ниже и приникла к его губам. Дуглас обхватил ладонями ее бедра и приподнял, скользнув одним плавным движением внутрь.